Вечером, уже затемно, гостя отвели париться. Банник – скрюченный старик с богатырскими руками и плечами, от его веников не то что демоны, микробы разбегались в ужасе. Мастеруискренне хотелось с сними, но было неприлично спрыгивать с полки, как нежная барышня. Так что эльф терпел. На этот раз он даже рад был. Привычная проверка на прочность, жар, ритмичные удары и похлопывания – как массаж. И одурящий запах хвои и сушеных трав: мелиссы, ромашки, мяты, шалфея. Наконец, гостя и хозяина обдали холодной водой – тут тоже визжать было не положено – и укрыли простынями. Мужчины завернулись в ткань и вышли в переднюю.
Заходили в баню через черную, или заднюю, а после бани выходилив переднюю. Красивую комнату, с высоким потолком, лавками, столами, с полом, застланным соломой, сеном и простынями. Мужчины уселись за стол, им подали чарки с прохладным клюквенным морсом. Лог одобрительно крякнул, сделал большой глоток. А затем махнул баннику и передницам, чтобы вышли. Те поклонились и оставили бар вдвоем. Мастерс удовольствием тянул морс из чарки, чувствовал, как жар уходит наверх, а тело медленно и приятно остывает, без мурашек и дрожи.
Мужчины выпили по первой и второй, подышали сенками – букетами из сушеных трав, которые обдавали кипятком и выставляли на столы в передней. Потом заговорили – тихо, наклонившись друг к другу. В основном, эльф спрашивал, а тэинотвечал. Мастер, кое-что состыковавший у себя в уме и предположил, что Санкэ поручили груз особой ценности, но он его не довез. Лог подтвердил эти мысли:
– Дали ему дело. Кончить должен был в Тушите. Дал оттуда телеграмму – «Месяц буду дома». И пропал.
– Телеграмму в Лог?– чуть не подпрыгнул на скамье Мастер. – Когда дал?
– Недальше как в том месяце…
– Скажи точнее, отче. Санкэ отписал телеграмму на остров Терезы. Просил о помощи. То было 17 дня Морозного месяца.
Барин тяжело выдохнул и опустил бороду к самой груди. Потом покачал головой:
– Не скажу. Я сжег бумагу. Да по счету… Он писал, что месяц будет дома. Тот день хозяйка мигом рассчитала. Вышло – нынче, получается…
– А что он вез?
– Таим.
– Не знаешь: большое или малое?
– Не знаю. Он отбыл на свое зимовье. Оттуда отослал личнаго. Значит, получил наказ от Государя. С личным отдал записку, мол, иду в Тушит. И больше ничего.
– Можно мне личнаго опросить?
– Не нужно. Он дрожит весь. Хороним его.
– Увидеть записку?
– Сжег я…
Мастер повел бровью:
– Тогда мне нужно расспросить личнаго. Будете с Матчепри нем, ему спокойней будет.
Лог надул ноздри, упрямо набычил шею, но потом вспомнил, что его зять раньше был магическим управским, полицейским, и уступил. Лог тяжело вздохнул и кивнул, а затем махнул рукой – довольно. Мужчины допили квас и пошли обратно в баню – отмывать голову. Чтобы промыть длинные волосы эльфа, егоокунули головой в кадушку и отмочили, потом постирали. А потом еще разок. Лог свои короткие кудри и окладистую бороду промыл за один раз, а дальше сидел с кружкой кваса, охал и качал головой, разок пошутил, не стоит ли обстричь красоту.
– Длинные волосы, – пропыхтел Лесиастрат в перерыве между стиркой и промыливанием, – для эльфа… то же, что борода… для барина.
Логоб этом уже слышал от дочери, состроил понимающее лицо и усмехнулся в усы:
– Так бороду-то можно и покороче носить, а? И под зубами.
Довольный собственной шуткой, барин рассмеялся, эльф усмехнулся, ему нравилось, что на минуту Лог забыл о гнетущих трудностях. И все-таки волосы эльф собирался сохранить. Мороз морозом, а достоинство по традиции! На этом перерыв окончился, и банник опустил остроухую голову обратно в кадушку. Промыть шевелюру эльфа удалось только на третий раз: больно уж густая. Уши при этом постоянно задевали, и было неприятно.
После мужчины ополоснулись душистой водой, завернулись в свежие простыни и вышли в переднюю. Девушек-передниц уже не было: уяснили, что баре хотят потолковать одни. Лог сам налил себе квас, зятю – холодный элеутероккок с медовым узваром. На этот раз они заговорили о Городе, Управе и торговле.
– Идет торговля, – пояснил Лог. – Хотя расспросов много. Кто-то смотрит косо.
– И чины? Что генерал? Не чинит препятствий?
– Не чинит. И Управа не мешает. Досмотру больше, это понятно. Однако вот уже не первый раз я думаю. Будь мой сын лукавым, отчего ж меня не схватят, да не арестуют, не допросят?
– Так зачем тревожить уважаемых людей? Авось, переговорили мирно?
– И в Управу не приглашали. Только сам комендант управы приезжал на чай.
– Ну… Что спрашивал?
– Всё ли тихо у нас, нет ли нам неудобства от обаевых волчарей…
Мастерозадаченно посмотрел в чарку с напитком, как будто она виновата в том, что спрашивал комендант городской управы.
– Будто бы даже заботился.
Мастерсделал большой глоток и задумался на пару минут. Вот заинтересованные стороны: Ледяные, обай, Кари, Санкэ. Вот камень преткновения – груз. Кроме груза с Санкэ взять нечего. Он чуть выше по службе, чем рядовой волчарь, управляет отдаленным зимовьем. Богат и знатен, но никаких государевых тайн он знать не может – слишком молод, да и нрав не тот. Он приземленный человек, политика ему не интересна.
– Всё дело в грузе, – проговорил Мастер. Лог допил вторую чарку и кивнул, соглашаясь. – Такой груз, из-за которого может подняться международный шум. Вот, какой это был груз.
– Самоцветы?..
– Нет, Отче, нет. Самоцветами Кари не удивишь. Они теперь изо всех сил стараются не завидовать самоцветам Таицы. Не мех и не золото. Либо запись с какими-то знаниями, либо… Но это уж совсем не может быть.
Лог остро посмотрел на эльфа.
– И будет, – махнул рукойбарин. Пора было «олечаться». Третий раз в бане «лечились» – дышали ароматным паром, хлестались вениками, обдавались ледяной водой, растирались полотенцами.
Лечение эльф выдержал стойко – хотя в баню ходил редко, только в Таице. После, на скамье в передней, жадно пил воду и клюквенный морс, встряхивал остроухой головой. Видно было, что всякие мысли и рассуждения из его ума вылетели, и теперь он не может их разыскать. Одна только пустота и легкость в теле и душе. Хо-ро-шо.