Первая волна разбойников с рёвом врезалась в стену щитов. Это был не бой с безмозглой нечистью. Это была яростная, грубая, человеческая схватка, полная ненависти и жажды крови. Воздух наполнился запахом пота, лязгом железа о железо, глухими ударами в дерево щитов и хриплыми криками. Разбойники, полагаясь на численное преимущество и свирепый напор, пытались проломить их тонкую оборону, сокрушить, продавить её массой.
На щит Ратибора обрушился удар тяжелого топора. Впервые в жизни он почувствовал на себе настоящий боевой удар, нацеленный на то, чтобы убить. Щит, выкованный Прохором, выдержал, но рука, державшая его, онемела от локтя до плеча, а в ушах зазвенело так, будто по ним ударили молотом. На мгновение он пошатнулся, но плечо Борислава, стоявшего рядом, удержало его в строю. Он выстоял. Ответом на удар была не паника, а вспышка ледяной ярости. Он действовал так, как его учили – не лез на рожон, а работал в паре с Бориславом. Ветеран своим массивным щитом принимал на себя самые тяжелые удары, а Ратибор, пользуясь этим, в открывшиеся на мгновение бреши в обороне врага наносил короткие, выверенные и смертельные уколы мечом. В грудь, в живот, в незащищенное бедро. Без лишних движений. Без эмоций.
Мирослав, стоявший на другом фланге, забыл все свои мечты о красивой славе и песнях. Ужас и ярость смешались в нём, превратившись в отчаянную, первобытную храбрость. Он бился как берсерк, его дорогой киевский меч свистел, оставляя в воздухе кровавые росчерки. Он кричал, бросался вперёд, отступал, его глаза горели безумным огнём. Он не был умелым воином, но его неукротимый напор заставил двух разбойников попятиться, не давая им обойти их строй.
Но настоящей королевой этого короткого и жестокого боя стала Весняна. Укрывшись за телегой, она действовала с ледяным, смертоносным хладнокровием. Её не касалась свалка на передовой. Она была охотницей, выслеживающей добычу. Она не стреляла без разбора. Каждый её выстрел был выверен. Она видела поле боя целиком, выбирая самые важные цели. Стрела сорвалась с тетивы – и разбойник, замахнувшийся рогатиной на Ждана, захрипел и схватился за пробитое горло. Ещё одна стрела – и другой тать, пытавшийся подлезть под телегу, вскрикнул и завалился на бок, получив её в глаз. Именно она, заметив двух лучников на склоне оврага, которые начали прицельно обстреливать их позицию, двумя точными, быстрыми выстрелами сняла их, спасая отряд от самой большой угрозы.
Бой был недолгим. Несколько минут, которые растянулись в кровавую вечность. Разбойники, ожидавшие лёгкой победы, не были готовы к такому яростному и умелому сопротивлению. Их ряды поредели, напор ослаб.
Кульминация наступила, когда их предводитель, рыжебородый гигант, с рёвом прорвался сквозь строй крестьян и навалился на Борислава. Их оружие сошлось с оглушительным скрежетом. Предводитель отвлёкся на ветерана, на мгновение открыв свой бок. Борислав, приняв удар цепа на щит, с хриплым криком рубанул секирой поперёк, вонзая лезвие в ключицу разбойника. От страшного удара того развернуло. И в это самое мгновение, не раздумывая, Ратибор сделал шаг вперёд и вонзил свой меч глубоко под рёбра гиганта, в незащищённое место под рукой.
Предводитель захрипел, его глаза удивлённо расширились. Он посмотрел на рукоять меча, торчащую из его бока, а потом рухнул на землю, как подрубленное дерево.
Падение вожака стало последней каплей. Оставшиеся в живых разбойники, видя, что их предводитель убит, а товарищи лежат в собственной крови, поняли, что лёгкой добычи не будет. Их боевой дух испарился. Животный страх пересилил жадность. Один из них первым развернулся и, бросив оружие, кинулся наутёк, вверх по склону. Его примеру тут же последовали остальные. Бой закончился так же внезапно, как и начался.