Аня знала, что в театр нужно наряжаться. Потому достала из шкафа белое блестящее платье из какого-то тонкого тюля и красные туфельки. Эван сказал, что они идут на Бродвейское шоу, не полноценный мюзикл, а набор лучших номеров за всю историю. Ане, просто хотелось провести всякую свободную секунду вместе с Эваном, потому, она была согласна на любой досуг. В зале она непременно возьмет его за руку и не отпустит никогда. Жаль, что будет выключен свет… Аня бы предпочла смотреть на Эвана, а не на сцену. Хотя… Бродвей… Ладно, кого Аня пытается обмануть? Она страшно хотела попасть на такое шоу с первого их дня в Нью-Йорке.
К ее разочарованию, когда нужно было выходить в театр, Эван написал, что ему необходимо задержаться на репетиции и он встретит Аню непосредственно в театре. Аня вздохнула и побрела на представление. Дурацкие репетиции и работа! Все это несомненно прекрасно, когда у них в запасе много времени. Но ее американский отпуск подходил к концу. Скоро Ане вновь предстоит вернуться в Лондон, а Эвану нет. Эван будет на съемках до самого конца марта.
Девушка сиротливо ждала возле входа в театр, у нее еще не было привычки поспешно прятаться в тени фойе, дабы не нарваться на лишнее внимание. Не такая уж она и знаменитость, чтобы ее узнавали без Эвана.
И вот, за пять минут до начала представления новое сообщение: Эван придет не раньше антракта. Аня вздохнула и предложила встретиться дома или в ресторане. К чему ей весь этот Бродвей, если там нет Эвана? Написала она так от обиды, вообще-то, ей очень даже был нужен весь этот Бродвей.
Вопреки ее ожиданиям, или скорее, согласно им, Эван заверил, что прибежит к ней как только сможет, поэтому Ане следует расслабиться и просто насладиться процессом. Девушка в очередной раз вздохнула и отправилась к своему месту.
Шоу и в самом деле было ярким. Ане казалось, что она за раз побывала на всех тех спектаклях, которые в тайне любила с раннего детства. «Призрак Оперы», «Гамильтон», «Отверженные».
Она совершенно расслабилась и даже стала получать удовольствие, когда во время смены сцен, к ней подбежала девушка-техник и попросила подняться. Быстрее, чем Аня поняла, что происходит (стоит признать, когда Аня нервничала, она немного тормозила) девушка натянула Ане на ухо микрофон. Проворно закрепила передатчик и накрыла плечи вместе с этой громоздкой конструкцией платком. Заиграл знакомый мотив из «Бала вампиров». Тот, когда сначала поет хор, а потом начинает культовая «Час настал». Девушка-техник буквально протащила Аню через проход и затолкала на сцену:
– Пой.
Аня ничего не поняла, но, обладая счастливой особенностью характера исправно выполнять указания, послушалась. Хор смолк. Заиграла «Total Eclipse of the Heart». И, к удивлению Ани запели на русском. Аня подключилась. Она все еще не понимала, что происходит, но ведь оставалось полпроцента на то, что это только сон… Да и не начать петь она не могла. Девушка-техник ведь сказала «пой». Вон, люди пришли… За билеты заплатили… Неловко же будет, если Аня возьмет и всех подведет? Да, наверняка будет неловко…
Потому Аня, вцепившись в вверенный ей платок, будто бы в спасательный жилет, пела.
– «Что со мной не ясно мне самой…» – будто бы поделилась собственным ощущением происходящего Аня.
И тут в глубине сцены прожектор выделил длинный силуэт графа фон-Кролока. Эван ответил на ее реплику:
– «Бренной жизни краткий миг превратиться в бесконечность и мир падет у ног твоих и любовь продлиться вечно».
С ужасным акцентом, делающим половину слов неразличимыми, Эван пел Ане на ее языке. Аня больше не смотрела в темный зал, она смотрела только на своего мужчину, будто бы в каком-то наваждение. Будто бы ее тело ей не принадлежит, а принадлежит той, кто была рождена для сцены.
Аня перестала бояться. Сейчас в ее крови было столько адреналина, что она могла бы голыми руками поднять автомобиль, сдать экзамен на отлично без подготовки и продолжить выступать на сцене бродвейского театра.
Она обернулась к залу, предвкушая завершение номера: сейчас граф закроет ее своим плащом, укрывая от всего мира… Однако вместо этого зал взорвался какими-то непонятными овациями и криками. Защелкали камеры. Аня обернулась.
Эван стоял на одном колене, протягивая ей кольцо. Он что-то говорил. Аня не понимала ни слова. Она могла лишь протянуть ему руку и глупо кивать. Оставалась та самая половинка процента… Может быть это всего лишь сон?