И.П.
Две снежинки – залётные поздние гостьи
засыпают в зелёной траве.
До краёв пустотою наполнены горсти.
И темны облака в синеве.
Что приснится и что тебе снилось намедни,
расскажи заодно.
Разглядим эти вешние вещие бредни:
где там соль, где зерно.
Или, может быть, бодрствовать лучше ночами,
а дремать на заре,
и скорей просыпаться с листвою, с грачами,
с тишиной на дворе.
Потому что душа занята разговором
с тем, кому не видна,
кто вслепую её донимает укором
и слезой прожигает до дна.
Городские деревья в туманце зелёном
за воздушною ямой окна.
Но не видит душа, занята разговором
с тем, кому не видна.
Для чего теребить её снова и снова —
непостижно уму.
Всё равно с твоих губ отлетевшее слово
возвращается в хаос и тьму.
И навеки уходит от нас молодое,
начинает морщинить висок…
И колечко на правой руке золотое
в золотой возвратится песок.
И опять в темноту – к запредельным просторам
устремится душа не одна,
а с другой – донимавшей вслепую укором,
прожигавшей слезою до дна.