После тревожной ночи с блуждающими огнями отряд проснулся разбитым и молчаливым. Пережитый ужас витал в воздухе. Впереди, перекрывая им дорогу, темнела мрачная, густая дубовая роща. Это был не тот редкий и чахлый лесок, что они проходили раньше. Это был остров настоящего, древнего леса, каким-то чудом уцелевший посреди Пограничья. Дубы стояли плотной стеной, их могучие, сплетённые ветви почти полностью скрывали небо, погружая землю под ними в вечный полумрак. Даже на расстоянии от рощи веяло холодом, запахом прелой листвы и ощущением чего-то первобытного и могучего.
Ждан, обычно невозмутимый, заметно нервничал. Он остановил отряд у самой кромки леса, долго всматриваясь в его тёмную глубину.
«Дальше – только через Дубравы», – мрачно произнёс он, поправляя меч. – «Идти в обход – лишние полдня пути, а затемно мы отсюда не выберемся. Так что слушайте меня внимательно. Внутри – не шуметь. Веток зря не ломать. Не ругаться. Идти след в след за мной и не отставать».
«Что там, Ждан? Разбойники?» – спросил Борислав.
«Хуже», – ответил провожатый. – «Здесь живёт Хозяин. Старый, как эти дубы. Не любит он гостей. Очень не любит. В прошлый раз, когда я вёл здесь отряд, двое отстали. Мы их так и не нашли. Только шапки их висели на высоченных ветках, куда и белка не залезет».
Все замолчали. История Ждана не была похожа на сказку. Это было царство сильного, старого и, очевидно, недружелюбного лешего. Пока остальные с тревогой смотрели на вход в тёмный лес, в голове у Ратибора ясно всплыли слова Велемудра: «С духом не борются силой, а договариваются. Духа нужно либо задобрить, либо отпугнуть. Но сильного – только задобрить. Прояви уважение, и, может быть, он ответит тем же».
Он понял, что должен попытаться.
Незаметно отделившись от группы, которая сгрудилась вокруг Ждана, Ратибор отошёл в сторону. Он снял с плеч свой заплечный мешок и, порывшись в нём, достал два предмета: завёрнутую в чистую тряпицу целую краюху ржаного хлеба, которую он берёг, и небольшую глиняную фляжку с хорошей медовухой, купленной в Переяславле перед самым уходом. Это были его лучшие припасы.
Не привлекая внимания, он подошёл к самому краю рощи. Его зрение уже улавливало тяжёлую, давящую ауру, исходящую из лесной чащи. Он нашёл самый старый и могучий дуб, что стоял на входе, словно страж. Его кора была покрыта глубокими морщинами, а корни, толстые, как руки великана, выпирали из земли. Это, несомненно, был трон Хозяина.
Ратибор подошёл к дубу, поклонился низко, как поклонился бы уважаемому старцу. Он положил на один из могучих корней, как на стол, краюху хлеба. Затем откупорил фляжку и вылил немного душистой, сладкой медовухи прямо на землю у подножия дуба.
«Великий Хозяин Дубравы, дух лесной, не прогневайся на нас, людей неразумных», – прошептал он тихо, но отчётливо, вкладывая в слова всё своё уважение. – «Мы путники, не по злому умыслу пришли в твои владения. Дорога нас ведёт, и нет нам иного пути. Прими этот скромный дар, хлеб-соль да мёд хмельной, в знак нашего почтения. Позволь нам пройти через твой лес с миром, не таясь и не плутая. А мы обещаем не чинить вреда ни зверю твоему, ни птице, ни самому малому росточку».
Сказав это, он поклонился ещё раз, в последний раз взглянул на оставленное подношение и вернулся к отряду, который уже готовился войти в лес. Никто, кроме Борислава, который следил за ним краем глаза, кажется, не заметил его действий. Мирослав был слишком занят своим страхом, а остальные – наставлениями Ждана. Ратибор не знал, услышал ли его леший, но он сделал всё, что мог. Теперь оставалось лишь надеяться, что Хозяин леса окажется не только сильным, но и милостивым.