– Это всё, Алёнка, хорошо, – сказала Печка. – Я так поняла, вы идёте к чародею, чтобы победить его и свергнуть с царского трона. Очень я вас поддерживаю в этом деле. Если всё получится, буду первая благодарить. И такой пир вам устрою!..
– Погоди, Сударыня Печка. Жаровой где? Нам бы огниво починить надо.
– Дак я сама не знаю, – и Печка развела руками. – Говорила же: закончился жар. Нет жара – нет Жарового.
– А куда он делся? Он ведь тут жил?
– Вообще, да, – шепотом заговорила Печка. – У меня прятался от чародея. И когда вы пришли ко мне, он ещё был. А сейчас смотрю – нету его.
– Может, по нужде отошёл? И скоро вернётся.
–– Ох, не знаю. Чует моё сердце – не по своей воле Жаровой от меня ушёл. Да и куда бы он подался? Здесь так привольно, тепло, хорошо, – Печка мечтательно закатила глаза. – Интересный он мужчина, Жаровой. Всё шутками меня развлекал. А теперь как же?
– Искать его надо. Далеко ведь не мог уйти.
Впрочем, я не уверена в этом. Как и в том, что он сам ушёл, а не его увели.
– Где искать-то? – Печка развела руками. – Я сама из этих мест ни разу не уходила.
– Мы поищем. А ты, Сударыня Печка, оставайся на посту. Только подсказку дай какую-нибудь, где Жаровой может быть. А то мы его даже в лицо не знаем.
– Я знаю! – прокричал кто-то над головой. Знакомый голос, однако.
– Эректус! – обрадовалась ему, как родному. – Ты, что, по пятам за нами летишь?
– А как же, – хлопая крыльями, отозвался страж леса. – Вдруг вы в лесу чего-нибудь наворотите? В болото свалились однажды? Ещё немного, и в жаровню бы угодили.
– Что ты, что ты! – испуганно запричитала Печка. – Да разве я бы смогла…
– Ещё как бы смогла, – заявил филин. – Не по своей воле, а по настоянию чародея. Ему, кстати, о вашем появлении уже доложили. Так что будьте начеку.
– Да мы и так… – ответила я.
Что чародей про нас знает, то не очень хорошо. Теперь надо вдвойне опасаться происшествий. Ещё против нас армию своих волшебников выставит. Он ведь понимает, что мы не просто так в гости заехать решили.
Переглянулась я Петрушей: что делать будем дальше? Он показал мне свою оборванную струну.
– Починим, – пообещала я, втайне надеясь, что мне лично не придётся этим заниматься, а он сам всё исправит. – А сейчас давайте Жарового искать. Это нам нужнее всего. Где, говоришь, Эректус, ты его видел?
– Где-где… Вон за той опушкой да налево. Увели вашего Жарового бродницы.
– Кто? – переспросила я, услышав незнакомое слово.
– Бродницы, – повторил Эректус. – Девы болотные.
– Это с того самого безымянного болота? Неужели сюда пришли?
– Нет, Алёнка, – вмешался знающий больше меня Пётр-царевич. – Бродницы живут отдельно. Где-нибудь в тихих заводях небольшой компанией. Сидят себе там, никого не трогают. Броды строят и ухаживают за ними.
– А зачем они тогда Жарового утащили?
– А это надо у них спросить, – сказал Эректус. – Бродницы просто так никого трогать не будут. Видать, насолил им чем-то Жаровой, раз решили они его увести. Теперь казнить будут.
– Что значит – казнить? – испугалась Печка. – Моего Жарового – казнить? Да как они посмели без спросу?
– Не знаю. Сами выясняйте. Моё дело – предупредить, – взмахнул крыльями филин.
– Подожди-ка, Эректус, – каждый раз произнося его имя, я с трудом подавляю смех. – Не улетай. Покажи нам дорогу к этим бродницам.
– Показать-то покажу. Да только вряд ли вы их найдёте. Бродницы те ещё мастерицы прятаться.
– Мы постараемся.
– А если найдёте, – продолжал нас отговаривать филин, – то они с вами разговаривать всё равно не станут. Дикие они, людей чураются.
– А Жарового моего, значит, утащили, – не унимается Печка. – Жили, значит, себе жили своим женским составом. Теперь вдруг им мужчина понадобился. И не могли никого другого выбрать, кроме как моего.
«Значит, к Жаровому у Печки особые чувства, – смекнула я. – Не только договорённость. Тут любовь замешана».
– Я, конечно, не могу утверждать, – сказал Эректус, – но вроде ваш Жаровой чем-то им не угодил. И бродницы его в отместку за содеянное забрали.
– А точно это он был? – Петр-царевич почему-то сомневался. – Обычно бродницы так себя не ведут.
– Ну-ка, опишите его, – предложила я. – А Сударыня Печка подтвердит – так или не так.
– Ой, да что там описывать? – начал филин. – Щупленький такой мужичонка, в рубашке цветастой, кушаком подпоясанный. Волосы лохматые, нечесаные. Нос длинный, острый. Глаза навыкате. Ваш?
– Наш, наш, – подтвердила Печка. – Очень видный мужчина. Вот его девки болотные и увели. Мой Жаровой он ведь очень весёлый. Как потешку какую расскажет, так хоть со смеху падай под стол. Душа с ним радуется. А теперь… – всхлипнула, – ни жара в печи нет, ни радости в жизни.
– Ну-ну, Сударыня Печка, ты только не унывай раньше времени, – приобняла её я. На свой страх и риск. – Найдём Жарового. Без него не вернемся.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Нам он самим позарез нужен. Огниво Петрушино починить. И вообще… что-то мы очень долго к чародею идём. А больше плутаем. То одну остановку сделаем, то другую. Слишком много на пути препятствий оказывается. Мы так с Лешим не договаривались.
А впрочем, он и сам не знал, что так будет. Отправил меня сюда на авось. А ты, Алёнка, дальше сама смотри да смекай. Хорошо, что артефакты есть. Без них я бы себя совсем потерянной чувствовала.
– Ну, что, Алёнка? – Петр-царевич посмотрел на меня вопросительно. – Идём к бродницам?
– Идём, раз делать нечего. Сударыня Печка, ты с нами?
– Не могу, – вздохнула та. – С места нельзя сойти. Чародей строго-настрого запретил.
– Знаем мы этого чародея, – махнула я рукой. – Не ты первая, кого он заколдовал. Но ничего, мы и тебе поможем и всем остальным. Достал меня уже ваш чародей, если честно.
– Тише, Алёнка, – раздался голосок из кармана. – Ещё услышит, как ты о нём говоришь – хуже сделает.
– А как он услышит? Он что – вездесущий?
– Может, и так. Никто точно не знает размах его силы.
– Идём, Алёнка, – поторопил Пётр-царевич. – Засиживаться нельзя. День за половину перевалил. Пока к бродницам придем, уже вечер будет. Стемнеет быстро. Без огнива заблудиться можем.
– А бродницы, я так понимаю, гостей не очень-то любят.
– Они их вообще не пускают. Кто посмеет их брод повредить или разрушить, тех они топят в болоте.
– Какие милые создания! – всплеснула я руками. – Вот только этого не хватало. Петруша, как некстати струна на твоей лютне лопнула. А то ты бы бродницам сыграл что-нибудь лирическое. Может, они нас и не тронули бы.
Напасть за напастью. Да что ж это такое? Шли за Жаровым, а теперь придется на болото к бродницам повернуть. И там неизвестно что будет, как нас встретят. Эти лесные девицы уж очень странные. И неприветливые явно. Как с ними бороться? Кладенец в ход пустить?
Петр, неожиданно осмелевший, положил мне руку на плечо и сказал:
– Не переживай, Алёнка. С бродницами я буду договариваться.
Я посмотрела на него с удивлением и… с уважением. А парень-то растёт на глазах. Глядишь, к концу нашего пути настоящим богатырем станет.
– Идите, милые, – Печке больше всех не терпелось Жарового назад вернуть. Только не своими руками, а нашими. – Хотите, пирожков вам в дорожку дам?
– Спасибо, мы уже сыты, – вежливо отказалась я.
– У нас и так их целая котомка, – раздался предательский голос из моего кармана.
«Бестолочь!»
Я затолкала веденка поглубже, да ущипнула слегка, чтоб не ботал лишнего.
– Что-что? – переспросила Печка. – Я не расслышала.
– Пустяки, – я мило улыбнулась ей в ответ. – Веденок говорит, что пирожки твои настолько хороши, что он объелся. Теперь поспать бы ему.
– А, это можно, – снисходительно сказала Печка.
Сверху раздалось нетерпеливое уханье.
– Ну, вы скоро там? А то мне на вечерний обход лететь пора.
– Идём, Эректус, идём. Показывай дорогу к бродницам.