От Велемудра Ратибор спускался с холма, сжимая в кармане холодную тяжесть Перуновой секиры. Но его путь лежал не домой. Интуитивно он повернул к окраине, к лесу. Если дом волхва был оплотом порядка, высоких знаний и мужской, строгой энергии, то жилище Заряны было самой сутью дикой, неукротимой природы. Здесь, на границе миров, воздух менялся. Если у Велемудра пахло озоном после грозы и чистым пчелиным воском, то у ведуньи всё было пропитано густыми, влажными ароматами земли, прелых листьев, мха и дурманящим, сладковатым запахом сон-травы.
Она ждала его. Она не сидела в доме, а просто сидела на низкой ступеньке своего крыльца, подперев щеку рукой и глядя на луну. Яркий лунный свет заливал поляну перед её домом, и в этом серебристом сиянии Заряна казалась не женщиной из плоти и крови, а лесным духом. Морщинки в уголках её глаз, обычно почти незаметные, сейчас выглядели как тонкие, таинственные руны, начертанные самой жизнью.
Она не повернула головы, когда он подошёл, словно знала о каждом его шаге.
«Волхв дал тебе благословение небес. Это защита от великого и далёкого», – произнесла она, и её голос был тих и глубок, как шелест листвы в безветренную ночь. – «Я же дам тебе ключ к земле. К тому, что рядом, под ногами».
Ратибор ожидал, что она протянет ему ещё один из своих мешочков с травами или корешками. Но она этого не сделала. Вместо этого она медленно раскрыла свою ладонь. На ней, в самом центре, лежал небольшой, идеально гладкий речной камень. Он был тёмно-зелёного, почти чёрного цвета, но весь пронизан тонкими светлыми прожилками, которые, казалось, мерцали в лунном свете. Камень был прохладным на вид, но Ратибору чудилось, что он живой, что внутри него медленно и ровно бьётся крошечное сердце. На его гладкой поверхности была искусно вырезана одна-единственная, простая и вечная фигура – спираль, уходящая вглубь.
«Это не просто камень, найденный в реке», – прошептала Заряна, и её шёпот смешался с шелестом ночного ветерка. – «В нём – частица меня. Частица моего зрения. Частица моей крови. Он согрет моим дыханием». Она наклонила голову, и Ратибор увидел, как одна маленькая капелька крови упала с её пальца и мгновенно впиталась в камень, не оставив следа.
«Пока он с тобой, ты будешь видеть. Не так, как видят все. Не глазами. Ты будешь видеть суть. Увидишь то, что скрыто от обычных людей за пеленой привычного».
«Видеть… что?» – спросил Ратибор шёпотом, не в силах оторвать взгляд от загадочного камня. Он словно притягивал к себе, гипнотизировал.
«Истинную природу вещей», – ответила Заряна. – «Ты увидишь, как на самом деле выглядит домовой, что ворчит за печкой. Разглядишь холодные лица русалок в речном омуте. Поймёшь, почему птицы замолкают, когда мимо проходит леший. Ты увидишь их такими, какие они есть». Её лицо в лунном свете стало серьёзным и почти суровым. «Это очень опасный дар, Ратибор. Мир, который он тебе откроет, не всегда будет приятен. Увидев его однажды, ты уже никогда не сможешь его развидеть. Он может свести с ума слабого духом. Но там, куда ты идёшь… на Змеином Броду… там тебе понадобится видеть не для любопытства. Тебе понадобится видеть, чтобы выжить».
Она взяла заранее приготовленный грубый кожаный шнурок и ловко продела его сквозь небольшое отверстие, просверленное в камне.
«Надень. И не снимай. Никогда».
Чувствуя священный трепет, Ратибор наклонил голову. Заряна надела оберег ему на шею. Гладкий, прохладный камень лёг на его грудь, под рубаху. И в то же мгновение он ощутил странное, резкое покалывание, которое быстро распространилось по всему телу. Словно в его горячую кровь влили ледяной, чистый родниковый ручей, меняя что-то в самой его сути. Он вздрогнул, поднял голову, и мир вокруг уже казался немного… другим. Более резким, более живым, полным скрытого движения.