Сейчас эта точка на карте Европы
во мраке сонливом, ласковом, и
всё меньше и меньше в проулках народа,
всё ярче и ярче горят фонари.
На ратуше древней орёл засыпает,
на древнем соборе спрятал петух
свой клюв под крыло. Голубиные стаи
теснятся в дворах неизвестных старух.
Чуть слышно река обивает пороги,
шепча в тишине: «Не надо спешить»,
и чувствую я, что частицу души
оставил я там, на баварской дороге.
Я – рокайль на серебряном кубке,
суть моя – украшенье, декор;
превращается в милую шутку
о значенье моём разговор.
Я могу подыграть, изукрасить,
я могу поддержать, расцветить,
чуть усилить, ясней обозначить, —
вот моя повседневная прыть.
Но, увы, без весёлой рокайли
кубок может безбедно прожить
иль другой полукруглой деталью
её мягкий виток заменить.
За скобками жизни вселенная есть.
Там движется солнце, закаты,
рассветы такие же там, как и здесь,
где голос мой слышен. Однако
другое иначе. Там воздух – другой.
Другие там книги, журналы,
дома и мосты над звенящей рекой,
ворота и двери вокзалов.
Страна расписания, точных часов,
ремесленных навыков, евро,
картин идеальных с линейкой домов.
Там жил я когда-то, наверно…
Навершие
Зимой, за три дня до Сильвестра47,
опять посетила меня
охота сменить своё место
на дивной планете Земля.
Не то, чтоб меня беспокойство
гоняло вдоль дальних границ,
а просто – врождённое свойство,
наследье татарских зарниц.
Левая створка (Философская)
Декабрьский день в середине земли
баварской. Дома и поля.
Слепая случайность дождя
пытается время украсть у зимы.
А ветер уносит скелеты листвы
навстречу грядущим снегам.
Спектакли окончены. Есть о чём нам
подумать до песен весны.
Средняя створка (Счастливая)
Так много чарующих слов
не встретится больше. Глювайна48
дурман не закружится вновь
над белой поверхностью Майна.
И ёлка не вскинет огни
навстречу серьёзному небу,
чтоб, вспыхнув на время, они
рассветы умножили (Гебе49
на радость). А дождь в Рождество
вдруг станет нежданной улыбкой
средь засухи августа, то
есть счастья невинной посылкой.
Правая створка (Любовная)
Не будем прощаться, не надо.
Ещё впереди у нас много
всего: много рая и ада —
то длинная будет дорога.
Ты просто согрей мои руки
в своих и ответь мне чуть строго:
– «Не рая, не ада, а скуки
не терпит любая дорога».
Основание
В темноте января неспокойно
петербургская спит тишина,
и в её неразборчивом койне
мне германская муза слышна.
Мюнхен, Аугсбург