Красавица высокая, статная, дородная женщина с толстыми русыми косами – так хотелось бы мне представить Сударыню Печку.
Хотелось…
Только мы, хотя и в сказку попали, всё ж таки не в ту, какие в детстве читали. Здесь по-другому всё. По-взрослому, что ли.
Печка – маленькая, миленькая… девочка. По крайней мере, на вид ей лет… не знаю даже, как сказать точнее. Ну, максимум восемнадцать. Она худенькая, светловолосая. И можно было назвать её ангелом. Если бы не голос, который всё портил. Нормальный такой басовитый голос. И он никак не вязался с её образом. Я подумала: может, это кто-то другой вместо неё говорит? Может, нарочно усталых путников хотят запутать, запугать? Ну, как такая крошка может так, не побоюсь этого сравнения, по-мужски говорить?
Но как бы я ни искала, ничего подозрительного не нашла. И голос зычный, действительно, принадлежал Печке. Вот чудеса-то!
– Как добрались? – заботливо осведомилась она. – Не замело вас в дороге?
– Кхе-кхе… – Петруша бедный всё ещё не пришел в себя от такого зрелища. – Мы – нормально. Передохнуть теперь бы.
Печка обрадовалась.
– Это всегда можно. Пожалуйте, гости дорогие, ко мне на чаёк, на огонёк. На пирожки горячие с пылу с жару. Медовые, сахарные, с начинкой и без. С картошкой, капустой, с яйцом и луком, с вареньем, с ягодами, с грибами. Вы чего желаете?
– Мы? – помня о том, что нам в царстве чародея есть запрещено, я пытаюсь сообразить, что бы такое Печке ответить, чтобы она не обиделась на нас. – А вы давно тут… пирожки печёте?
– О-о-о! – Печка махнула рукой. – Всю жизнь, кажется. Уже забыла, когда это всё началось. Столько тут гостей перебывало. Я ведь на распутье дорог стою и никого без угощения не пропускаю. Только в последнее время, правда, гостей поубавилось, – и Печка заметно загрустила.
Я решила воспользоваться этим и расспросить её подробнее. Может, она нам про чародея расскажет что-то новенькое.
– А что случилось, Сударыня Печка? Может, климат гостям не подходит? Такую зиму ведь не каждый выдержит.
– Да не в зиме дело, – печально вздохнула Печка. – Чародей наш Глобус, как порядки свои установил, так и гостей всех распугал. Поначалу они не знали, что тут творится. А как поняли, то разбежались все. Вот и осталась я почти одна. Стою тут днями и ночами, горюю. Пирожков тьма тьмущая, а угостить некого.
Я незаметно руку в карман опустила, веденка коснулась: просыпайся, друг. Тебе одному нас выручать. Веденок тут же из кармана вылез, Печке подмигнул.
– А это кто? – она с любопытством на него взглянула.
– Веденок я, – важно представился он. – Будущий таможенный леса.
– А-а, так ты ведуньи сын. Слыхала, как же. Ну, подрос… малость, – потом Печка окинула нас всех взглядом. – Путешествуете, значит. А по какому поводу, позвольте узнать?
– К чародею идём в гости, – выпалила я.
Может, и не надо было так с ходу правду вываливать. Может, надо было с другого боку зайти. Но мне почему-то показалось, что так будет лучше.
– Ого, куда собрались! – Печка искренне удивилась. – А что ж вы думаете, он вас ждёт?
– А то как же. Все глаза проглядел.
И тут Печка расхохоталась. Да так, что голосок её басовитый по всему лесу эхом разнёсся. Деревья сотрясаться стали, и с них снег шапками на землю повалился. Зябко сразу как-то стало. И боязно.
– Весёлые вы, – успокоившись, сказала Печка. – Давно таких гостей не было. Все какие-то хмурые приходили. А вы первые, кто за много лет меня порадовали. За это вам удружу. Ну, говорите, чего надо?
– Нам бы, если честно… – начал Петруша. И тут же получил увесистый толчок в бок от меня. Сейчас, как пить дать, все карты раскроет. Ну, нельзя же так. Ведунья нам что говорила про Печку? Что если пирожков её не попробуем, она нас изжарит. Про это надо помнить. Иначе никуда мы не дойдём.
– Пирожки уж больно вкусно пахнут, – сказала я. – И веденок наш проголодался в дороге. Может, угостишь, Сударыня Печка?
Попала в самую точку. Ну, умница Алёнка.
Печка расплылась в улыбке. Руки широко раскинула, обнять нас захотела. К счастью, не смогла. Мы поодаль стояли.
– Конечно, угощу. Прямо сейчас. Идём ко мне на поляну. Там всё уже готово. Только вас и ждала. Дорогие мои! Сейчас я вас попотчую, как следует.
Мы пошли за Печкой. По дороге я шепнула Петру:
– Ты, Петр-царевич, не торопись. Сначала надо Печку задобрить. Как она поймёт, что мы пирожки её оценили, тогда и мягче станет. И можно будет про Жарового спрашивать.
– Так она вроде хорошо к нам настроена
– Ага, как же. Это у неё видимость такая. Чтоб гостей всех не распугать. Только верить не надо. Печка – та ещё притворщица. Так что держи ухо востро.
Я, конечно, не была в этом на сто процентов уверена. Но ведунья сказала, что Печке доверять во всём не нужно. Впрочем, как и всем тут. Потому как под властью чародея ходят. И боятся его запреты нарушить. А значит, будем держаться осторожно. Главное, что артефакты в кармане по-прежнему лежат. В случае чего я их в ход пущу.
* * *
Поляна у Печки и впрямь была богатая. Посреди был накрыт стол, за который можно было целую деревню посадить. Скатерть, вышитая узорами, его покрывала. В самом центре стоял огромный самовар. Дымился и пыхтел, возвещая о том, что кипяток готов. Вокруг самовара чашки и блюдца. А дальше – по всему столу огромные такие блюда с пирожками. Ох, и румяные они! А как пахли аппетитно! Тут даже если сытый будешь, всё равно съесть захочешь. Только нельзя нам с Петром этого делать. Значит, придётся Печку обмануть.
– Вот держите, – она поставила перед каждым из нас блюдо с пирожками. – Разных вам положила. Отведаете все и потом скажете, какие больше понравились. А я пока новую партию в жаровню отправлю.
– Давай, ведёнок, – шепнула я. – Ешь пирожки. И за себя и за нас. Пока Печка не видит.
– Ага, – веденок достал крошечную котомку и начал по одному запихивать в неё пирожки. Котомка эта была бездонная. Ему ведунья перед выходом дала и наказала беречь её и по пустякам не использовать. Работала эта котомка так: положишь в неё что-то большое, а вытащишь обратно маленькое. Как раз для нашего крошечного друга. Вот и веденок накидал туда пирожков размером с Петрушину ладонь, а вытащил – с капельку росы. Таких, конечно, можно сколько угодно съесть. Но опять же не нам, а ему.
– Ну, как – вкусно? – спросила я.
– Угу, – веденок рот набил и с трудом мог говорить. – Вкусно и сытно.
– Печка идёт! – шепнула я. – Петруша, доставай лютню.
Царевича долго упрашивать не пришлось. Он со своим инструментом никогда не расстаётся. Коснулся струн, полилась мелодия. Печка так и замерла. Никогда ничего подобного прежде не слышала.
Играй, Петруша. Что-что, а это у тебя лучше всего получается.
Нам и ведунья сказала: «Чтобы Печку усмирить, одних пирожков съеденных недостаточно. Нужна хитрость какая-нибудь. Пусть-ка царевич ей песни свои споёт. Печка так соскучилась в одиночестве, что будет рада этому безумно. Глядишь – и подобреет. И с Жаровым вас сведёт».
Будем надеяться. А пока Пётр играет, Печка слушает его, затаив дыхание, мы с веденком пирожки в котомку кидаем. Так незаметно стол пустеет. Авось, когда Печка очнётся, стол пустым будет. На то и ставку делали. Пока новые пирожки поспеют, мы и до Жарового доберёмся.
Ну, а если нет?
Тогда не знаю. Потому как этот вариант мы с ведуньей не рассматривали.