Эван понял, что с Аней у них может получиться, что-то серьезное в тот момент… Нет, не в тот, когда он не смог уснуть и через полгорода поехал к Хоторн Хаус, просто потому что волновался за нее. И даже не в тот, когда посадил эту малознакомую девушку в машину и повез к себе домой. Он понял, что у них может быть что-то серьезное, когда слушая все эти ее пьяные переживания, не раздражился, а лишь умилился этой ее наивной испуганности.
Эван никогда не отличался вспыльчивостью характера. В отличие от его героев, реальный Эван был спокойным. И все же с возрастом многие вещи стали напрягать его. Да и вообще, слушать пьяную философию интересно, когда ты и сам в кондиции. Но с Аней он об этом даже не подумал. Все происходящее казалось ему таким естественным…
– Тебя нужно помыть, – сообщил котенку Эван.
Они зашли в гостевую ванную. Эван нашел какой-то шампунь. Строго посмотрел на зверька:
– Молись, чтобы у тебя не было блох и прочей дряни, Горе.
Котенок обиженно мяукнул: как можно было уличить его в подобном?
– Завтра утром Джейми отвезет тебя к врачу, – рассказывал котенку план Эван, вспенивая шампунь на шерстке. – Смотри-ка, кажется, ты и в самом деле чист.
Эван давно не задумывался над тем, чтобы завести какую-нибудь зверушку или ребенка. Джекки еще в начале их отношений сказала, что не желает обременять себя подобным.
– Думаю, с тебя достаточно.
Он завернул котенка в полотенце, прошел через гостевую, и поднялся на этаж выше. Уже в своей спальне он уложил котенка в кресло и накрыл пледом.
– Не смотри даже на кровать. Пока я не буду уверен, что ты без паразитов, спать будешь здесь, Горе.
Котенок оказался понятливым. А может общество людей не так уж его и привлекало. Он свернулся клубочком и тут же уснул, укутанный кашемировым пледом.
Теперь Эван направился в гардеробную. Выбрал футболку сперва размером поменьше. Задумался. Нет, Аню нужно прикрыть! Достал одну из дурацких кофт… как их? Оверсайз?
Из ванной донесся плеск. Он постучал:
– У тебя все хорошо?
– Да! Заходи! – засмеялась Аня.
– Не думаю, что это хорошая затея… – совершенно неискренне отозвался Эван.
Аня ничего не ответила, снова звуки воды и шум, будто Аня упала. Эван ворвался в ванную. Лужи на полу, заполненная пеной ванна. Ани нет. В порывестом движение, он преодолел комнату, сунув руки под воду вытащил Аню.
Она издала странный звук: ни то чихнула, ни то икнула. И удивленно спросила:
– Ты чего?
– Ты тонула!
– Насколько я знаю – нет… – она вновь захихикала, быстро покосилась на свою грудь, убедилась, что все нужные местечки прикрыты цензерными пузырьками и сощурилась, как это делал сам Эван: – Но ты уж не уходи, вдруг я правда пойду ко дну! – она подхватила пену в ладонь подула. Пузырьки повсюду.
Эван вздохнул, подошел к шкафчику и достал оттуда что-то, что велела купить ему косметолог, чтобы смывать остатки грима. Протянул флакон Ане:
– Держи, у тебя размазалась тушь…
– Ужас! – воскликнула девушка и вновь ушла под воду.
На этот раз она сама извлекла себя со дна.
– Теперь ты понял, что я некрасивая? – пробурчала она, стирая макияж.
– Теперь я понял, что ты чумазая.
Эван стянул с себя мокрую футболку.
– Вау! – воскликнула Аня и, изобразив падение в обморок, вновь скрылась под водой.
Эван был доволен. Несмотря на то, что ему уже перевалило за пятьдесят, он гордился своей физической формой. Во многом этому поспособствовали фильмы про супергероев. Там у него была вечная роль бывшего солдата, получившего суперсилу. Не какой-нибудь умный профессор, которому ни к чему раздеваться в кадре. Этим летом как раз завершились съемки очередной картины с участием Эвана и он продолжал поддерживать идеальную форму, на случай, если придется что-нибудь подснимать.
– Ты переигрываешь, – усмехнулся Эван, садясь на пуфик. Ему всегда казалось, что нет ничего более бесполезного, чем пуфик в ванной, а оказывается, бывают в жизни случаи, когда и пуфику найдется применение.
– Конечно, я же не актриса, – Аня снова увлеклась пеной.
Понимает ли она к чему все идет? По какой тонкой грани ходит? Должна бы понимать. В конце концов в таком уж опошленном мире мы живем.
– Почему мюзиклы? – внезапно спросила Аня.
– Что?
– Почему ты так много снимаешься в мюзиклах?
– На Бродвее я в них играю еще больше, – заметил Эван, который с годами стал ценить театр больше, кинематографа.
– Видишь, а почему? – Аня положила локти на бортик, развернувшись к Эвану.
– В детстве мне нравился мюзикл «Мэри Поппинс».
– «Ах, какое блаженство, знать, что я совершенство, знать, что я идеа-а-а-ал»? – напела Аня.
Эван удивленно смотрел на девушку в ванной, которая снова что-то лепетала на незнакомом ему языке.
– Суперкалифраджилистикэкспиалидошес! – возмутился он тому, что она не знает классики.
Ничуть не смущаясь, он запел. Запел так, словно был на сцене лучшего из театров, а не сидел с голым торсом на пуфике в ванной. Дело было в зрителе. Аня смотрела на него с искренним восторгом. С таким же лицом он впервые посмотрел «Мэри Поппинс».
– Браво! – закричала Аня, когда он закончил петь. Она хлопала, а во все стороны летели брызги.
– Вы чудесная публика! – раскланялся Эван. – Все, я пошел в спальню, ты тоже вылезай и приходи. Я оставил сухую футболку на раковине.
Когда дверь за ним прикрылась, Аня быстро вылезла из ванной: ей было скучно сидеть одной. Она не любила пользоваться полотенцами, поэтому сразу натянула белье и сверху его футболку. Девушка посмотрелась в зеркало. Хотелось бы ей сказать, что она по прежнему пьяна, но увы. Сперва холод улицы, затем слезы, а потом и ванна, сделали свое дело. Если сейчас она будет творить глупости, это будет ее взвешенный выбор. Она вышла в спальню, неловко одергивая край футболки.
Эван переоделся в домашние штаны и толстовку. Он лежал на заправленной кровати и что-то просматривал в телефоне. Горе зевнуло и выглянуло из пледа на кресле. Аня не поняла, что ей делать. Следовало спросить, где она спит? Ведь так неловко… Как вообще себя обычно ведут в таких ситуациях? Нет, Аня, вопреки всему ее образу хорошей девочки, бывала с парнями. Даже ночевала у них. Но тогда… Это было естественно… Даже не так, тогда все было не важно. Аня их не любила. Аня ими не дорожила. Она могла допустить любую ошибку, это бы ничего для нее не значило.
Аня приняла решение, быстрее, чем успела окончательно испугаться. Девушка метнулась к кровати и запрыгнула на нее. У Эвана была светлая спальня с минимальным количеством всего. Словно это не жилое помещение, а выставочный образец. Хоть сейчас приводи покупателей.
Эван удивленно оторвался от телефона. Без макияжа Аня показалась еще младше. Он редко задумывался над своим возрастом, ему вечно твердили, что он не выглядит на свои пятьдесят три, но Аня выглядела лет на двадцать. Между ними целая пропасть. Им интересно говорить друг с другом не только, потому что они из разных культур, они из разных времен.
Ане было не в домек, что и Эвана одолевают сомнения. Она подлезла к нему и уселась на колени, глядя в его теплые глаза. Эван быстро снял очки, ему всегда казалось, что в них он похож на офисного работника. Аня наклонила голову на бок и принялась внимательно изучать его черты, словно прежде случая не представлялось. У него был острый нос, четковыраженная линия подбородка и скул. Темные волосы без следов седины и щетина. Он был красив. Он нравился Ане, пусть сейчас и казался старше.
– Что? – Эван не выдержал ее прямого взгляда.
Правду говорят о русских – они вечно такие серьезные! Когда Аня не хихикала, казалась сердитой. Но на что ей сердится?
– Хочу тебя запомнить, – призналась она.
– Боишься забыть?
– Нет, просто, когда эта история закончится, хочу помнить все.
Аня снова показалась ужасно грустной. Эван протянул к ней руки, она легла ему на грудь. В объятиях она казалась еще меньше. Она прижималась к нему, слушая ровное биение сердца. В какой-то момент Аня вся обмякла и мирно засопела. Эван осторожно нашарил край пледа и укрыл ее. Затем вновь надел очки и продолжил писать сообщения Фионе. Нужно отменить все на завтра. Доставка еды и старые фильмы. Особенно, если Аня так и не посмотрела «Принцессу-невесту». Пусть Джейми свозит Горе к ветеринару и купит все необходимое в зоомагазине.
Эван не заметил, как и сам уснул. Он проснулся от вибрации телефона – сработал будильник. У него на груди по прежнему спала Аня, обнимая Горе. Эван закатил глаза: всем срочно пить глистогонное! Осторожно, стараясь не потревожить девушку, он вылез из кровати. Горе последовал за ним.
– Ты голоден? – догадался Эван.
Понятливый Горе мяукнул.
– Пойдем, начнем утро с протеина.
Скорее всего, Горе не знал, что такое протеин, но был рад и тому, что его день начался не на улице. Котенок следовал за Эваном по всему дому, отважно прыгая со ступеньки на ступеньку.
– Джейми, ты уже здесь, – похлопал мальца по плечу Эван.
Водитель сидел за барной стойкой на кухне и пил кофе.
– Я тоже уже здесь, – Фиона отвернулась от стаканов, по которым разливала белковый коктейль.
– У тебя же выходной, – Эван подошел к менеджеру и забрал стакан.
– У тебя столько всего происходит, что мне некогда отдыхать, – Фиона была не в настроение. – Осторожнее, Эван. Не делай опрометчивых глупостей!
– Ты о чем? – он поморщился, садясь к Джейми.
Создавалось впечателение, что Фиона – мамочка, обеспокоенная успеваемостью неуправляемых сыновей-подростков.
– Ты завел кота! Эван, ты ненавидишь животных!
Это была неправда. Эван никак к животным не относился, у него их никогда не было. Это Джекки не переносила котов, собак и детей…
– Она здесь? – сурово спросила Фиона.
– Я поехал к ветеринару, – подскочил Джейми и устремился к котенку. – Как тебя зовут, парень?
– Горе, – отозвался Эван.
– У него русское имя! Чудесно! Это ее кот?
– Верну, Горе с лотком и лежаночкой! – крикнул Джейми откуда-то из коридора.
– Фиона, что ты устраиваешь? – спокойно спросил Эван.
– Зачем тебе это? – устало прошелестела Фиона.
– Она мне нравится. Нужно что-то еще?
Фиона закрыла лицо руками, словно не спала всю ночь:
– Ты бы еще со школьницей встречаться начал…
– Она учится в магистратуре.
– Эван, скажи честно, все так, как я себе представляю? Ты планируешь начать с ней встречаться? Нет! Стой! Не отвечай! – женщина вытянула руку вперед и замахала. – Ты планируешь появляться с ней на людях?
– Да, – просто ответил Эван. – Я не понимаю, почему ты устраиваешь сцену, будто мы в мыльной опере. Аня совершеннолетняя, с хорошим образованием. Она мила и красива. Что может не понравится публике?
Фиона вздохнула, подумав: «То, что она русская и все то, что ты перечислил среди ее плюсов». Как он не понимает, насколько у них сейчас больное общество? Его отменят, а следом и эту Аню затравят.
– Я пойду, Эван, ты мальчик взрослый. В конце концов, будем разбираться с проблемами, когда они начнутся.
– Как твой брат, Фиона?
Женщина пожала плечами.
– Нам повезет, если он дотянет до Рождества, – она закрыла глаза.
Эван подошел к ней и обнял, положив голову на ее макушку. Фиона просто устала. Устала заботиться обо всех. Наверное, ей было бы легче, ввяжись Эван в пиар-роман, в любовную историю, кем-то прописанную.
– Давай, я сейчас забронирую тебе номер в Коринфии, ты отоспишься, сходишь на массаж, а завтра поработаешь удаленно. Тебе нужно отдохнуть и побеспокоится о себе.
Фиона любила Эвана за его человечность. Он был лучшим начальником, которого только можно представить. У них не было сексуального влечения. Фиона видела в Эване своего брата. Оливер мог бы быть таким. Веселым, обаятельным и здоровым. Скоро Оливера не станет, но рядом по прежнему будет Эван. И как было бы замечательно, если бы эта его новая девушка поняла природу их отношений. Не всякая ведь потерпит подобную близость. Не всякая поверит в ее невинность.