Я вернулась в свою комнату и легла на кровать. В темноте. Меня потряхивало. Может, вернуться и забрать этот листок?
Нет.
Не буду забирать.
Пусть увидит.
И отпустит меня.
Скажу, что больше не хочу с ним быть. Не прицепит же к батарее…Не закроет в подвале. Может быть, Мише написать? Чтобы забрал? А если Тутанков меня прослушивает? Он убьет нас за это предательство.
Я чувствовала себя загнанным зверем.
Нет…
Так больше не может продолжаться.
Я не могу себя больше мучить мыслями. У меня нет на это сил. Я спустилась на первый этаж. В его бар. Плеснула в стакан коньяку, который обычно выпивал он. И, зажмурившись, опрокинула прямо в глотку.
Очень горячо.
Горло обожгло.
Я закашлялась.
Все конечности стали ватными.
А голова тяжёлой.
Я снова поднялась к себе.
Залезла под одеяло.
И уснула.
Мне виделось что-то очень неопределённое. Какие-то голоса. Взрослые? Или детские? Я даже не могла разобрать… И повторяющиеся раз за разом строчки.
…Выход есть, не бросай искать…
Сквозь сон я услышала его требовательный и не совсем трезвый голос. Мне кажется? Или наяву? Открыла глаза.
– Что это значит? – он махал надо мной листком с анализами.
Я смотрела на Илью из-под одеяла.
– Ты ответишь, нет? – он подошел ближе и сел возле меня на кровать.
Она прогнулась под тяжестью его тела.
– Это…анализ на ХГЧ, по которому определяется беременность. – чуть слышно сказала я.
Он повернулся ко мне лицом. Неуверенно посмотрел в глаза.
– Ты беременна?
Я покачала головой:
– Нет.
– А как тогда? – он выглядел растерянным.
– Ты дал мне таблетку. Поэтому я больше не беременна. А гормон этот сохраняется какое-то время в крови.
Он смотрел на меня с явным непониманием. Глаза бегали. С меня на бумажку. И обратно.
– Какую таблетку? Тебе дали успокоительное…
– Хватит врать. Признайся уже. Будь мужиком! – неожиданно для себя повысила на него голос я.
И тут же присекла себя.
– Признаться в чем? Мне сказали, что ты не беременна. И тошнота твоя на нервной почве!
Я усмехнулась.
– Тутанков? Зачем ты сейчас шьешь белыми нитками?!
– Дура! Я бы никогда так не поступил с тобой! Я уебу того, кто дал тебе эту таблетку! Я его просто, сука, уничтожу! – он засунул бумажку в карман брюк и так резко вылетел из комнаты, что от него подуло ветром.
Я снова сидела раздавленная.
И не понимала уже, где правда, а где нет.
Зачем ОН это все разыгрывает? Все эти спектакли.
Я слышала, как Илья что-то крикнул одному из своих охранников. Вскочила с кровати, приоткрыла щелочку двери и насторожилась.
Топот по лестнице.
Он будто собрал всех.
Сердце заколотилось. Если сейчас уедет, а с ним вся его охрана, я смогу прошмыгнуть мимо Ирины. А куда идти? Опять найдет. Я же не знаю, где у меня ещё маячки.
В шубе?
В обуви?
В телефоне?
В шопардах?
Думай скорее, Люба!
В пижамных штанах не должно быть маячка. Это ведь нелогично. Зачем ему там быть? Ещё у меня в шкафу лежали новые ботинки. До них тоже вряд ли дошли руки службы безопасности Тутанкова.
Доехать до магазина и купить новый пуховик? А старый выбросить? Представляю, как обрадуется кто-то дорогущему пуховику в мусорном баке.
А телефон?…Что делать с ним?
Я вытащила коробку с ботинками из шкафа.
И стала искать паспорт. Я точно помнила, что положила его на полку. Но. Его там не было. И в сумочке не было. И в другой. И в остальных вещах. Забрал?! Он специально забрал?!
Я сжала кулаки изо всех сил. Впиваясь ногтями в мягкую ладонь.
Уходить без паспорта?
Нет.
Нельзя без него…
Вернуться к родителям? А как я вернусь в пижамных штанах домой? Что я скажу?
Я села на кровать и расплакалась. От безысходности.
Затем вскочила и начала с яростью выкидывать все вещи из шкафа. Вдруг глаз мой упал на небольшую пачку денег. Двести тысяч, которые я занимала тогда и которые ОН мне вернул.
Машинально сунула их в карман пижамных штанов. И с ботинками в руках пошла на первый этаж. Стараясь не скрипнуть половицей или ступенькой. Как мышь.
– Люба! – услышала я голос Ирины Александровны и вздрогнула.
Коробка упала на пол.
– Вы напугали меня…– тут же оправдалась я.
– Извини, пожалуйста. Я не хотела. Куда ты? С коробкой?
– Да это новые ботинки. Хочу поставить в прихожей, чтобы надеть в следующий раз. – пожала плечами я.
– Ясно. – холодно кивнула Ирина Александровна.
Она наблюдала за мной, как коршун.
И я поняла, что всё…
Она не даст мне уйти.
Я зашла в прихожую и демонстративно опустила ботинки на обувницу. Гувернантка следила за каждым моим движением. Я чувствовала это.
– Люб, завтрак готов.
– Спасибо. – тихо ответила я.
На кружевном подносе лежали бутерброды с икрой. Вкусно пахло травяным чаем.
Я села на краешек стула. И откусила хлеб. Ирина ходила кругами рядом. Имитируя дела. Как будто читала мои мысли и сдерживала их в моей голове словно вожжами. А если ей все рассказать? Про таблетку? Про измены? По-женски попросить помощи. Может быть, поймет? Даст уйти?
Нет.
Не поймёт.
Предана Тутанкову.
Я доела бутерброды и перебрались в гостиную на диван. Так было проще контролировать Ирину. Включила сериал. Старалась приглушить её бдительность. И через полчаса мне это удалось. Гувернантка взяла чистое белье и пошла с ним на второй этаж.
Я прибавила громкость на телевизоре и прошмыгнула в прихожую. Натянула ботинки. Пуховик. Замоталась шарфом. И аккуратно опустила ручку входной двери. Она открылась.
Я выглянула в мороз.
Тишина и никого.
Я аккуратно вышла и по заснеженному газону, минуя чищенную тропинку, побежала к выходу.
И услышала…
Звук подъезжающего автомобиля.
Автоматические ворота разъехались.
Тутанков.
Сердце бухнулось вниз. Ноги задрожали. Водитель остановил мерседес передо мной. Илья открыл окно и вопросительно посмотрел на меня. Молчал.
Я сжала губы.
Сложила руки на груди.
Подбородок мой дрожал.
Он вышел из машины. В одной рубашке. В мороз.
– Кот из дому, мыши в пляс?
Я отвернулась.
Мне нечего было сказать.
Меня размазало.
Разъедающим чувством вины перед самой собой.
Илья грубо развернул меня за плечо к себе.
– Садись в машину! – скомандовал он.
– Нет. – ответила я.
– Это приказ!
И толкнул меня в салон. Я как побитая собака забилась в угол. Водитель сдал назад. И развернулся.
– Куда мы едем? – прошипела я, защищая себя.
– Наказывать обидчика.
– Какого обидчика?
– Который дал тебе таблетку.
– Мы едем наказывать тебя? – криво улыбнулась я.
– Я уже сказал тебе, что я не при чем.
– Я тебе не верю. И жить с тобой не хочу. – пролепетала я в окно.
Слезы покатились вниз. И капали на домашние штаны. Я понимала, что если не скажу…Меня разорвёт! Уничтожит.
– Тутанков! Илья! Пожалуйста, отпусти меня! Я несчастна с тобой! Я не хочу с тобой быть! НЕ ХОЧУ!
Я вцепилась в рукав его белоснежной рубашки. Трясла его, что было силы. Готова была порвать.
Он не реагировал.
Отвернулся.
Как будто не слышал меня.
Как будто меня не существует.
Опять.
Я разжала пальцы, выпустила ткань его дорогущей сорочки из рук. Уткнулась лицом в ладони. И просто тихо плакала. Содрогаясь всем телом.
Мы заехали в какую-то промзону. Узкая ухабистая дорога. По обе стороны железные ангары.
Мне стало страшно.
А вдруг убьет?!
Я изо всех сил вжалась в сиденье. Нас обогнал внедорожник. С его охраной. Двое самых крупных вылезли из машины и открыли нам двери. Один протянул мне руку.
Я не взяла.
Второй помог Тутанкову надеть пальто.
Илья схватил меня за плечо и потащил в одно из сооружений. Рядом залаяли собаки. Все мое тело встало на дыбы. А он не останавливался. Тащил меня к воротам.
Охранник скинул замок. И распахнул ставни перед нами.
Внутри горел тусклый свет.
Пахло сыростью.
Всюду валялись поддоны. Коробки.
На одной из них сидели… Вика и ассистентка врача, которая дала мне таблетку. Руки их были связаны грязной бичевкой. И над каждой стояло по охраннику.
Я остановилась. Застопорилась.
В ужасе
Но Илья аккуратно подтолкнул меня под спину вперёд.
Между мной и этими женщинвми почти не осталось расстояния. Лишь каких-то пару шагов. Лица обеих были в кровоподтеках. Не было сомнений, что их били. Я отвернулась.
– Ну, рассказывайте…– голос Тутанкова полетел эхом по ангару.
Но все молчали.
– Рассказывайте, блядь! – заревел он.
Я скукожилась от громкости.
Медсестра не выдержала. Громко разрыдалась.
Мне хотелось заткнуть уши. Провалиться сквозь землю.
А Вика улыбнулась разбитым ртом:
– А что рассказывать, Илья Константинович?! Как я тебя ненавижу? Я готова в рожу тебе плюнуть! – она сплюнула рядом с собой кровью.
– И за что же ненавидишь? А? За то, что я тебя вытащил из клоповника твоего? Из дерьма? Что образование дал? Работу?
– Из клоповника…Знаешь, Люба, откуда он меня вытащил? Я в элитном клубе гоу-гоу танцевала. А он к нам бухать приходил. И напряжение снимать. А знаешь, как? Как и с тобой. Привязывал к кровати. Лупил ремнем. А я ему понравилась очень. В сердце запала. Забеременела. А он мне таблеточку. А потом в качестве извинения институт. Работу вот предложил. А что с того?! Зачем это все? Если я не могу теперь…– она расплакалась, захлебывалась слезами..
Медсестра скулила тихо, опустив глаза. Всё её лицо было в подтеках от туши.
– Дальше. – скомандовал Тутанков.
– А дальше, я её попросила, – Вика кивнула на свою соседку, – Чтобы дала таблетку твоей этой шлюшке. Была уверена, что залетит. С вашей-то плодовитостью, Илья Константинович!
Лицо Вики перекосило от злости, отвращения и боли.
– Что сделаешь с ними, Люба? – Тутанков смотрел на меня острым и пытливым взглядом.
Я замерла.
Похолодела вся.
Не понимала, что чувствую.
Будто бы покрылась коркой бесчувствия.
Будто анестезией.
– Ничего…– покачала головой я.
– Ответ неверный. – развел руками Тутанков. – Валер, уведи её в машину. – кивнул он одному из амбалов.
Тот молча указал мне глазами на выход.
И я пошла.
Села в автомобиль.
Тутанков не выходил.
А потом послышался выстрел. И крик.
Через секунду он появился в воротах, и водитель открыл дверь.
Я шарахнулась от него.
– Поехали. – скомандовал Тутанков.
А я не могла говорить. Не могла произнести ни слова. Глаза мои бегали туда сюда по идеально ровной прострочке водительского кожаного сидения. Илья нащупал мою ледяную руку и нежно захватил её своей тёплой, крепкой, большой ладонью.
– Я никому не позволю обижать тебя…– вдруг сказал он.
Я выдернула руку, словно ошпаренная.
Повернулась к нему.
Посмотрела в глаза.
Он был спокоен.
– Отпусти меня.
Он молчал.
– Пожалуйста, отпусти…– громче повторила я.
Он молчал.
– Отпусти меня! Я не хочу больши жить в этом кошмаре с тобой! – я закричала так громко и пронзительно, что у меня сел голос.
Я охрипла и закашлялась.
– Останови. – строго скомандовал Тутанков.
Водитель припарковался на обочине. Мы ехали по трассе.
– Выходи. – он глазами указал мне на дверь авто.
– Там лес и трасса…– в замешательстве сглотнула я.
– Хотела уходить. Уходи!
Я сидела, не шелохнувшись.
– Пошла вон! – он наклонился и открыл дверь с моей стороны.
Слезы снова наворачивались на глаза. Я вышла из машины, мягко и неуверенно захлопнула дверь. Отошла в сторону.
В надежде, что это фарс.
Мимо летели фуры. Тутанков открыл окно и протянул мне мой паспорт. После чего автомобиль резко стартанул с места и уехал.