Заворожённый денёк погож.
Первый снежок в горсти
мгновенно тает.
Родная, что ж,
я первым скажу – прости.
От дней, как падал румяный прах
в коричневатое озерцо,
как много правды в твоих словах
и как знакомо твоё лицо!
Достало б силы у братских ям
припомнить всё до последних крох.
Как будет мне драгоценен там
твой каждый выдох и каждый вдох.
…Прости, что в тридцать в рванье ходил
и ел с юродами на одной
кухне под сводом прихода. Был
(чем чаще лгал, тем тесней любил)
– не из тех, про кого похвалялись: «свой».