С улыбочкой жалкой – и жалок и свят,
он вдруг говорит, что его вызывали.
А рядом другие за водкой стоят,
железные двери опять зарыдали.
Мы вышли на воздух. Снежок моросил,
синели на небе прогалины света.
Ну нет, я ещё башмаков не сносил,
и весело задрана пулька берета.
Его? Обо мне? Но какой в том резон?
И чем так моя интересна персона?
Ну да, уповаю на чудо, на сон,
ну, строю рога за спиной у закона,
конечно, и дерзкий побег в лесостепь,
и кража своих же монет из кармана…
И всё же в мордовскую яму на цепь
сажать мою душу бессмертную – рано.