Полнолунье и страшный мороз.
А твою приоткрытую шею,
локон вьющийся, маленький нос,
как всё это мне жалко до слёз,
чужеродным дыханьем согреют.
Как подбитая, бьётся свеча.
Так и жизнь пролетит сгоряча.
И в гробу отдохнуть не успею.
. . . . . . . . . . . . . . .
Чу, сверчок замогильный печной
перестал бушевать сквозь извёстку.
Сад за окнами в маске мучной.
Шум в ушах уподобился воску.
. . . . . . . . . . . . . . .
О, ещё ты попомнишь, придёшь,
распахнутся бесшумные двери.
Вот тогда-то ты только поймёшь,
как мне сытно от хлеба на грош,
как любви твоей мертвенно верен.