Вечером, когда отряд сидел у своего маленького костерка на краю деревни, к ним неторопливо подошёл тот самый суровый мужик, что оказался местным старостой. Его звали Потап. Он принёс с собой глиняный горшок с тёплым козьим молоком – знак того, что их проверка окончена, и теперь их считают не чужаками, а гостями, пусть и временными.
Некоторое время он молча сидел с ними у огня, вслушиваясь в их немногочисленные разговоры. Раненому Лютобору ногу всё-таки пришлось отнять по самое колено – старуха-знахарка прижгла культю раскалённым железом. Теперь он лежал в горячечном бреду, и его судьба была в руках богов. Потап покачал головой, выражая молчаливое сочувствие.
Затем он повернулся к Ждану.
«Слыхал я…» – начал он медленно, подбирая слова, – «…что вы не просто воины. Что с вами парень есть, который в духах толк знает». Видимо, кто-то из крестьян Ратибора не удержал язык за зубами и рассказал и про то, как они миновали лешего, и про странный дым, что отогнал упырей. В такой маленькой деревне слухи распространялись мгновенно.
Ждан, удивлённый, посмотрел на старосту, потом на Ратибора, который в этот момент старался стать как можно незаметнее. Провожатый лишь неопределённо хмыкнул и кивнул в сторону юноши. «Вот он. Спроси у него. Я в этих делах не силён».
Все взгляды снова обратились к Ратибору. Потап внимательно, без недоверия, но с последней надеждой, посмотрел на него.
«У нас беда, парень», – сказал он прямо. – «Уже месяц как скотину нашу мучает болотник, что живёт в омуте за деревней. Старый он, всегда был тут, раньше не трогал. А теперь – словно взбесился. Коровы молока почти не дают, скисает тут же. Лошади хворают, к воде подходить боятся. А за последнюю неделю трое телят пропали без следа. Утащил, не иначе».
Он тяжело вздохнул. «Мы уж и так, и этак. И хлеб ему носили, и молока в крынке оставляли. Бесполезно. Не принимает дар, только злее становится. Старуха наша говорит, что кто-то его сильно обидел, и теперь он мстит всей деревне. А как его умилостивить, мы не знаем. Не хотим мы его губить, он хозяин здешний, без него и омут пересохнет, но и жить так дальше нельзя. Скоро всю скотину изведёт».
Староста посмотрел Ратибору прямо в глаза. «Если ты и вправду знаешь, как с этим народом говорить, помоги нам. А мы в долгу не останемся. Что есть в деревне – поделимся. Муки отсыпем, сыра дадим, вяленого мяса на дорогу. Нам для дела не жалко».
Это была прямая просьба о помощи. И Ратибор понимал, что отказаться он не может. Во-первых, припасы были им действительно нужны. Во-вторых, это был ещё один шанс проверить свои знания, но уже не для спасения своей шкуры, а чтобы помочь другим. А в-третьих, он видел в глазах этого сурового старосты не жадность, а отчаяние. Эти люди были на грани, и потеря скота для них означала голодную смерть зимой.
«Я попробую», – после недолгого молчания твёрдо сказал Ратибор. – «Завтра с рассветом посмотрю, что там у вас за болотник такой сердитый».
Потап с облегчением кивнул. А Борислав и Весняна, сидевшие рядом, без слов дали понять, что пойдут с ним. Они уже знали: там, где дело касается не только стали, но и духов, этому молчаливому парню можно доверять.