Илайон-Тор, как обычно, сидел в гостиной, которая давно превратилась в его личную комнату. Много воды утекло с тех пор, когда здесь, в доме, подаренном Эрину-Дао королем Риониксом, собирались гости. А Ил по-прежнему помнил легендарного короля, Человека с большой буквы, как и черноволосого юношу, победившего Дракона-Повелителя. Теперь же в этом доме жили лишь они со Свелл.
Когда Свелл вернулась с академии, он заметил её подавленное настроение. Что-то явно произошло. Но Илайон-Тора это не очень беспокоило: она сильная девочка, и всегда справлялась с проблемами сама, лишь изредка просила её выслушать.
И всё-таки хорошо, что внучка пришла одна, а не с огромным парнем, который ему категорически не нравился. Впрочем, Илайон-Тор так относился ко всем людям, за редким исключением. Даже Свелл, по сути единственный близкий человек, порой ужасно его раздражала, и приходилось сдерживаться, чтобы не навредить ей.
Улыбнувшись про себя, Ил попытался вспомнить, когда именно девчонка стала для него родной, но так и не смог. Долгое время он с трудом переносил и ее, и ее мать, после того, как Эрин-Дао попросил его присмотреть за ними. Но когда Ренэя умерла, больше некому было заботиться о ребенке.
Может быть, в нем взыграла ответственность? Или же он просто привык к девочке, глядя, как она растет? Ответа Ил не знал, да и не так это было важно. Он вполне смирился с тем, что полюбил Свелл, по крайней мере, настолько, насколько могло полюбить его пустое сердце.
За долгую жизнь Илайон-Тор не сделал практически ничего хорошего, хотя в юности слыл идеалистом и старался всегда соблюдать законы чести. Тогда он думал, что каждый получит в жизни по заслугам, но теперь не верил в этот вздор.
Будучи мальчишкой, он мечтал о том, как станет воином-праведником, совершающим благие дела, которого все будут уважать и бояться, – но стал убийцей и душегубом, который только и делал, что отбирал жизни у людей. Илайон-Тор устал молиться богам, чтобы предать забвению свои деяния и кошмары, терзавшие его каждую ночь. Но сны не позволяли ничего забыть, и он раз за разом окунался в прошлое.
Детство для них с братом выдалось непростым. Мать была родом из приюта, а отца они не знали: тот бросил маму, как только узнал о беременности. Денег вечно не хватало даже на то, чтобы оплатить аренду маленькой лачуги, в которой они ютились, семья частенько голодала.
Мать работала прислугой в доме мелкого чиновника, небогатого, но желавшего хранить лицо перед более успешными друзьями, для чего и нанял служанку. Он часто недоплачивал ей, и чтобы прокормить близнецов, женщина порой приводила незнакомцев в дом и запиралась с ними у себя в комнате. Мальчики тогда не догадывались о происходящем за дверями и лишь радовались, что после таких визитов мать покупала что-нибудь съестное.
Тем не менее, детство казалось Илайон-Тору и Илайон-Роху беззаботным. Несмотря на нищету и необычные раскосые глаза, доставшиеся от отца, они дружили со всей округой и целыми днями торчали на улице, играя с друзьями. Лишь изредка влезая в драки с теми, кто дразнил мальчишек за внешность, и неизменно выходя битыми из-за щуплого телосложения.
Первые испытания выпали на их долю, когда им исполнилось восемь. По соседству поселилась семья разжалованного и изгнанного с позором городского офицера. Тогда-то они и узнали, что худшие люди – те, кто потерял состояние. Бывший офицер вымещал злобу на бедняках и заставлял плясать под свою дудку весь квартал, и никто ничего не мог сделать, ведь у того оставались связи с высшими чинами.
«Только пискните! Я с вас три шкуры сдеру, и никто вам не поможет!» – любил повторять он. В результате кто-то убирал его дом, кто-то чинил сапоги, кто-то выстирывал одежду, а кто-то даже отдавал деньги, страшась расправы.
Илайон-Тору и Илайон-Роху до поры везло. Их общение с бывшим офицером ограничивалось лишь тем, что тот посылал их на базар, а затем отчитывал за каждую копейку, которую детям не удалось выторговать у лоточников. Неприятно, но братья веселились, передразнивая его и корча рожи, как только тот отворачивался.
Все изменилось, когда за хилых мальчишек взялся его мерзавец-сын по имени Барри. Он частенько поджидал их возле дома и колотил. То раздавал подзатыльники, то проходился по спинам палкой и наслаждался их беспомощностью с улыбкой победителя. Барри не упускал не единой возможности поиздеваться над близнецами, подчеркивая превосходство и пытаясь добиться их полного раболепия. Подражая отцу, он тоже придумал себе излюбленную фразу и повторял ее при каждой встрече: «Знайте свое место, нищие крысы!»
Это было крайне обидно и братья не раз придумывали планы мести, но осуществить боялись. Во многом, естественно, из-за влияния отца соседского семейства. Но не только… Несмотря на то, что сын офицера был их ровесником, но отличался высоким ростом и упитанностью, казался даже огромным по сравнению с близнецами. Как одолеть его, мальчики не представляли. Однако они очень скоро научились обходить Барри стороной, пробираясь домой через окно, не замечать ругани его отца и от души хохотать, подсматривая за ними и постоянно высмеивая.
Смех покинул их жизнь в девять лет. В тот год чума проникла в город, и за лето в каждом доме умер минимум один человек. Первым заболел Илайон-Рох. Мама и Илайон-Тор много плакали над его кроватью, безуспешно пытаясь сбить жар. Мать неоднократно ходила к доктору с мольбой о помощи, но заплатить она не могла, и лекарь закрывал перед ней двери.
Потом слегла и мама. Илайон-Тору пришлось заботиться о двоих. Сил не хватало, попытка снова уговорить доктора принесла лишь затрещины и пинок под зад. Как он ни старался помочь родным, вооружившись водой и тряпками, им становилось только хуже. И тогда мальчик вновь пошел к лекарю, только на этот раз не стал просить о помощи, а проследил за ним и через окно подслушал, как он советовал лечить больных, которые могли заплатить.
Для выздоровления нужны были травы. Прошатавшись в сомнениях целый день вокруг дома доктора, Ил наконец набрался смелости и выкрал у того целительский мешочек с травами, после чего самостоятельно приготовил снадобье.
Через пару дней брат и мама пошли на поправку, но им нужно было больше есть, чтобы восстановить силы, так что Ил вновь осмелился на кражу. Незаметно стащить еду не вышло, и мальчик бежал домой со всех ног, моля всех богов о том, чтобы пекарю что-нибудь помешало, и он не нагрянул к ним раньше, чем они успеют съесть булку краденого хлеба.
Вероятно, не все его мольбы были услышаны. Они успели умять только половину булки, как дверь распахнулась, и в их лачугу ворвался запыхавшийся пекарь. Он устроил мальчику такую взбучку, что тот еще неделю не мог нормально сесть на стул. Но все-таки пекарь оказался человеком с добрым сердцем, и хотя проучил вора, остаток хлеба забирать не стал, а на следующий день даже принес еще, не взяв с них ни монеты.
Илайон-Тор гордился собой. И мама, и брат справились с недугом и встали на ноги. Но радость длилась недолго. Как только пришли дожди, мама подцепила простуду. Ослабленная чумой, она не смогла бороться с новой болезнью, и быстро угасла. Соседи отвезли ее за город и похоронили, а маленькие Ил и Ро плакали несколько дней не понимая, как жить дальше. Они с братом остались вдвоем, никому на свете ненужные. Два девятилетних мальчика в холодном доме, который грозились вот-вот отобрать городские власти, без родных, без друзей и без какой-либо поддержки. Остались только враги и равнодушные.
Через неделю после похорон они по пути на рынок, где могли заработать хотя бы копейку на побегушках у лавочников, наткнулись на Барри.
– Что такие кислые рожи, косоглазые крысы? – как всегда мерзко улыбаясь, спросил он.
– Не лезь к нам, Барри, у нас… – начал было Илайон-Рох, но тот его перебил.
– Было бы отчего грустить! Подумаешь, подохла ваша шлюха-мамаша! – обидчик уже готов был засмеяться, когда ему в лицо врезалось два кулачка.
Братья налетели на него, громко вопя и неистово молотя руками, словно два маленьких демона. Не прошло и полминуты, как Барри закрыл голову руками и молил о пощаде, но близнецы и не думали останавливаться. Его нытье только подогревало их праведный гнев.
Наверное, они били бы его до темноты, если бы не проходивший мимо доктор. Он оттащил братьев от Барри и прогнал, а затем принялся приводить в чувство сына отставного офицера.
– Нам конец, Ил, – со страхом в голосе сказал Илайон-Рох, выглядывая из-за угла, куда они отбежали, чтобы не попасться под горячую руку отставного офицера.
– Я знаю, Ро! – проворчал Илайон-Тор. – Но мне плевать! Если еще раз увижу его, то убью!
– Я тоже! – согласился Ро. – Но все-таки нам лучше спрятаться, если хотим жить.
– И где?
– Давай попробуем пойти в клан?
– Ты смеешься, что ли? – опешил Ил. – В клан не берут без таланта к магии, да и выживают там не всегда.
– Здесь мы точно погибнем. Там у нас будет шанс.
– Если только у нас есть талант, Ро.
– Мы должны рискнуть. Папаша Барри убьет нас. Только клан нас сможет защитить!
– Но нам всего девять, а там с десяти лет принимают.
– Соврем!
– Ладно… Ты знаешь, куда идти? – спросил Илайон-Тор, и, дождавшись кивка, побежал за братом.
Даже сейчас, спустя почти шестьдесят лет, он удивлялся, как всё получилось? Но клан их принял. Клан стал для братьев вторым домом. Там они обрели защиту, кров, друзей, а кроме того, возымели успех, о котором и мечтать не могли в детстве. Магами они оказались посредственными, но зато в них проснулся дар фехтования, и учителя клана Смерти – одного из лучших в мире – с восхищением наблюдали, как два бездомных сироты превращались в лучших бойцов среди сверстников. Мало кто мог потягаться с ними и в дуэли, и в рукопашную.
Год за годом близнецы мчались по иерархической лестнице клана, и уже к семнадцати годам их имена знали даже в совете Семи. Сам Кхадакс, глава академии Смерти, а также пятый представитель совета Семи, вручал обоим королевский орден второй степени за заслуги перед школой. Кроме того, каждому из них клан выплатил кругленькую сумму.
После выпуска Кхадакс сам взялся учить их дальше, но спустя всего полгода исключительно магических тренировок даже он не смог дать им ничего нового.
– Мне больше нечему вас учить, господа, – с грустной улыбкой сказал учитель на последнем занятии.
– Я уже подумываю над тем, чтобы бросить вызов лучшему воину клана Смерти, – серьезно сказал Илайон-Тор, но в последний момент подмигнул брату, и тот понял, что он разыгрывает учителя.
Кхадакс ничего не заметил и ожидаемо вспыхнул.
– Брось эту безумную идею, дурень! С Закрахом тебе не справиться. И вряд ли хоть когда-то он будет тебе по зубам!
Ил хотел было продолжить спектакль, но в этот момент к учителю подошел посланник, и тот убежал на какой-то экстренный сбор совета Семи.
– Зря ты его так разыгрываешь! – прыснул от смеха Ро. – Он ведь беспокоится о тебе!
– Не могу удержаться, – усмехнулся Ил. – Слишком уж он наивно реагирует на такое!
– Что есть, то есть.
– А если серьезно, как думаешь, смогу ли я когда-нибудь побить Закраха? – спросил Илайон-Тор, очень сомневаясь, что получит положительный ответ. Лучший воин клана Смерти был их кумиром. Братья восхищались им и не раз вслух высказывали надежды добиться хотя бы части его славы. Этого человека уважали и боялись. Он прослыл жестким, а порой и жестоким рубакой, который добыл для клана немало славных побед.
– Ты и меня-то никогда не побьешь! – хмыкнул Ро.
– Тебя? Да я уже тысячу раз побеждал тебя!
– Ага, а другую тысячу побеждал я. И я не про тренировочные бои, а про реальный поединок! Это совсем другое дело.
– Хочешь проверить? – начиная злиться, спросил Илайон-Тор.
– Хочу, братец, – невозмутимо ответил Ро. – Я читал историю нашего клана и наткнулся на традицию, согласно которой близнецы обязаны сойтись в поединке, за право считаться первенцем, то есть стать негласным главой. Еще не передумал драться? Ты можешь…
– Когда и где?
– Не злись, Ил. Если ты не хочешь…
– Когда и где, я спрашиваю?
– Я предлагаю не торопиться. Давай проведем наш бой через полгода? Стоит подготовиться. Все-таки ни тебе, ни мне еще не приходилось встречать равного!
– Ты прав. Все или намного слабее, или намного сильнее, как Закрах.
– Да. Сразимся через полгода.
– Полгода, – улыбнулся Ил. – Вот это будет бой!
– Да уж, – кивнул Ро.
Нельзя сказать, что для них всякая жизнь после этого, кроме тренировок, потеряла смысл. Они жили, как и всегда, успевая уделять время и отдыху, и обучению, постоянно проводя спарринги друг с другом и с другими воинами клана. Илайон-Тор и вовсе пристрастился к чтению. Он завел привычку ходить в городскую библиотеку каждый день после вечерних занятий и засиживаться там до ночи, пока его не выгонял престарелый библиотекарь. Ил черпал радость в постижении мудрости ученых прошлого. Он ознакомился с множеством наук, но особенно юношу интересовала философия. Впрочем, лишь немногим меньше, чем научными трудами, он зачитывался древними историческими свитками и манускриптами.
Библиотека стала для него счастливым местом и по другой причине: там он познакомился с Амелией. Невысокая худенькая девушка с ярко-синими глазами и длиннющими каштановыми волосами тоже проводила в библиотеке каждый вечер. Правда, читала, в основном, стихи и поэмы.
В один вечер она шла с большой стопкой книг и свитков, из-за которых ее и видно-то не было, и Илайон-Тор сбил её с ног, выходя из-за стеллажа.
– Прости меня! – поспешно извинился юноша, помогая ей подняться и собрать книги. – Я тебя не заметил. Не ушиблась?
– Ничего страшного, Ил. Сама виновата. Нагрузила столько, что совсем не видела, куда иду, – отчего-то покраснев, произнесла девушка, и Ил поразился её мелодичному голосу. Но ещё больше удивило обращение к нему:
– Откуда ты знаешь мое имя?
– Я… слышала, как к тебе обращался профессор. К тому же раньше сюда вечерами никто, кроме меня, не ходил.
– Да, я только недавно открыл для себя, как много здесь интересных текстов… Как тебя зовут, к слову?
– Амелия, – смущенно улыбнулась она. – А что ты читаешь, Ил?
– Все подряд. Чаще всего про разные науки.
– А, заумные книжки! – хихикнула Амелия. – А я люблю искусство! Поэзию, комедии! Я даже пробую себя в театре…
– Правда? Мне нравится театр!
– Да, хочешь, приходи на мой спектакль на следующей неделе! Я буду играть младшую сестру принцессы.
– Обязательно приду! – пообещал юноша.
– Спасибо! Мне будет приятно! – лицо Амелии в свете библиотечных свечей озарила радостная улыбка. Помолчав немного, она спросила: – А ты чем еще увлекаешься?
– Я… – Илайон-Тору вдруг стало неуютно, но он решил все-таки не врать. – Я только недавно закончил академию клана Смерти.
– Ого! – воскликнула девушка. – Даже не думала, что ты можешь оказаться воином клана.
– Разочарована?
– С чего бы это? Я хорошо отношусь к кланам, – она вдруг пристально посмотрела на него: – Почему-то думала, что тебе нет восемнадцати…
– Мне семнадцать, – ляпнул Ил, поздно сообразив, что надо было бы прикусить язык.
– Да? А я думала в клан не принимают до десяти.
– Я соврал, – смутился Ил, – при поступлении. Не лучший поступок, но… клан стал мне домом.
– Не верится, что их так легко надурить! – хихикнула девушка. – Ну а мне сегодня шестнадцать исполнилось.
– Э-э-э… C днем рождения! – искренне поздравил Ил и хотел было обнять Амелию, но в последний момент сообразил, что они всего пять минут как знакомы. А казалось, что давно.
– Спасибо! Ну ладно, мне пора. Нужно найти кое-что до закрытия.
– Ну тогда пока. Увидимся!
Спустя три дня он уже провожал ее до дома, а во время спектакля он понял, что она ему очень нравится. Несмотря на эпизодическую роль, она проникновенно и искренне прочла стихотворение, задевшее его за живое. Глубокий и чувственный голос Амелии наполнил зал в тот момент, и по спине Ила бежали мурашки. Когда она закончила, парень зааплодировал и нисколько не удивился, когда многие присоединились к нему.
– Ты сыграла великолепно! – едва завидев ее после спектакля, произнес она.
– Спасибо, Ил! – просияла Амелия, но тут же вдруг смутилась и принялась теребить платок в руках, то опуская взгляд, то поднимая. – Знаешь, я… хочу признаться: ты давно мне нравишься. С самого первого дня… когда ты пришел в библиотеку, я потом не могла не думать о тебе. Я боюсь, что это убьет нашу дружбу, но я не могу быть тебе просто подругой.
– Тот день, когда я сбил тебя в библиотеке – самый лучший в моей жизни! – улыбнулся Ил, любуясь её заалевшими щеками, и шагнул навстречу: – Я бы хотел поцеловать тебя, но не знаю, позволишь ли.
Вместо слов она бросилась в его объятия и поцеловала.
С тех пор Амелия заняла важную часть жизни Илайон-Тора. Каждый вечер после библиотеки он провожал ее до дома, иногда заходил в гости и засиживался допоздна. Ее родители очень хорошо отнеслись к нему, признав в юноше достойного человека. Ил, в свою очередь, познакомил девушку с братом, и те остались высокого мнения друг о друге.
Амелия стала для него всем, чего раньше ему не хватало: и ученицей, и наставником, и другом, и любовницей, и слабостью, и силой. Всё чаще и чаще Илайон-Тор подумывал попросить ее руки.
Первая по-настоящему серьезная ссора случилась только через полгода, когда Илайон-Тор рассказал Амелии, что они с братом условились устроить реальный поединок через неделю, чтобы наконец узнать, кто из них двоих лучший. Девушка не могла взять в толк, зачем братьям понадобился дурацкий поединок и тем более не могла понять, почему они не хотят воспользоваться деревянными или хотя бы затупленными мечами.
– Зачем вам это надо? Неужели вы так ненавидите друг друга?
– Тебе нас не понять! – рявкнул на любимую Ил, устав слушать возражения. – В клане есть традиция, касающаяся близнецов, и мы ее соблюдем!
– Делай как знаешь! Не хочу больше тебя видеть!
Амелия ушла в слезах, а Ил не стал ее догонять, с трудом удерживая гнев.
Они не разговаривали неделю. Илайон-Тор все время посвящал подготовке, однако за два дня до назначенной даты он дал телу отдых, и тогда непрошеные мысли об Амелии полезли в голову, вызывая злость. Ил понимал, что она переживает, но успокоить ее не мог. Она просто не понимала важности поединка. Всю жизнь они были равны, и пришло время выяснить лучшего. Может, это и глупо, но они побились об заклад, и теперь это стало делом чести.
Сейчас же, спустя столько лет, будучи стариком, Илайон-Тор не понимал, что произошло между братьями. Просто бой без всякой причины, чтобы выяснить лучшего, прикрываясь древней, никому ненужной традицией? Как неразумно! Но многие поступки прошлого теперь казались ему глупыми…
Когда настал день поединка, Илайон-Тор пришел в условленное место – старый тренировочный зал клана, который вскоре собирались снести. Крыша в нем протекала и со временем прогнила, грозя вот-вот обвалиться. Юноша с грустью окинул взглядом зал, вспоминая, как пришел сюда совсем ребенком. Здесь он вырос и возмужал, проливая пот и кровь. Сегодня пол тоже был мокрым, напоминая о прошлом, но уже не от пота тренирующихся, а от дождя, что лил в последние четыре дня.
У Илайон-Тора вдруг заныло сердце. Именно здесь, в бесконечных занятиях, он был по-настоящему счастлив. А еще он был счастлив с Амелией.
Илайон-Тор понял, что девушка и вправду не хочет его видеть, раз не пришла поддержать его или хотя бы просто пожелать удачи. От этого ярость в нем вспыхнула с новой силой, грозя захлестнуть с головой. Юноша с трудом удержался, чтобы не запустить что-нибудь в стену. Он попытался отвлечься, но просто не мог думать о чем-либо другом.
До тех пор, пока не появился Илайон-Рох. Брат вошел с уже обнаженным мечом, и Илайон-Тор пристально посмотрел на него. Тот не отвел взгляда, и лишь слегка сдвинул брови, что придало его взгляду стали.
– Удачи тебе, Ро, – тихо сказал Илайон-Тор и тоже обнажил клинок.
– И тебе.
Илайон-Рох налетел на Ила, словно ураган, осыпая градом ударов. Илайон-Тор пятился и отчаянно отбивался, пытаясь улучить момент для контратаки. Но брат упорно не желал ошибаться. Так продолжалось еще минуту, но затем Илайон-Тору удалось отбросить Ро назад и самому перейти в наступление. Однако тот защищался не хуже, чем нападал. Ил качнулся влево, направив колющий удар противнику в бок, но брат ловко увернулся и резким движением прорезал кожаный нагрудник, оставив неглубокую рану на плече. Ил не обратил на царапину внимания, и схватка продолжилась столь же резво, как и началась.
Илайон-Тор открылся, будто бы на секунду потеряв равновесие, и Илайон-Рох тут же атаковал, попавшись в ловушку. Ил отклонился и, отпрыгивая, чиркнул брата по бедру. Однако ему не хватило скорости, так что и Ро успел оцарапать противнику щеку. Оба юноши на мгновение замерли, оценивая свои повреждения, а затем снова бросились друг на друга. Вокруг мечей заклубился черный туман магии, наполняя зал шипением, подобным змеиному, которое теперь сопровождало каждый взмах.
Бойцы двигались настолько слаженно, будто это был не поединок, а заранее отрепетированный танец. Скорость поединка возросла до предела. Оба юноши уже начинали задыхаться, но не замечали усталости.
Неожиданно Илайон-Рох отскочил и выбросил вперед руку. С его ладони слетел сгусток черного тумана и преобразовался в огромный, больше человеческого роста клыкастый череп. Миг – и магия устремилась в сторону Илайон-Тор, так что тот едва успел окутать себя туманным щитом. Пасть раскрылась, и зубы сомкнулись на юноше. Сердце Ила резко снизило ритм, он ощутил дикую слабость, но лишь на краткий миг, пока щит не отразил чары противника. Если бы Ил не успел защититься, то следом за магией его настиг бы меч Ро, – но в последний момент юноша успел отклониться от удара, метящего прямо в горло.
«Моя очередь,» – решил Илайон-Тор. Он рубанул мечом по воздуху и туманный след, пролетев через зал, врезался в Илайон-Роха, но тот без видимых усилий отразил удар. Но Ил понимал, что легкость – это иллюзия. Противник, отразив его магическую атаку, испытал такие же чувства, что и он мгновение назад, однако не подал виду. Они находились в равных условиях. Поверить в то, что твой враг неуязвим, тогда как сам ты изнываешь от усталости – значило потерпеть поражение.
Илайон-Тор бросился в атаку, но брат снова отбросил его назад. Он ненадолго потерял, и знал, что брат будет пытаться использовать это. Юноша предпринял попытку контратаковать, заранее зная, что она не достигнет цели, а лишь заставит противника отступить, даст немного времени собраться. Однако нога Илайон-Роха поехала на луже, что накапала с протекающего потолка, и меч глубоко вошел противнику в грудь.
– Нет! – в ужасе выдохнул Ил.
Ро осел на землю, побледнел, на губах появилась кровавая пена. Он начал задыхаться и хрипеть, отчаянно пытаясь вдохнуть. Ил бросил клинок, подхватил умирающего брата на руки и помчался к клановому врачу. Он не покрыл и половину пути, когда Илайон-Рох потерял сознание.
– Держись, Ро! Держись! Ты слышишь меня? – молил юноша, не отрывая взгляда от дороги, чтобы ненароком не упасть. – Мы уже близко! Ты только держись!
Когда он внес раненого в палату, врачу хватило короткого взгляда, чтобы оценить положение дел. Он велел уложить Илайон-Роха на кровать и принялся раздавать команды младшим коллегам, а сам склонился над умирающим.
– Легкое пробито, – пробормотал он, освобождая грудь от нагрудника и одежды.
– Он выживет? – с надеждой спросил Ил.
– Шансы есть, – сухо ответил доктор. – А теперь выйдите за дверь, юноша, и не мешайте мне спасать вашего брата.
Илайон-Тор неохотно подчинился. Доктор вышел лишь спустя три часа, всё это время Ил не мог найти себе места. Руки врача были по локоть в крови.
– Я остановил внутреннее кровотечение и зашил прореху, – устало сказал доктор. – Больше мне помочь нечем. Теперь все будет зависеть от того, насколько он крепок! Тебе нужно поспать, загляни завтра утром. Когда он придет в себя, ему надо будет принести побольше свежих овощей, мяса и хлеба. Хорошее питание поможет восстановить силы.
Илайон-Тор лишь кивнул, коротко поблагодарил доктора и вышел на улицу. Вопреки совету, он не пошел домой. Ил добрел до здания библиотеки, устроился на крыше, где они часто сидели с Амелией, и дал волю слезам.
Она говорила ему, что это глупо, но он не слушал. Она любила его всем сердцем, а он вбил в свою тупую голову, что нет ничего важнее поединка с Ро. Теперь Илайон-Тор понимал слова Амелии. Его родной брат, которого он любил больше чем самого себя, умирает. И все из-за гордыни, эгоизма и глупости.
Разве есть что-то важнее жизни любимых тебе людей? Разве личные желания что-то значат в сравнении с тем страхом, что поселяется в сердце родного человека, когда над тобой нависает смерть? Разве можно настолько не ценить то, что имеешь?
Кто-то положил руку ему на плечо, и Ил обернулся. Это оказалась Амелия, в глазах ее стояли слезы. Она крепко обняла его, пытаясь унять или хотя бы облегчить боль. Он не знал, как девушка его нашла и знала ли она о случившемся, но это было и не важно. Амелия единственная, кто сейчас ему нужен. Он прижал любимую к себе и зарыдал.
– Прости меня! Я такой идиот! Я…
– Ил, это ты прости! Я отвернулась от тебя…
– Нет! – вскрикнул он, не давая ей договорить. – Не извиняйся. Я недостоин твоих извинений. Ты ни в чем не виновата. Я один в ответе за все! Я предал всех, кого любил!
– Хватит, любовь моя, – она ласково погладила его по щеке. – Я знаю, что нет ничего хуже чувства вины. Но мы все виноваты… Не стоит все взваливать на себя одного. Мы должны сплотиться и… верить.
Как Амелия ни пыталась быть сильной, чувства одолели ее, и она тоже разрыдалась. Как ни странно, слабость девушки помогла Илу прийти в себя. Илайон-Тор понимал, что Амелия тоже очень боится за Ро, что ей тоже нужна поддержка, и, собрав остаток сил, принялся гладить ее по голове и шептать о том, что все будет хорошо, пусть сам и не испытывал такой уверенности.
На следующий день Амелия и Ил вместе пошли к Илайон-Роху. Тот пришел в себя, хоть и был очень слаб, но доктор заверил их, что уже бояться нечего, со временем юноша полностью поправится. Перед тем как зайти к брату, Ил замялся у двери. Он очень боялся встречаться глазами с братом, уверенный в том, что увидит в них укор. Но вопреки всему, войдя в палату и нерешительно подняв взгляд, он увидел, что Ро улыбается, а в его глазах только любовь. Облегченно вздохнув, Ил сел на край кровати и осторожно взял брата за руку.
– Как ты?
– Бывало и лучше, – через боль усмехнулся Ро.
– Прости меня, – прошептал Ил и закрыл глаза, тщетно пытаясь удержать поток слез.
– За что? Я сам виноват. Уж во всяком случае, не меньше, чем ты! – печально и тихо проговорил Ро. – И знаешь, братишка, я очень рад, что именно я лежу здесь, а не ты. Я тут представил, что чувствовал бы на твоем месте…
Ро замолчал, перевел дух и взглянул на брата, прекрасно понимая, что тот ночью не смог сомкнуть глаз:
– Тебе нужно отдохнуть, ты выглядишь, как ходячий труп. Амелия?
– Что, Ро?
– Отведи его домой и усыпи любыми способами. Хоть снотворное подсыпь.
– Хорошо, – улыбнулась Амелия. – При условии, что ты тоже будешь много спать и слушаться доктора.
– Договорились, – Ро хотел было засмеяться, но лишь поморщился в попытке.
– Лучше бы я лежал тут вместо тебя! – прошептал Ил.
– В лужу наступил я, – глухо произнес Ро. – Случилось то, что случилось. Мы не можем ничего поменять, но можем сделать выводы.
– Больше никаких поединков.
– Да, братишка, больше никаких поединков, – согласился Илайон-Рох. – И не кори себя, пожалуйста.
Еще минут десять они провели вместе, после чего вошел доктор и велел Илу и Амелии уйти, а Ро отдыхать. После разговора всем полегчало, и краски для Илайон-Тора снова озарили окружающий мир. Он улыбался во весь рот, и ему было все равно, что подумают прохожие. Брат будет жить и сможет полностью восстановиться после ранения, а кроме того, Амелия снова рядом, и любовь в ее глазах согревала его сердце.
Когда они подошли к ее дому, Ил собирался уйти, но девушка и слышать ничего не желала, требуя, чтобы он остался у нее. Она завела его в свою комнату, скинула платье, затем раздела его, и они легли на кровать. Амелия заботливо укрыла их обоих, затем обняла Илайон-Тора и тихо стала нашептывать о своих мечтах, надеясь, что он уснет. Юноша сделал вид, будто спит, а сам с замиранием сердца слушал. Она мечтала о домике в горах, о двух девочках-близняшках и мальчике, их старшем брате, о скромном хозяйстве и верной подруге, которая непременно станет женой Ро. Пытаясь убаюкать его, девушка уснула сама, а Ил еще долго лежал и думал о ее мечтах, проникшись ими.
Последующие полгода стали самыми счастливыми в жизни Илайон-Тора. Брат вышел из больницы, и Ил помогал Ро с тренировками, чтобы постепенно возвращались силы. Их обоих приняли в Легион – элитное подразделение клана, куда попадали только лучшие из лучших.
Они с Амелией сыграли скромную свадьбу, а затем купили землю и небольшой домик в верхних кругах, предмет небывалой роскоши. Большую часть денег внесли родители Амелии, но и Илайон-Тор, к своей гордости, успел скопить немало. Он не потратил ни монеты тех денег, что вручили ему за успешное окончание академии, кроме того, получил большую сумму подъемных в Легионе, и в результате смог внести как минимум треть от общей суммы.
Жизнь наладилась. Несмотря на тяжелое детство, Илайон-Тор сумел обрести достаток, признание, уважение и любовь, а апогеем счастья стало утро, когда Амелия сказала ему, что ждет ребенка.
Уже на следующий день Ил поделился новостями с братом.
– Поздравляю! Уверен, ваш ребенок будет самым счастливым на свете, с родителями ему повезло, – искренне обнял брата Ро.
– С дядей тоже, – подмигнул Ил.
– А вот об этом я хотел с тобой поговорить, – Илайон-Рох вдруг стал серьезен.
Сбитый с толку Илайон-Тор вопросительно поднял брови, но Ро медлил в нерешительности.
– Что ты задумал?
– Я ухожу из клана, – сказал, наконец, он. – Уеду из города и буду странствовать по свету.
– Что? – воскликнул Илайон-Тор. – С какой стати тебе вдруг пришла такая глупая затея? Нас ведь только недавно приняли в Легион.
– И я не чувствую себя там на своем месте, в отличие от тебя. Я задумался о том, чтобы покинуть клан, еще до того, как нас взяли в Легион. Я хочу совершенствоваться как воин, но это не мой путь.
– Но где ты будешь прогрессировать быстрее, чем в Легионе?
– Я найду, где, – решительно сказал Илайон-Рох. – Кстати, я вам оставлю почти все свои деньги. Мне они не нужны, а вам – наоборот. Не хочу, чтобы ваш малыш в чем-либо нуждался.
– Что значит, не нужны? Без денег в дороге не обойтись.
– Я возьму себе столько, сколько нужно, остальное оставлю.
Илу хотелось спорить до хрипоты, хоть весь день, если понадобится, только бы отговорить брата от этой затеи, но он слишком хорошо его знал, чтобы хоть на миг уверовать в успех. Если Илайон-Рох что-то вбивал себе в голову, его было не переубедить.
– Когда ты уезжаешь? – с тяжелым сердцем, чувствуя себя так, будто только что проиграл самый важный бой в жизни, спросил Илайон-Тор.
– Через несколько дней. Хочу побыть еще немного с тобой и Амелией. К тому же я должен объясниться с командиром Легиона.
– Всего несколько дней?
– Да, брат. Четыре-пять дней. Может неделю, но не больше. Не вижу смысла тянуть.
– С кем же я теперь буду спарринговаться? – вздохнул Ил.
Это был риторический вопрос, но Ро все равно ответил:
– Ты найдешь какого-нибудь сильного соперника. Я уверен.
Илайон-Рох, как и планировал, уехал спустя неделю. Ил очень переживал из-за расставания с братом, однако забота об Амелии и служба в Легионе почти не оставляли времени для тяжелых мыслей, и мало-помалу он смирился и успокоился.
Жизнь шла своим чередом. В последующие месяцы Илайон-Тор значительно продвинулся по службе, став первым бойцом взвода. Кроме того, он победил на ежегодном турнире воинского искусства среди новобранцев Легиона, чем привлек к себе еще больше внимания лидеров клана Смерти. Все складывалось хорошо, пока в один день его мир полностью не рухнул…
Это случилось в праздничный день, посвященный очередному бракосочетанию короля, четвертому за последние два года. Илайон-Тор как лучший молодой боец клана получил приглашение во дворец на пир по случаю свадьбы, и радость Амелии, с нетерпением ждавшей возможности повидать придворный мир, наполняла его сердце гордостью за свои достижения.
Но двор разочаровал девушку. Впрочем, он разочаровал и Илайон-Тора. Юноша ожидал, что, оказавшись в кругу самых знатных людей, он почерпнет их мудрость, но на деле не почерпнул ничего, кроме неприличных, даже непристойных ругательств. Наиболее влиятельными здесь оказались не члены Совета Семи и даже не мастера академии, а жадные купцы, от состояния которых зависело богатство клана. Из всего совета король считался только с Закрахом, двоюродным братом королевы, который помогал удержать богатство и власть, и талантливым генералом Тоураном. Впрочем, генерал не значился в любимчиках, а был всего лишь полезным, потому уже на рассвете отправлялся в одну из очередных длительных компаний, в которых проводил намного больше времени, чем при дворе.
Отец новоиспеченной королевы во всеуслышание заявлял, что его дочь родит королю троих могучих принцев (три предыдущие молодые королевы так и не смогли понести от престарелого монарха, и он бесцеремонно прогнал их), и люди выпили за это уже не один кубок вина. Сама королева оказалась капризной семнадцатилетней девицей, пытавшейся держаться сдержанно и достойно, но получалось у нее из рук вон плохо. Даже слепой заметил бы высокомерные нотки, затаенные в глазах.
Вино и эль текли рекой, и гости медленно, но верно начинали превращаться в пьяный сброд, что послужило Илу и Амелии сигналом отправляться домой. Тем не менее, они не могли этого сделать, пока король и королева не удалятся в свои покои, ведь уйти раньше молодоженов считалось оскорблением. Можно, конечно, ускользнуть тайком, но Ил думал, что король вот-вот уйдет, так что не хотел рисковать. Они с любимой нашли более-менее безлюдное место на широком балконе и решили переждать там.
– Как думаешь, сколько еще? – еле выдавила усталую улыбку Амелия.
– Не знаю, родная, – вздохнул Илайон-Тор. – Надеюсь, недолго.
– Мне душно. И в горле пересохло, – пожаловалась она, потирая живот.
– Я принесу тебе попить.
– Не хочу оставаться одна.
– Я быстро!
Поцеловав жену в лоб, Ил вернулся обратно в зал и стал проталкиваться к прислуге. Когда ему налили кубок свежего сока, он вернулся на балкон, но Амелию там уже не застал. Сбитый с толку, Илайон-Тор подошел к двум женщинам, что стояли неподалеку и спросил, куда подевалась его беременная жена.
– Она с нашей новой королевой и благородным господином Закрахом направилась куда-то вниз! – тихо прошептала одна из дам. – Я слышала, как они сказали «пройдемте с нами вниз».
– А для чего? – растерялся Ил.
– Не знаю молодой господин. Но мне показалось, что она чем-то прогневала королеву. Если хотите знать мое мнение…
Илайон-Тор не хотел знать ее мнение. С бешено колотящимся сердцем он помчался на этаж ниже, силясь догнать их, но так и не догнал. Он искал везде, заглядывая в каждую незапертую дверь, либо пытался услышать через запертую, но Амелии нигде не было, и юноша решил спуститься еще ниже, в подвал.
Там в одной из темных полупустых комнат он ее и нашел. Она сидела одна на деревянной табуретке, тщетно пытаясь удержать лившиеся слезы. На щеке у нее красовался свежий синяк, а глаза опухли от продолжительного плача.
– Амелия! – бросился к ней юноша и заключил в объятия. – Что случилось?
Сперва она не отвечала, лишь сотрясаясь от рыданий, но он сумел ее успокоить и убедить рассказать ему правду.
– У меня ноги затекли, и я решила пройтись по балкону. Там-то я ее и увидела!
– Кого?
– Королеву. Она целовалась с каким-то молодым стражником. Я хотела быстро уйти, как будто ничего не видела, но королева заметила меня и приказала стражнику привести Закраха. Он появился почти моментально. И они увели меня сюда…
– Что случилось здесь? – начиная закипать от злости, спросил Илайон-Тор.
– Он ударил меня и велел вести себя тихо, ненадолго ушел, вернулся с кубком и велел выпить.
– И что дальше?
– А дальше они велели мне сидеть здесь и ждать пока за мной не придет какой-то стражник. Прости меня, Ил, я такая дура! Не осмелилась ослушаться.
– Ты правильно сделала, он мог убить тебя. Закрах настоящий псих. Но теперь все кончено.
– Ты не понимаешь! – вновь зарыдала девушка. – Вода в кубке была отравлена! Я ног не чувствую, и меня одолевает такая слабость… Мне стоило бежать скорее за помощью, пока это было возможно, но я не поняла…
У Илайон-Тора закружилась голова, и он едва не свалился с ног, вовремя ухватившись за край стола.
– Это яд, наверняка дихм, от него нет спасения. Что-то можно было сделать только в первые пятнадцать минут. Прости меня, милый. Теперь поздно…
– Молчи, глупая! – срывающимся голосом крикнул Илайон-Тор, после чего подхватил ее на руки и помчался к госпиталю, где совсем недавно лечился брат.
Амелия таяла на глазах, а Илом все больше овладевали страх и отчаяние. Когда он принес жену в госпиталь, она была уже без сознания, а еще спустя полчаса пустых стараний лекаря умерла.
Ил сидел возле постели всю ночь и держал жену за руку, чувствуя, как она медленно остывает. Он плакал, кричал, звал ее, просил вернуться назад, просил не оставлять его, но тщетно. Мир перевернулся вверх дном в одночасье. Ему казалось, что он сойдет с ума от страдания и боли. Даже дышать удавалось с трудом. Он не хотел жить.
Уже утром, Илайон-Тор, шатаясь, побрел домой, где вооружился своим мечом и вернулся во дворец. Стражник отказался пропускать его с оружием, и Ил уже намеревался расчистить дорогу силой, когда увидел Закраха, который как раз выходил из ворот.
– Это ты! – завопил юноша как безумный. – Я вызываю тебя на дуэль, собачий сын! Я тебя вызываю! Слышишь? Иди и умри.
Закрах, пристально взирал на него несколько мгновений, затем молча принял вызов. Он начал говорить стражам что-то о непростительности оскорблений, о заносчивости, но Илайон-Тор его не слушал. Он прекрасно знал, почему первый воин клана принял дуэль, не разобравшись с причинами, и почему хотел сразиться с ним сейчас же.
Закрах начал разминаться, но Илайон-Тор налетел на него, размахивая мечом, не дав ни минуты на приготовления, не поприветствовав поклоном и не соблюдая никаких традиций дуэли. В голове стучала только одна мысль: увидеть обезглавленное тело Закраха, убившего Амелию из-за распутной королевы.
Закрах с легкостью отразил яростный выпад юноши и перешел в эффектную контратаку, планируя прикончить противника быстро и красиво. Он немного удивился, когда его клинок рассек лишь воздух, а юноша уже метил мечом в его горло. Однако первый воин клана качнулся влево и легко отвел от себя угрозу, после чего перешел в наступление.
– Всего лишь глупый щенок! – скучающим тоном произнес он, после чего выбил оружие из рук Илайон-Тора и вогнал меч ему под ребра, пронзив насквозь.
К удивлению Закраха, в глазах юноши не отразился страх, только жгучая ненависть. Уже теряя сознание, Ил сфокусировал свой гнев, преобразуя его в мощную магическую атаку, которую, впрочем, Закрах сблокировал одним небрежным взмахом руки.
– А он был неплох, – пробормотал лучший воин Смерти. – Но намного менее искусен, чем я. Слишком молодой, слишком неопытный, слишком слабый.
Спустя минуту после вызова Илайон-Тор провалился во тьму.