Есть чудесные мысли, которых
я не знал до сих пор —
словно мыши, шуршащие в норах
у подножия гор.
Промелькнут, прощебечут в глубинах,
но оставят свой след,
и он будет во мне, и не сгинет
ровно тысячу лет:
станет часто потомков тревожить,
как тревожит меня.
Что потом? А потом он, быть может,
расплывётся в глуши бытия.
Екатеринбург