Ходить зимой по болотам – так себе удовольствие. Оно и летом опасно. Вдруг чего не углядишь, наступишь на камень, а он вдруг как поедет вниз!.. И в болото по самые… проваливаешься. Поэтому надо с собой корягу брать. И ей постукивать по камням, проверять, крепко ли земля в этом месте держится.
Мне за мою не очень долгую жизнь довелось ходить по болотам всего дважды. Первый раз – в деревне с бабушкой. Я тогда ещё совсем маленькой была, ничего толком не понимала. Вот и шла как на приключение. Никто из нас, к счастью, не провалился, в трясине не застрял. Бабушка моя места знала, где ходить можно, а где нельзя.
Второй мой поход на болото случился здесь, в царстве чародея. Да-да, то самое безымянное, где Петруша в своё время застрял. Ужасно не понравилось, впечатления отвратительные. Я мысленно пообещала себе, что на болото больше ни ногой.
И что в итоге?
Опять шагаем дружной компанией, только на этот раз Жарового из плена вызволять. Красота!
По пути Петруша меня просветил:
– Бродницы с виду обыкновенные баб… то есть, женщины. Только лица у них зеленоватый цвет имеют. И держатся они все кучкой. Никогда бродница не покажется людям в одиночку.
– Нападают они тоже кучкой? – на всякий случай поинтересовалась я.
– В общем, они редко сами нападают. Только если поймут, что ты представляешь для них угрозу. Например, хочешь их броды разрушить.
– Больно они мне нужны, – фыркнула я. – Пусть себе строят, что хотят. Слушай, а эти бродницы с бобрами как вообще ладят? У них, вроде, работа одна.
– Хорошо ладят. Договариваются между собой.
– Значит, в случае чего бобры тоже на нас напасть могут?
– Честно говоря, не хотелось бы, – признался Петр. – Я всё надеюсь миролюбиво разрешить ситуацию. До драки чтоб не доводить.
То ли мне кажется, то ли Петр всё больше и больше на человека становится похож. Возможно, это звучит странно, но когда я его на болоте нашла и какое-то время после того, как мы оттуда выбрались, он чудным был. Настолько чудным, что я решила: не в себе парень. Ну его!
А теперь смотрю – преобразился царевич. Осмелел, плечи расправил, заговорил даже по-другому. Видать, амнезия его окончательно рассосалась. Теперь, по крайней мере, с Петром можно нормально разговаривать.
Я шла по левую руку от него и нет-нет а приглядывалась. Приятной наружности царевич, что ни говори. Наверное, царские особы и должны такими быть. Это я из простых. Хотя тоже ничего. Но ему по статусу, конечно, не ровня.
Ой, а что это я раскисать стала? Я, что, сюда за женихами прибыла? Я миссию важную выполняю, возложенную на меня не кем-нибудь, а самим Лешим. И думать о всяких отношениях на стороне сейчас не время. Лучше прикинуть, как будем с бродницами договариваться. Жаровой нам позарез нужен. С огнивом по лесу передвигаться как-то приятнее было.
А между тем солнце опускается, и в лесу темнеет. Да ещё и снег вьюжит, дорогу заметая. Тяжело идти стало. Один только страж леса Эректус машет крылами и, знай себе, летит. Ему всё нипочём.
– Далеко ещё? – спрашиваю его. – Ничего вокруг не видно.
– Прибыли, – заявляет он. – На этом я с вами прощаюсь. Мне на пост возвращаться надо. Чтоб никакая… мимо меня не прошмыгнула. А вам удачи большой-пребольшой желаю.
– И тебе того же.
Эректус улетел, и сразу как-то не по себе сделалось. Пока он с нами был, я себя спокойнее чувствовала. А теперь вдруг нервничать начала. Руку в рукавице к Петруше просунула. Он посмотрел на меня удивлённо: мол, ты чего?
Ах да, он же неопытный на это дело. С девушками никогда ничего… Всё объяснять надо.
– Волнуюсь я, – шепнула ему. – Как встретят незваных гостей бродницы?
– Алёнка, ты Печку так, как их, не боялась, – напомнил Петр.
– Печка – это совсем другое. Это что-то знакомое из сказки. Я про неё в детстве книжку читала. А про бродниц впервые от вас услышала.
Из моего кармана отозвался голосок:
– Ха! Тут и не такое увидеть и услышать можно. Бродницы, Алёнка, это не самое опасное, что может быть у нас. Вот чародей…
– Да знаю я. И не надо меня стращать. Может, я просто устала. Вот и нервничаю. Подкрепиться бы надо.
Вспомнив про наши запасы еды, я достала котомку, оттуда выудила воду и соль, Петруше отсыпала и себе чуть. А веденок, нарочно, пирожками хрустел. Ему-то всё можно, он местный. И я бы с удовольствием чего-нибудь. Но нельзя.
Когда мы только отсюда выберемся? Дома уже Новый год наступил. Или нет? Леший мог время остановить. А как понять, где теперь мой дом? В городе, где я жила, или в лесу? Понятия не имею.
А вдруг мы не вернемся? Вдруг в этом снежном царстве навечно застрянем? Вдруг посох не сумеем отвоевать? Вдруг…
От напряжения у меня закружилась голова и, пошатнувшись, я упала. Прямо Петруше на руки. А после сознание потеряла.
* * *
– Хворая она, что ли? Что за цвет лица такой бледный?
– Да нет, обыкновенная. У нас в лесу все такие.
– На наших непохожа. Чужачка.
– Точно. Не из наших земель. Надо бы её…
Услышав, что мне грозит скорая расправа, я мигом очнулась. И открыла глаза. А потом закричала не своим голосом. Потому как надо мной со всех сторон склонись ужасные вытянутые зеленые лица.
– Алёнка, успокойся, – Петр-царевич удержал меня, сорвавшуюся бежать, в своих руках. – Всё хорошо. Это и есть бродницы. Их не надо бояться.
Я подышала глубоко, чтобы прийти в себя. Вроде, помогло. А бродницы заговорили как по команде. И голоса у них такие противные оказались, шипящие. Точно ни змеи. Брр!
– Не наша ты. Не наша. Откуда пришла?
– Из лесу, – я не придумала ничего лучше.
– Врёшь, врёшь. Ну, что ж…
Тонкие, словно палки, девицы с длинными волосами цвета болотной тины. С зелёными глазами и землистыми лицами. Ужасное зрелище, если честно. Не то, что красавица-ведунья или очаровательная Печка. Да даже взять гномов в пример – и те куда пригляднее. Но эти же…
Облепили нас, точно родных, и шипят. Петрушу-то они не трогают. А вот я им, явно, не понравилась.
– Что ж, что ж делать будем с ней?
То есть, я правильно поняла: Петруша для них опасности не представлял.
– Ничего не надо делать, милые, – ласковым голосом пропел Петруша. – Аленушка со мной пришла. И вместе мы уйдём.
– Что так? Что так?
– Невеста она моя. Избранная, – выпалил как на духу Петр-царевич.
Тут я второй раз чуть не лишилась чувств. И было от чего. Тут мне, оказывается, предложение делают. А я не знаю, как реагировать на такое.
– Хм… Это очень неожиданно… – начала я. – Знаешь, Петруша, мы с тобой, конечно, многое вместе пережили, но…
Рука Петра, державшая меня, напряглась. А потом без зазрения совести ущипнула. Я подскочила, хотела выругаться. Но, взглянув на царевича, сообразила, наконец, что он это специально придумал, чтоб бродниц умилостивить.
И точно. Узнав, что мы с Петром в таких близких отношениях находимся, бродницы отодвинулись от меня. Я вздохнула с облегчением. Соседство этих…м-м-м… дамочек было ужасно неприятным.
– Жених… жениться хочешь, – прошипели они. – Что ещё?
– Ещё мы дружка моего ищем, – продолжил царевич. – На свадьбе нашей он будет главным скоморохом. Шутки шутить да сказки сказывать. Всем гостям на потеху, нам с невестой на радость.
– Дружок? Жаровой?
– Он самый.
– Есть такой.
– Покажете? – воодушевился Петр.
– Жди, – ответили ему бродницы. – Жди, – и вдруг в воздухе растворились.
– Петя, что это было? – спросила я.
– Бродницы. Хозяйки здешних мест. Они нас ещё издали заметили, сон на тебя навели. Вот ты и упала, Алёнка, ко мне на руки.
– Ничего себе, – подивилась. – Они и это могут? А почему только на меня сон подействовал?
– Потому что во мне они своего признали. Я же лесной девы, сын. Забыла? А лесные девы с болотными в дальнем родстве состоят.
– Вон оно что. Тогда тебе крупно повезло.
Пётр-царевич осмотрелся по сторонам. Никого вокруг. Тишь да гладь. Болотная. И снегом аккуратно припорошено. Ничего не видно.
Но где-то неподалёку от нас прячутся бродницы. И надо быть всё время начеку, потому как они за любое слово могут зацепиться. И что тогда будет, как они поведут себя – неизвестно.
– Ты, Алёнка, главное – с ними в спор не вступай. Если спросят – отвечай так: я невеста Петруши, все вопросы к нему. А я что-нибудь придумаю. Не в первый раз с такими, как они, дело имею. В нашем родном лесу, знаешь, сколько водяных дев да русалок водится? Я посчитай с каждой знаком.
– Ничего себе, у тебя богатый опыт.
А я-то думала, он – сама невинность. А царевич мне вот с какой стороны раскрывается. Любопытно.
– От меня никуда не отходи, – предупредил он. – Будем держаться вместе. И помни про Жарового: он у нас главный скоморох. Без него свадьба не состоится. А бродницы они страсть как свадьбы любят. Так что мы на них с этой стороны и будем давить.