Прыгнув с подоконника на кровать, человек с ножом придавил Тьяну к матрасу. Одна рука зажала рот, вторая потянулась к стальной улыбке. Тьяна задёргалась, судорожно вдохнула носом, и запах спелых слив всколыхнул память.
Лука обещала, что придет и перережет горло. Её слова не были пустым звуком.
Белые пряди, выбившись из-под капюшона, закачались у Тьяны перед глазами. Утробно взвыв, она вцепилась в руку, что тянулась к ножу. Ногти впились в ткань, дернули на себя. Надо сдержать ее. Во что бы то ни стало. Не дать выхватить оружие! Ноги, согнувшись в коленях, принялись бить Луку по спине. Тьяна почти не понимала, что делает. Не думая, не разбирая, она дико выла, металась по постели и била, била, била. Коленями – в поясницу, свободной рукой – по шее. Каждый удар отнимал силы, и Тьяна не чувствовала, чтобы давал что-то взамен. Лука, рыча, кое-как уворачивалась и всё пыталась дотянуться до ножа. Ещё немного – и выхватит. Резанет. Победит.
Из тьмы, со стола, призывно блеснуло, и Тьяна поняла: вот она – возможность. Сжав кулак, она двинула прямо по лезвию, торчащему изо рта Луки. Сталь обожгла руку, но и соперница получила своё: обух был достаточно острым, чтобы причинить боль. Оттолкнув худое, но крепкое тело, Тьяна нырнула вперед и схватила со стола чайник Еникая. Взмах – и серебристый бок, чуть покрытый копотью, врезался Луке в висок. Раздался короткий вскрик. Голова соперницы, мотнувшись в сторону, впечаталась в стену.
Скатившись с кровати, Тьяна на четвереньках побежала к двери. Тело полыхало, словно от «Огнетвора». Изо рта рвался зов о помощи, но в ушах так стучало, что Тьяна не слышала собственного голоса.
А вот слова Луки, несмотря на грохот пульса, разобрала:
– Ты. За всё. Заплатишь.
Обрушившись на Тьяну, соперница прижала её к полу. Грудь ударилась о доски, волосы оказались во власти чужой руки. Лука дёрнула, запрокинув Тьянину голову. Горло выгнулось, податливое и беззащитное. Колючая волна боли пробежала по телу, с губ сорвался хрип. Тьяна попыталась перевернуться – не вышло. Попробовала ударить – никак. Оставалось только по-змеиному извиваться да шипеть. Наружу кое-как вытолкнулись слова:
– Я. Всё. Объясню.
Лука наклонилась, но не для того, чтобы лучше расслышать. Ей хотелось, чтобы Тьяна прочитала в её глазах: разговоры не помогут. А ещё хотелось показать своё истинное лицо. Как и тогда, в клубе, сквозь маску с осской внешностью проступила мистерианка: почернели волосы, заострились черты. Лишь одно осталось неизменным: вокруг губ Луки блестела кровь, словно она только что загрызла кого-то и не прочь повторить.
Над головой Тьяны вознесся изогнутый нож, и она приказала себе не зажмуриваться. Днем раньше, днем позже. Не «Любомор», так Лука. Тьяна попыталась усмехнуться.
До слуха долетел скрежет, кожу лизнул сквозняк, а следом хлопнула рама. Вспоров воздух, в руку с ножом врезалось что-то круглое и упругое. Предмет отлетел в одну сторону, оружие в другую. Вскрикнув, Лука вскочила и тенью метнулась назад. Перед Тьяниными глазами мелькнули ноги в зеленых брюках, а следом другие – в фиолетовых. Не теряя времени, она быстро поползла к ножу. Схватила, села. Выставила лезвие перед собой.
Впрочем, теперь ей ничего не угрожало. Она была не одна. В комнате откуда-то взялись Мару и Еникай.
Лука прыгнула на лозу, но Медович, навалившись на подоконник, двумя руками схватил ее за воротник. Она забрыкалась и завертелась, норовя утянуть его за собой. У нее почти получилось, но тут подоспел Еникай. Обхватив Мару за талию, он втащил его обратно, а заодно и Луку. Хрипло зарычав, она принялась колошматить по воздуху кулаками в попытке угодить противникам в глаза или челюсти. Ноги тоже не отставали, и Еникай едва успевал уворачиваться от ударов. Прижав Луку к себе, Мару вместе с ней рухнул на пол, придавил к доскам, но удержать хрупкую на вид девушку оказалось непросто: она выкручивалась, плевалась и клацала зубами.
– Хитвик побери! – Еникай опустился на корточки и, скинув пиджак, сунул рукав ей в рот.
Держа нож, Тьяна подползла к кровати и стянула простынь. Сил, чтобы подняться, не было, но она знала, как помочь парням. Надрез, рывок, треск рвущейся ткани. Мару и Еникай одновременно повернулись на звук.
– Свяжем её, – выдавила Тьяна.
Оба кивнули.
Сделав несколько полос, она бросила их Еникаю. Он подхватил самодельные путы и окинул Луку неуверенным взглядом, прикидывая, как обездвижить её. Девушка продолжала дёргаться и приглушенно рычать сквозь рукав.
– Надо перевернуть. – Мару едва сдерживал натиск. – Помоги.
Обхватив Луку, парни опрокинули ее на живот и заломили руки за спину. Судя по перекошенному лицу Еникая, ему сильно не нравилось всё происходящее, но пути назад не было. Коротко глянув на Тьяну, он ловко скрутил одну из полос в тугой жгут. Пока Мару прижимал Луку к полу, Еникай обматывал её запястья. Затем переместился к коленям, а после к щиколоткам. Когда последний узел был затянут, Еникай выпрямился, вытер пот со лба и посмотрел на Тьяну.
– Готово, – он нервно и невесело усмехнулся. – Теперь я не смогу называть тебя дикаркой, потому что увидел кое-кого более дикого. Расскажешь, почему эта девчонка пыталась убить тебя?
Лука промычала через рукав какое-то слово, затем ещё раз, и Тьяна разобрала: «Мис-тери-анец». Похоже, она обращалась к Еникаю, но всё его внимание было сосредоточено на Тьяне. Она открыла рот, чтобы объясниться, но поняла, что в голове нет ни единой мысли. С чего начать?
– Это из-за меня, – ответил Мару.
Поднявшись, он поправил пиджак, осмотрелся и подошел к приоткрытой двери. Выглянул наружу, занёс в комнату биту для хлопты и запер задвижку. То же самое проделал с окном.
– Да, да, не спеши, – проворчал Еникай, следуя за ним взглядом.
– Как вы тут оказались? – Тьяна решила: если не можешь ответить, начни с вопроса.
– Я шел с тренировки, – Еникай кивнул на биту. – Решил заглянуть и сказать, что вечеринка, на которую ты меня позвала, будет не сегодня, а завтра. Ну, вдруг ты не знала?
Тьяна кивнула самой себе, поняв, что выбило нож из руки Луки. Мяч для хлопты. Еникай, похоже, был хорошим подающим.
– А у твоей двери, – продолжил он, – я увидел Медовича. С отмычкой. И не из проволоки, а профессиональной. Такие используют банды из Низа. Представь мое удивление. – Еникай развел руками. – А потом мы услышали шум и твой крик.
Тьяна вопросительно взглянула на Мару.
– Отмычка?
– Тебя не должно было быть в комнате, – сказал он.
– Это еще почему?
– Потому что Кора пригласила тебя в гости.
Тьяна нахмурилась, но решила пока не погружаться в детали.
– А зачем ты… Ну, что ты собирался тут делать? Без меня.
Мару приподнял брови.
– Тебе знакомо такое понятие как сюрприз?
– А тебе-то оно знакомо? – Еникай скрестил руки на груди. – Тайно пробираться в чужие комнаты – это ненормально. Особенно, если речь о девушке. О нет, – он округлил глаза, – надеюсь, ты не собирался голым залезть к ней в постель?
Тьянина голова, будто ей нечем было заняться, немедленно нарисовала картинку. К щекам хлынула кровь.
– Откуда такие фантазии? – спросил Мару.
– Даже не знаю. Потому что ты…
– Психопат?
– Нет. – Возмущение и неловкость смешались на лице Еникая; похоже, он знал, что Мару побывал в Арке. – Так делают всякие придурки со старших кругов. Я писал об этом в «Стариковском листке».
– Эту чушь еще выпускают?
– Это не чушь, а сводка студенческих новостей.
Лука, после короткой передышки, зарычала и забилась на полу. Все трое повернулись к ней.
– Значит, она хотела убить тебя, – Еникай посмотрел на Тьяну и указал на Мару, – из-за него?
– Не совсем так. Тебе лучше сесть.
Медович прищурился и предостерегающе качнул головой, но Тьяна решила: Еникай достоин правды. Да и Луке будет не лишним услышать, как всё было на самом деле. Они с Мару не собирались никому вредить и не приводили с собой вооруженные отряды с собаками. Возможно, в том, что поселение сгорело, была доля их вины, но они точно не желали этого.
Еникай опустился рядом, Мару сел напротив. Глубоко вдохнув, Тьяна начала рассказ. Затрагивать тему с отравлением не стала – сразу перешла к клубу, Яблоньке и пожару. Чем дольше Тьяна говорила, тем тише становилась Лука. Она не возилась, не издавала ни звука. Слушала.
Медович изредка дополнял рассказ. Каждое уточнение он предварял коротким тяжелым вздохом, показывая, что недоволен откровенностью Тьяны. И всё-таки он не мешал ей и не уходил. Порой их взгляды встречались, и Тьяна читала в глазах Медовича: «Я с тобой несогласен, но доверяю».
Когда они закончили рассказ, Еникай потер лоб и выдал разрозненный набор слов:
– Так. Да. Не знаю. Хорошо. – Голос звучал ниже, чем обычно. – То есть… Вы хотите сказать, что древние рода, к которым относятся и Медовичи, что-то скрывают. Эту тайну знали люди, жившие в парке, во главе со старухой по имени Яблонька. И, судя по всему, разгадку можно найти в могиле Старика.
Тьяна и Мару одновременно кивнули.
– Звучит как бред, понимаю… – устало произнес Медович, но Еникай перебил его:
– Вот именно. Мне нужно написать об этом. – В глазах вспыхнули огоньки. – Большое серьезное журналистское расследование, о котором я мечтал. Вот же оно!
Тьяна вопросительно посмотрела на Мару. Не будет ли он против, если история утечет в газеты?
– Огласка, – Медович кивнул. – Да. Это то, что нам нужно. Если найдем… когда найдем разгадку, надо будет донести до людей правду.
– А может, ответ ближе, чем кажется? – Тьяна выразительно покосилась на Луку.
Поднявшись, Мару шагнул к девушке. Склонился, уперев руки в колени. Пригляделся. Лука замычала и затрепыхалась. Гнев в голосе подугас, но глаза по-прежнему метали шаровые молнии.
– Если не будешь кричать, мы допросим тебя и, – он сделал паузу, – отпустим. Кивни, если согласна.
Лука застыла, подождала немного и медленно качнула головой.
– Сразу предупреждаю: развязывать не будем, даже не проси, только после того, как всё расскажешь. – Мару аккуратно вынул рукав из ее рта.
Глубоко вдохнув, Лука облизнула окровавленные уголки губ.
– Помоги сесть, рыжий.
Мару посмотрел на Еникая, призывая быть начеку, если Лука решит напасть. От нее не укрылись их переглядки. Усмехнувшись, девушка покривилась от боли и сказала:
– Я могла бы навешать вам даже с веревками на руках и ногах, но не буду. После того, что услышала.
Подхватив Луку под мышки, Медович оттащил ее к стене и помог сесть. Тьяна, чувствуя, что силы вернулись, встала и зажгла свет. Все одновременно зажмурились: глаза привыкли к темноте.
– Значит, это не он. – Лука смерила Мару взглядом, хмыкнула и повернулась к Тьяне. – Не тот мерзавец, о котором ты говорила в «Аромате ночи». – Она прищурилась. – Но мерзавец всё-таки есть, ты не врала, точно знаю.
– Мерзавец был. – Тьяна подошла к столу и спрятала нож в ящик. – Так что да, я не врала.
– Цух кехел ан охерош зекехел, – Лука скривила рот.
– Капля правды в котле лжи, – кивнула Тьяна. – Кто бы говорил. Ты тоже врешь. В том числе о том, кто ты на самом деле. – Она подождала, не покажет ли девушка истинное лицо, и добавила: – Мистерианка.
Еникай с недоумением фыркнул.
– Ты что, посмотри на ее белые волосы, таких не бывает у…
Лука слегка качнула головой, и ее незримая маска слетела. Поперхнувшись словом, Еникай широко распахнул глаза и присвистнул. Мару, тоже впервые увидевший преображение Луки, озадаченно нахмурился. Та свысока поглядела на парней. Лёгкое движение – и всё стало, как прежде.
– Так привычнее, – бросила Лука.
– Что это было? – выдавил Еникай.
– Мы помогаем менять внешность. Тем, кому нужно скрыться от каких-нибудь негодяев. Вернее, помогали. Пока наше поселение не сгорело дотла. – Лука прожгла Тьяну взглядом.
– Ясно, но… Что это было? – повторил Еникай; в его тоне слышались изумление и восторг. – Это же не трюк? Это какое-то волшебство! – он взмахнул руками.
На лице Луки появилось насмешливое выражение.
– Да уж. Думала, вы враги. А вы просто идиоты.
– Связана ты, а идиоты мы? – Мару подошел и встал рядом с Тьяной.
– У вас мозги связаны, а это хуже, чем руки и ноги.
– Ну так развяжи, если знаешь, как.
– А ты – меня.
– Хорошо, только по очереди. Ты первая. Рассказывай всё, что знаешь.
– На это, рыжий, не хватит ни ночи, ни двух, ни трех.
– Тогда выбери самое главное, – подключилась Тьяна. – Почему у Яблоньки была фотография Остора Ястребога и что тебе известно о древних родах?
– Я, кажется, забыла представиться полным именем. – Лука задрала подбородок. – Будем знакомы. Лукарья Ястребог. Теперь понятно, почему та фотография была в хижине?
Еникай с шумом глотнул воздух и снова пробормотал: «Хитвик побери». Его будущая статья всё больше обрастала сенсационными подробностями.
– Ты – дочь основателя академии? – уточнила Тьяна.
– Считать не умеешь? Это Яблонька – его дочь. На снимке, который ты видела, была не она, а моя прабабушка. Даже мы не способны жить вечно.
– Кто эти «мы»?
– Те, в ком течет кровь исконного народа. Как в нем. – Лука кивнула на Еникая.
– А мы… – у него внезапно сел голос, – мы особенные, да? Я всегда это чувствовал. Мы умеем колдовать? Без ядов? Как в сказках? – Еникай подался вперед.
– Нравишься ты мне, – заявила Лука. – Я падка на дурачков.
Еникай сел столбиком и насупился, точно обиженный ребенок.
– Ты считаешь себя самой умной, – сказал Мару, – но пока этого не видно. Рассказывай, не отвлекайся. Что не так с древними родами? О чём они лгут, кого предали и что украли?
Тьяна вспомнила: именно в этом Яблонька обвиняла знатных оссов, ведущих свои родословные от самого «открытия» Мистерии. Во лжи, предательстве и воровстве.
– Тебе не следует отделять себя от них, – надменно произнесла Лука. – Говори «мы», а не «они», Медович.
– Да, знаю, просто иногда бывает трудно, – с подкупающей искренностью отозвался Мару.
Тьяна коротко глянула на него. Всё это время она не замечала, как близко он стоял. Если наклонить голову, висок коснется плеча. Отогнав странное желание, Тьяна посмотрела на Луку. Захотелось сказать что-то важное и честное, без яда или двойного дна.
– Извинения никак не помогут, не вернут твоих близких, но я…
Изо рта Луки вылетел смешок.
– Если бы они умерли, я бы не вела тут с вами светские беседы. Да, мы лишились убежища, но сможем создать новое. Дом – это люди, а они целы.
– Все спаслись? Как? – Тьяна опешила. – Я видела, как Яблонька приняла «Огнетвор». И остальные…
Лука склонила голову набок и сощурила глаза, будто в попытке разглядеть что-то мелкое на лице Тьяны.
– Мир другой, чем тебе кажется. Совсем другой.
– Ты еще долго будешь уходить от ответа? – произнес Мару. – У нас есть время, но неужели у тебя не болят запястья и щиколотки?
– Бабушка всё тебе сказала, только ты не услышал. Вы лжете, предаете и обкрадываете самих себя.
– Это связано с «Огнетвором»? – Тьяна впилась глазами в Луку. – Вы как-то изменили рецептуру? Усовершенствовали, чтобы он не сжигал изнутри?
Лука усмехнулась, открыла рот, и тут на дверь обрушились тяжелые удары. Тьяна вздрогнула. Все повернулись на грохот.
– Островски! – из коридора раздался голос Зорича. – Немедленно откройте!
Тьяна посмотрела на Луку. Та, сдвинув брови, отрицательно мотнула головой. Выдавать своё присутствие она не собиралась.
Старшему мастеру, решила Тьяна, и вправду лучше не знать о Луке. Зорич тоже принадлежал к древнему роду. Даже если он не был ни в чем замешан, вряд ли принял бы связанную девушку как должное. Очередная проблема от Островски – чем не повод для отчисления?
– Уведи ее, – Мару, понизив голос, обратился к Еникаю. – Только постарайся не упустить.
Дважды повторять не пришлось. Решительно вздохнув, Еникай двумя шагами пересек комнату, забросил Луку на плечо и понес к окошку.
– Островски! – Снова последовал град ударов, да такой частый, будто у старшего мастера выросла вторая рука. – Через минуту мне принесут ключ. Я всё равно войду, но, впустив меня добровольно, вы получите маленькую возможность остаться в академии.
– Развяжи мне хотя бы руки, – тихо прорычала Лука. – Мы упадем.
– Да, придется сделать это. – Подёргав лозу, сказал Еникай. – Двоих не выдержит, надо лезть по очереди. Я пойду первым. Если что, поймаю её. – И он скрылся в зарослях винограда.
Мару, выхватив нож, принялся резать путы на запястьях Луки. Тьяна встала рядом, на всякий случай вооружившись битой Еникая. Как только веревки упали, Лука сверкнула глазами, хлестнула Медовича по лицу и рыбкой нырнула в окно.
– Немедленно откройте! Островски, я слышу, что вы там.
– Больно? – отбросив биту, Тьяна коснулась плеча Мару.
– Не очень. – Он потер щеку и зачем-то снял пиджак. – Она просто выпустила пар. Открой дверь.
– Что мы скажем?
Мару не ответил, но Тьяна уже научилась читать по его лицу. Сейчас на нем было написано: «Просто доверься мне». Потянув задвижку, она едва успела отскочить назад – Зорич с силой толкнул дверь и перешагнул порог. Седые волосы, всегда лежавшие аккуратной шапочкой, теперь были встрепаны. Под глазами пролегли тени, сделав взгляд еще более пронзительным и хищным. Коротко посмотрев на Тьяну, старший мастер уставился ей за спину. Дрогнула гладко выбритая щека, выдавая какую-то непонятную эмоцию.
Обернувшись, Тьяна приоткрыла рот. Мару, голый по пояс, лежал на кровати. Пиджак, жилет и рубашка валялись в разных концах комнаты. Длинные ноги Медовича были закинуты на спинку и непринужденно скрещены.
– Вы, наверное, искали меня, мастер Зорич? – Мару сел. – Я бы открыл вам сам, но Тьяна оделась быстрее.