– Ты повзрослела, Чудышко. И снова стала живой.
Голос Лесного Мастера гудел, как гнездо диких пчел. Изба подпрыгнула и подбежала, словно хотела ластиться, как кошка.
Алёнке подумалось, что сейчас как никогда наступило время для того, чтобы опять сместить пространство и время, чтобы Чудышко сделалась маленькой, а её творец огромным и ласковым. Но в этот раз Мастер ограничился похлопыванием по большой узловатой ноге.
– Кощей ощибался. Сердце Леса всегда находилось там, где находишься ты, Чудо мое. Ты и есть сердце этого леса – это мой ответ на твои сомнения о собственной нужности, – сказал он. Изба притихла.
– А эта полянка как же? – спросила Алёнка. Все вместе: Калина, Никита с Кикой, кот – они стояли перед живым теремом и смотрели на разговор творца и творения.
– А моя поляна с домиком так и останется тихим недоступным для мира пристанищем для одинокой души. Раньше она была для меня, теперь она обретёт новую хозяйку.
При слове "хозяйка"Кика и Никита глянули на Алёнку, но Мастер смотрел на Калину.
– Дарую её тебе.
Мама Алёнки ответила тихой улыбкой. После освобождения с Тёмного Алтаря она вообще очень мало говорила. С Алёнкой же они и вовсе только молчали, будто знали тайну безмолвного общения.
– Как здорово. Мама будет жить с вами… – воскликнула Алёнка.
– Нет, – покачал головой Мастер. – После того, что было, Калине лучше побыть в тишине и покое. Поэтому жить она будет одна, а ты, несомненно, станешь заезжать к ней в гости. И однажды твоей добротой да лаской ты залечишь её раны. Тем более что сейчас вы скорей ровесницы, нежели мать и дочь.
Это и правда было так. Время, какое мама провела на Алтаре, выпало из жизни подлунного мира. Когда она хорошенько выспалась и отъелась, стало очевидно, что ей не больше двадцати лет. Кот с важным видом объяснил этот феномен Алёнке и её гостям ещё пару дней назад.
– А вы? Куда отправитесь вы? – спросил Никита своим зычны