Я зажала рот рукой и побежала в туалет. Облокотилась руками на хододный стульчак унитаза. Позывы тошноты не заканчивались.
Было плохо.
Очень плохо.
Я села на плиточный пол. Закрыла глаза. Вдох. Выдох. Отступало.
Кто-то постучал в дверь ванной комнаты.
– Все хорошо, Люб?
Я поднядась с плитки. Открыла. Гувернантка держала в руках запотевший стакан воды.
– На…– протянула она его мне.
Я взяла. И плеснула себе в лицо. Остатки выпила. Сунула пустой бокал в руки Ирины Александровны. И поплелась наверх. В свою комнату.
После ночного секса кровать была кувырком. На простыни остались следы спермы. На полу валялся его ремень. Которым он привязывал меня к кровати. За запястья.
Иногда мне казалось, что мы перешли все грани. Он порол меня. Связывал. Если я сосала, то на коленях. Подчинялась ему. Полностью. Он делал со мной все, что хотел.
Иногда было приятно. И даже хотелось еще.
Иногда не очень.
А иногда казалось, будто я проснулась среди ночи и осознала, что все это время спала, а наяву происходит что-то очень неприятное и травмирующее.
Один раз мы лежали рядом в постели. И он захотел минет. Одной рукой рванул меня за волосы и опустил под одеяло. А другой достал из штанов член. Грубо трахал меня им в рот, лежа на боку.
А я не была возбуждена.
Нисколько.
И осознавала только то, что в моменте мне было противно ЭТО делать.
Потом он прижимал меня к своей широкой волосатой груди. Обнимал. Ласкал. Будто смягчая этим обстоятельства. Но их невозможно было смягчить.
А теперь ещё и эта тошнота. О причине которой я, конечно, догадалась сразу. Ведь никакими сторонними доводами невозможно обмануть в этом случае женскую интуицию.
Я.
Была.
Беременна.
Полгода назад мне исполнилось 18.
Я жила с мужчиной меньше 2х месяцев.
У меня не было ни работы, ни образования, ни поддержки родителей.
И я не понимала, как отреагирует на эту новость Тутанков.
Ведь он никогда не говорил со мной об этом.
А если обвинит меня в том, что я сделала это специально? Перестала пить таблетки с расчетом забеременеть? Как мне быть?! Я нервничала. Ходила из стороны в сторону по комнате. Хотя уже нужно было собираться в Университет. На экзамен.
Я залезла в джинсы и водолазку. Спустилась вниз. Водитель ждал меня. Как всегда у крыльца. Я надела ботинки, пуховик. Взяла рюкзак и вышла из дома. Может быть, прямо сейчас заехать в аптеку и взять тест? Ещё вчера мои мысли занимало только то, какую купить сумочку. А сегодня мир будто перевернулся с ног на голову.
Мы проехали одну аптеку.
И ещё одну аптеку.
И ещё одну.
И я не решалась сказать водителю, чтобы он остановил. Я не доверяла ему. Совсем.
Через полчаса я сидела в коридоре Университета на подоконнике. И пялилась в окно. Моя экзаменационная очередь ещё не подошла. Все зубрили конспекты, повторяли билеты по фольклору. А я думала лишь о том, как бы помягче сказать о своих подозрениях Тутанкову.
Вдруг звонок телефона!
Он!
Сердце ушло в пятки.
Ведь Илья практически никогда не звонил первым.
– Алло.
Как только я произнесла это слово, все вокруг будто замерло. В том числе и одногруппники.
– Люба, где ты? – начал он.
– В университете.
– Я понимаю. Где именно? На каком этаже?
– На втором. У актового зала. – тише обычного произнесла я.
Он положил трубку. Но я тут же услышала вдалеке его раскатистый голос:
– Где здесь актовый зал?
Илья влетел на второй этаж словно вихрь. Сзади шёл охранник, Паша. Тутанков, как всегда, был в рубашке с закатанными рукавами. А Паша нес сзади его пальто.
Все словили тишину. Лишь цоконье дорогих ботинок моего господина по университетской плитке катилось эхом по этажу. Студенты расступились. И он беспрепятственно подошёл к подоконнику, на котором сидела я.
– Привет.
– Привет.
Я оглянулась.
Десятки молодых глаз смотрели на нас.
– Нужно съездить кое-куда. Сейчас. – Илья сказал это тихо, но слышали все.
– У меня экзамен…– пролепетала я.
– Я хожу в баню с ректором твоего университета каждый месяц. Думаешь, я не смогу договориться о твоём экзамене? Есть дела поважнее, поехали.
Он протянул мне руку. И я вложила в нее свою ладонь. Спрыгнула с подоконника. Взяла рюкзак. Пуховик подхватил Паша. И мы пошли к лестнице. Быстрым шагом. Под пристальными любопытными взглядами окружающиз.
– Зачем ты сказал…про баню и ректора…– разочарованно спросила я, усаживаясь в его Бентли. – Теперь в меня будут тыкать пальцем.
– Теперь тебя будут бояться. И сто раз подумают перед тем, как тыкать пальцем. – удовлетворенно ответил Тутанков.
– Ты плохо знаешь моих одногруппников. – хмыкнула я.
– Зато я хорошо знаю ректора твоего Университета. Пусть только попробуют сказать что-то плохое в твою сторону…– добавил он и взял меня за руку.
– Куда мы едем? – спросила я.
– К гинекологу. – спокойно ответил Илья на вопрос и сильнее сжал мою ладонь.
Я все поняла. Не было смысла отнекиваться.
– Ирина Александровна тебе рассказала?
Он кивнул.
Внутри я вся тряслась от волнения. Мне хотелось смотреть на его лицо, чтобы улавливать реакцию. Но я боялась…И он больше ничего не говорил.
Молча мы подъехали к больнице.
Я вышла из машины. Тутанков пошёл как всегда первым. А я неуверенно поплелась сзади. Рядом с охранником. Илья не остановился даже у стойки администратора. Сразу пошёл к лифту. Девушки с растерянной дежурной улыбкой поздоровались. Татунков влетел в лифт. А затем и в кабинет врача, минуя очередь. Я зашла за ним.
– Илья Константинович, рад видеть! – доктор подскочил на своём стуле, чтобы пожать руку
– Будь здоров. – хлопнул его по плечу Тутанков. – Девочку мою посмотри.
Он уселся на диван и закинул ногу на ногу.
– Любочка, проходите. – ассистентка врача нежно подхватила меня под локоть и повела в соседнюю дверь. – Вы что-нибудь ели с утра?
Я отрицательно покачала головой.
– Сейчас сделаем УЗИ, сдадим кровь. Хорошо? – щебетала она наречиями, как будто бы они предполагали ответ.
Я легла на кушетку. Ноги дрожали.
– Опусти чуть джинсы. – улыбнулась врач, заботливо растирая мне по животу прохладный гель. – Когда была последняя менструация?
Я начала прикидывать даты и увидела, как женщина в страхе изучает синяки на моих бёдрах. От ремня. Которым меня хлестал Тутанков пару дней назад во время секса. Он случайно задёл нежную кожу пряжкой. И остались следы.
Взгляд ассистентки стал каким-то виноватым. Она тут же замкнулась. Съежилась. Хотя всем своим видом пыталась показать обратное. А мне почему-то хотелось расплакаться.
– Так. Чудесно. – комментировала узистка, водя датчиком по моему животу и выуживая из себя улыбку.
Я не понимала, что происходит на экране. Она долго щелкала по клавишам.
– Можете одеваться, Любочка. И держите салфетку. Сейчас кровь сдадим.
– У меня. все хорошо? – спросила я, боясь даже заикнуться о беременности.
– Все очень хорошо! Садитесь. И поработайте, пожалуйста, кулачком.
Она интенсивно протирала мне руку вонючей спиртовой салфеткой, и от этого запаха тоже тошнило. Мгновенный укол. И всё.
– Я сейчас. – ассистентка кивнула и вышла в кабинет врача, плотно закрыв за собой дверь.
Меня мутило от спирта.
От голода.
От нервов.
С каждой секундой становилось все хуже.
Через десять минут женщина вернулась ко мне со стаканом воды.
– Плохо, да? – спросила она с сочувствием.
Я кивнула.
– Держи воду. И таблетку.
– Что за таблетка?
– Успокоительное.
– Я беременна?
Она внимательно посмотрела на меня. Глаза в глаза.
– Нет, Любочка. Вы не беременны.
Я взяла таблетку. И запила её водой.
Тутанков ждал меня так же на диване. Я заметила, что он нервно подергивает ногой.
– Люба, у тебя все хорошо. Менструация вот-вот придёт. Тошнота – от нервного перенапряжения. Экзамены, наверное. – не отрываясь от каких-то бумаг пробубнил врач.
– Я не нервничала…– начала оправдываться я.
Но Илья перебил меня.
– Спасибо. – Тутанков резко встал с дивана. И взял меня за руку.
– Если Люба плохо себя чувствует, может быть, стоит полежать пару дней в стационаре? – неуверенно начала ассистентка.
– Мы едем домой. Я обеспечу Любе покой. – ответил Тутанков.
Он пошёл первым. И потянул меня за собой по коридору.
– Давай, пожалуйста, позавтракаем…– попросила я.
– Сейчас я отвезу тебя домой. Ирина накормит. – он нежно поцеловал меня в лоб.
– А ты вернешься на работу? – я подняла на него глаза.
– Если хочешь, могу остаться с тобой…
– Ты же никогда не оставался со мной…
– Я устал. Да и дел никаких сегодня толком…
Я кивнула. Никогда раньше он не вёл себя так.
Мы приехали домой. Ирина Александровна встретила нас на кухне с бутербродами и сладким чаем.
– Ты очень бледная. Ешь. – Илья сам намазал на хлеб чёрную икру и протянул мне.
Я съела. Запила всё теплым чаем. И пошла в свою комнату.
Болел живот. Легла на холодную, но уже прибранную кровать, и уставилась в мансардное окно.
Было очень-очень тихо.
Достаточно для того, чтобы услышать скрип половиц.
Дверь открылась.
Вошел Тутанков.
Он уже переоделся в свободные спортивные штаны. Залез ко мне. И обнял. Уткнувшись носом в макушку.
– Я не могу сейчас…У меня…
– Я не хочу секса. – опередил меня он.
И мы просто лежали в обнимку.
Молча.
Я не понимала, что происходит. И почему он такой. Никогда раньше Тутанков не приходил ко мне днем. Мы задремали. А проснулась я от сильных болей внизу живота. Почувствовала мокрое белье. Вскочила с кровати.
– Ты куда? – Тутанков резко очнулся ото сна и даже дернулся.
– В туалет. – крикнула я.
И забежала в ванную комнату.
Стянула трусики и увидела, что они все в крови.
Залезла в душ.
Вода подо мной моментально стала красной. Мне было страшно. Но психовать было нельзя.
Я подложила прокладку и вышла обратно к Илье. Он сидел на краю кровати, сложив руки замком. Был очень серьёзный.
– Все хорошо?
– Да.
– Люба, точно?! – он посмотрел на меня как никогда прежде. Очень взволнованно.
– Месячные пришли.
– Ты очень плохо выглядела утром. Поэтому спрашиваю…– сказал он уже мягче, словно оправдываясь.
Я обняла его.
– Тебе нужно окрепнуть до завтра. Мы приглашены на день рождения одного моего друга.
– Надеюсь, это не Гела…– горько усмехнулась я.
Он ничего не ответил.
Следующим вечером мы сидели в дорогущем ресторане. Кругом были люди в люксовых костюмах и бриллиантах. И это все уже выглядело для меня довольно обыденным. Я ковырялась ложкой в остром итальянском супе. Аппетита не было. Рядом искрилось в бокале шампанское. Пить его тоже не хотелось.
Тутанков в отличие от меня пропустил уже пятую рюмку коньяка. Расстегнул верхние пуговицы на рубашке и раскатисто хохотал над чьими-то шутками.
– Я хочу подышать…– тихо шепнула я ему на ухо.
– Ты должна быть тут, со мной. – ответил он, положив руку на мою юбку.
– Я не имею права подышать воздухом? – я разозлилась.
– Конечно, имеешь. Но я, Люба, имею тебя. Вместе со всеми твоими правами. – хохотнул он.
Я грубо оттолкнула его руку и встала из-за стола. Он ничего не сказал. Я взяла в гардеробе шубу и вышла на крыльцо ресторана. Сжала губы. Со всех сил, чтобы не расплакаться. И делая вид, что глаза мокнут на ветру.
– Привет. Всё хорошо, Люб?– услышала я знакомый женский голос и обернулась.
Рядом со мной стояла Вика. Ссадины на её лице ещё не затянулись. И глаз чуть плыл. Я ничего не ответила.
– Ничешная шубка. Дорогущий соболь? – она провела пальцем по меху.
Я молча пожала плечами.
– Лимона два. Это подарок за аборт? – нагло улыбнувшись, спросила Тори.
– За какой ещё аборт?…– сердце моё застучало эхом.
– Который они тебе устроили. ОН. И его подпердыш врач. Я знаю, что они дали тебе таблетку. Надя рассказала. Мы подруги.
– Какая Надя? – губы мои будто задеревенели.
– Ассистентка врача. Ты была беременна, Любаш. Но ОН зассал.
Меня трясло. Я чувствовала, как дрожат руки. И даже зубы.
От злости.
От отчаяния.
И от страха.