Лекс была вынуждена признать, в книгах есть нечто прекрасное. Как жаль. что в прошлой спокойной жизни, все свои деньги она тратила на спиртное, а не на романы! Ведь это Эд научил ее не обращать внимания на всякие глупости… А жаль. Сколько теперь у нее времени насладиться книгами библиотеки турнирного замка? Девушка запрокинула голову, силясь рассмотреть книги на самом верху. И вот, она неловко оступилась и буквально рухнула в объятия Артура. Какая страшная глупость! Лекс никогда не была неуклюжей. Да и в облаках она не летала! Лекс не из тех девушек, которые зазевавшись, падают в объятия первого встречного! Артур поставил ее на ноги, будто бы та ничего и не весила.
– Выпали из книги, мисс? – улыбнулся Артур самой добродушной улыбкой. Улыбкой, на которую не способны жители Белгравии и прочих пафосных райончиков.
– Скорее, попыталась сбежать в одну из. – Лекс насупилась.
Казалось бы, что самое страшное случится, если ее обман раскроют? Проблемы могут быть только у Аскотов, а ее в худшем случае казнят, приблизив неминуемый конец. Она умирает, а стало быть и терять ей нечего.
– Ваше имя… – Артур прищурился, в безуспешной попытке припомнить имя этой низкорослой девчонки.
– Алексия Аскот.
– Алексия? – на миг его лицо посетило некоторое изумление, но тут же сменилось игривой улыбкой. – Странно встретиться при таких обстоятельствах, не находишь?
Лекс заподозрила, что покойная Алексия Аскот хорошо знала этого самодовольного павлина. И стало быть не так уж поразительно Лекс похожа на Алексию. Во всяком случае, не так, как того хотелось бы господам родителям…
—Я начинаю понимать, чем тебе понравилась эта история, – Эван оторвался от чтения рукописи, оставленной Аней на столе.
Горе тоже внимательно изучал написанное, но к несчастью никак не мог разобрать слов.
– Почему же? – Аня достала из холодильника йогурт.
– Лекс, она очень на тебя похожа.
Если бы Аня ела йогурт, она непременно бы подавилась, к счастью, баночка все еще была у нее в руках.
– Трудолюбивая девушка; токсичный дру; – загибал пальцы Эван. – Ощущение замкнутого круга; побег в «другой мир»… Но главное, то как она знакомится с этим, – Эван покосился в листок. – Артуром. Наша встреча ведь была практически идентичной. Не находишь.
Аня и сама знала, что именно из-за всех этих совпадений и выбрала Билли, но одно дело, когда она шутя рассказывает, о подобном, а совсем другое, когда ей на то указывает другой человек. Ане стало неловко, будто кто-то прочел ее дневник. Аня не вела дневников с тех пор, как мама нашла одну из ее тетрадей, ознакомилась с содержимым и отлупила неблагодарную дочь за критику методово воспитания в их семье.
Потому девушка решительно вырвала страницы из рук Эвана, чмокнула его в щеку и деловито заявила:
– Надеюсь, наша история не закончится свержением монархии и моей смертью.
– Про монархию обещать не могу… – протянул Эван, уходя к кофемашине.
– Ты же британец, разве корона для тебя не святое? – Аня примостилась на барном стуле возле Горя.
– Я немолодой британец, – поправил ее Эван. – Я помню леди Ди живой и прекрасной. А нынешний монарх… – слова Эвана утонули в гуле кофемашины.
– Эван, – немного неуверенно окликнула его Аня.
– Сейчас будут плохие новости?
Он не обернулся, но Аня видела, как напряглась его спина.
– Нет… Почему плохие?
– Таким виноватым тоном обычно сообщают, что изменили… – Эван произнес это без свойственной ему шутливости. Он произнес это как человек, переживший однажды подобный разговор.
– Я тебе изменила? – Аня приподняла брови. – С кем? С Билли или может быть со злобным сммщиком?
– Не знаю, – Эван и сам понимал, что ведет себя по-детски.
– Я просто хотела узнать, как тебе текст? Я боюсь… что ты прав, что я очарована этой историей, потому что она именно мне откликается… Что если не у всех так болит как у меня?
– К сожалению, Аня, болит у нас у всех одинаково… А для хорошей книги иногда достаточно, чтобы боль эта заныла только в одном сердце. Страдания – это ведь недуг, – он помолчал, ставя чашки перед Аней. – Ты хочешь знать, нравится ли мне эта история? Она одна из тех, в которых я бы мог сыграть Артура, будь я помоложе, разумеется. Но с возрастом я перестал ценить грустные сказки…
– Ох, Эван, – Аня прижалась к его плечу. – Тебе нужно прочитать всю эту историю, поверь, с Лекс просто невозможно хандрить. Она только кажется, злобной нетакусей, а сама…
– Злобной нетакусей?
– Ага, она холодная, красивая, не любит девчачьи сопли, пьет наравне с мужиками и ругается! Ей не нравится розовой и она работала на заводе… На деле она прям кайфуся. Подраслабится на Турнире и там просто умереть со смеху можно!
– Кайфуся… Ты используешь такие термины…
– Боюсь, это неологизмы, – Аня почесала нос. – Кстати, Эван, ты не бойся, что я тебе изменю. Эта роль уже занята…
– Что ты хочешь сказать? – он слегка наклонил к ней голову.
– О том, что ты уйдешь от меня к Деверо тревожусь я! – она рассмеялась, но не было в ее смехе прежней легкости.
– К Деверо? – поморщился Эван. – Я Лану и в лучшие годы не понимал, а теперь… Нет, запомни, Аня, какая бы сплетня не пошла по прессе, знай, с Деверо я тебе не изменю!
Аня хмыкнула:
– А с кем изменишь?
Эван щелкнул ее по носу и перестал отвечать на провокационные вопросы.