Я понимала, что это не просто так. Надежда на какой-то положительный исход таяла как снег в ноябрьской луже.
– Любовь Витальевна Линдеман, пройдемте, пожалуйста, в комнату досмотра.
– А в чем дело? Я нарушила закон? – всплеснула руками я.
– Не нервничайте. Разберёмся.
Женщина в очках мотнула кому-то головой. И через пару секунд надо мной нависли два здоровых пограничника. Взяли из рук мою сумку.
И проводили в какую-то комнату. Без окон.
– Ждите здесь. – сказал один осипшим от простуды голосом и закашлялся. От него пахло куревом.
– Чего ждать-то?! – выпалила я.
Но мне никто ничего не ответил. И не объяснил.
Дверь со шлепком захлопнулась.
Я осталась одна в помещении.
Только жёлтые стены вокруг.
На столе стоял прозрачный графин, а рядом с ним – стакан.
Я плеснула в него холодной воды с таким остервенением, что капли полетели на стол. И выпила залпом.
Прошло десять минут. Потом пятнадцать.
Никто не появлялся.
Я стала ходить туда-сюда.
От стены к стене.
И по диагонали.
Руки стали мокрыми. В рту сухо. Болела голова от нервов.
Меня всю передёргивало внутри. Как будто кто-то невидимый дёргал за верёвочки. И, в целом понятно, кто…Напряжение стало невыносимым. В конце концов, я не выдержала. И заплакала.
Будь проклят тот день, когда я увидела тебя, Тутанков! Чтоб черт тебя побрал!
Прошёл час.
И ещё полчаса.
И я понимала абсолютно точно, что меня держат тут для НЕГО.
Телефон сел, и я даже не могла позвонить. Попросить о помощи.
А зарядка осталось в сумке с вещами, которую у меня отобрали.
Я устала.
Просто села.
Сложила руки на стол и опустила голову.
С закрытыми глазами.
Вдруг шаги.
Слышу.
Уверенные.
ОН.
Чувствую!
Все внутри сжимается.
От страха. И от возбуждения одновременно.
Головой ещё сильнее в руки зарылась.
Зажмурилась.
Типа сплю.
Звук шагов уже совсем рядом.
В комнату зашёл. По запаху чувствую, что он. Стоит рядом.
Я глаза не открываю.
Сердце словно в центрифугу запустили. В стул вжалась.
И он молчит.
Но чувствую его энергию бешеную телом.
И взгляд. Тяжёлый.
Открываю глаза.
Вижу сначала брюки.
Прямоугольник ремня.
Рубашка та же, в которой вчера на ужине был, из пояса чуть выбилась.
Выше поднимаю взгляд.
Глаза красные. Полопавшиеся сосуды.
Дышит тихо.
Молча стоит.
Не смею пошевелиться.
– Ты сорвала мне сделку на полмиллиона евро…– тихо произносит он спокойным голосом, будто о чем-то обыденном.
А я не представляла, сколько это даже. Сложно такие цифры посчитать…
– Это ваш выбор быть здесь, Илья Константинович. – говорю я ему дрожащим голосом.
Подходит ближе.
Опирается руками в стол. Наклоняется ко мне. Прямо к лицу.
– Только попробуй ещё раз от меня убежать…– шепчет он так, что у меня кожа встаёт дыбом.
– А то – что? – хрипло спрашиваю я.
– Узнаешь…
– Зачем я тебе? Ты с женщиной другой вчера был…Занят. – делаю я акцент на последнем слове.
И в глаза ему смотрю. В глазах моих – слезы.
– Тебя женщины мои не касаются. Так нужно было. Эта девка для меня не значит нечего…Поняла?! Кто слил?!
– Сама увидела. Хотела быть с тобой. И пошла к тебе в номер…
Он улыбнулся краем рта.
– Раз хочешь быть со мной, то будешь. Теперь со мной живёшь.
– Что?! – воскликнула я.
– Ты теперь официально моя женщина, Линдеман. И живёшь со мной. – пожал плечами он.
– Иди к черту!..Я не твоя игрушка! – я знала, что это дерзость и шла ва-банк.
Это была какая-то наркотическая зависимость – заставить его злиться. После того, как на эмоциях меня прокатил он.
Тутанков вскинул бровь. Сунул руки в карманы и сказал:
– Яйца, мозги и жопа!
Я удивленно посмотрела на него. А он продолжил:
– Давненько никого подобного не встречал…
Адреналин расплескался по телу. От этого его признания. Значит, он видит во мне не только ноги от ушей. Но ещё и мозги. Партнёра будто бы.
– Ну так что? Поехали? – буднично бросил он.
– Куда?
– Я же сказал – ко мне.
– У меня паспорт на таможне отобрали.
Он вынул руку из кармана брюк с моим паспортом и бросил его передо мной на стол.
– На!
– Спасибо. Но, может быть, тебе все же с блондинкой какой-нибудь домой прокатиться?!
Он мягко схватил меня за руку. Стащил со стула и притянул к себе. Я заволновалась…Прижался губами к уху и горячо зашептал:
– Хватит дерзить, Линдеман. Я тебе про блондинку всё сказал. Не трать ни свое, ни мое время. Все равно со мной будешь.
– У меня семья. Я не могу жить с тобой без их согласия.
– Я все решу. Не переживай.
– Как ты можешь это решить за меня?!
Тутанков ничего не ответил, сказал только:
– Ты идешь, Линдеман?
И придерживал мне дверь.
Мы вышли из комнаты.
Я не понимала, как так случилось…
Что…
Я.
Снова.
Шла.
За ним!
Он только что сказал, что мы живём вместе. В его доме. И я согласилась?…
У меня не вязалось это в голове…Я не успела ЭТО осознать. Но даже чисто гипотетическая мысль об этом щекотала мне нервы так, что внутри всё задыхалось.
И уже садилась в его машину. На автомате.
Мы ехали рядом.
– Где ты живешь? – спросила я.
– На 10й вешке.
– Завези меня к родителям. Им надо сказать…
– Вместе поедем. Завтра.
– Опять ты за свое! Я не представляю, как это…У них будет шок. Для них я в командировке.
– Я оплачу им психолога.
– Илья!
– Что?
– Ничего....
И я поняла, что правда…Ни-че-го.
Он жил в огромном светлом доме с большим садом и бассейном.
Такие обычно печатают на картинках в интерьерных журналах. Высокие заборы. Гараж на 5 автомест. С красным Астон Мартином, который я видела в салоне Аверьяныча.
Я зашла в просторную прихожую. И чувствовала себя куцо. Нелепо. Бедно. Серо. Хотелось съежиться в этом большом светлом помещении. Оно как будто подсвечивало все мои несовершенства.
– Ирина Александровна, здравствуй дорогая! – Тутанков улыбнулся женщине в платье и фартуке.
– Здравствуйте, Илья Константинович и…??
– Это Люба. Моя девушка. Здесь жить будет. Спальню на втором этаже подготовьте.
– Добро пожаловать…Любовь! – улыбнулась она мне по-матерински.
–…Спасибо…-только и нашлась ответить я.
– Идемте, я вас провожу. Завтракать будете?
Я кивнула.
Я была очень голодна.
Гувернантка завела меня по лестнице на второй этаж.
Комната.
Огромная.
Светлая.
С мансардой.
На окнах которой дрожали капли дождя.
– Располагайтесь, Любовь! В шкафу халат. За соседней дверью ваша личная ванная. Как будете готовы, спускайтесь на кухню. Я вас оладушками с абрикосовым вареньем накормлю. Это прозвучало так тепло. Оладушки с абрикосовым вареньем…Что мне захотелось расплакаться.
Снова шизофрения будто. Как я могу жить здесь?! Это же ошибка…Так не бывает.
А если опять раунд? И утром он выдворит меня как ненужного щенка? Зачем ты пришла сюда? Жажда красивой жизни разум тебе затмила, дура?
Я упала на кровать.
И смотрела на мансардное окно.
Как капли дрожали от ветра.
И как он, ветер, срывал с деревьев листья…Я сейчас была таким листом.
Я чувствовала себя странно.
Все будто притупилось.
Тёплая ванна.
Оладушки.
Мягкая чужая кровать, которая теперь моя.
А как сказать маме?
Что теперь я любовница господина Тутанкова?
Как безопасно донести до неё эту мысль… У меня и парня-то никогда не было. А тут сразу мужчина. В два с лишним раза старше. Да ещё и такого уровня и достатка.
Что она мне на это скажет? Что я – шлюха?
Эта мысль прорастала во мне корнями.
Но я ведь испытываю к нему чувства. К моему Тутанкову.
Разве может быть шлюхой та, которая любит?…
Так незаметно пролетел день.
А я не выходила из комнаты. И не понимала даже: это вечер или просто темно.
Тутанков не заходил ко мне.
И я боялась спускаться.
Было неловко перед его персоналом. Перед охранником, гувернанткой. Потому что все всё понимали.
Зачем я здесь…
Меня отвлек стук в дверь.
В проёме возникла Ирина Александровна.
– Любочка, у меня паэлья на плите. Хочешь?
Я покачала головой:
– Спасибо. Нет.
– Ты такая грустная. Что-то случилось?
Мне хотелось кричать: ДА! СЛУЧИЛОСЬ!
Но я, конечно, этого не сделала.
Женщина учтиво вышла.
Мне очень хотелось с кем-то поговорить. И тут я вспомнила, что не перезвонила Мише.
Я сняла телефон с зарядки и почему-то пошла в ванную. Наверное, чтобы никто не услышал.
Он взял трубку сразу же. Как и в прошлый раз.
– Люба! Я ждал твоего звонка! Даже переживал.
– Привет…
– Ты уже дома?
– Дома…Но у Тутанкова.
Повисло молчание.
– Он перехватил тебя в аэропорту?
– Да. Меня задержали на таможне.
– И уволок тебя в свои хоромы, чтобы больше не бегала? Любопытная форма рабовладения…
Я ничего не ответила. Мне было обидно. Про рабовладение. Так задело это.
– Хочешь, я прилечу на выходных в Москву. И погуляем? Можно даже с охраной. – хмыкнул он.
– Нет. Почту мне смской напиши. Я тебе текст для ролика отправлю, который обещала.
– Ладно.
– Ну, пока, Миш. Спасибо тебе за помощь.
– Пока, Люба. Я надеюсь, мы еще увидимся.
Я убрала телефон. И лежала на кровати, под тяжёлым белоснежным одеялом, перебирала пальцами гладкую ткань простыни.
В комнате стало уже совсем темно…
И то, что кто-то открыл дверь, я заметила только по просочившейся по стене полоске ярко-желтого цвета.
В дверях стоял Тутанков.
Я даже сначала не признала его.
Он был в спортивных штанах и серой футболке. В руках у него была бутылка вина и 2 изящных фужера.
Он поставил это все на комод.
И лёг рядом. Обнял меня сзади.
– Ира сказала, ты почти не ела сегодня. И не выходишь. Почему? – он уткнулся носом в мои волосы.
– Мне неловко…Не знаю…Я не хочу выходить.
– Я понимаю, у тебя стресс. Но есть один момент. Запомни его, пожалуйста. – он поднялся с кровати и откупорил вино, начал наливать. – Когда начинается новое, не забудь и ты стать новой. Не помню, где я это прочитал, но это применимо к тебе сейчас, малышка.
Илья протянул мне вино.
А сам сел на пол, на мягкий коврик у кровати. И устало откинул голову на матрац. Смотрел в мансардное окно. Дождь шёл весь день, не переставая. Я села на колени на кровати. И сделала глоток. Молчаливо.
– Если ты хочешь что-то спросить, то спроси…– он повернулся ко мне лицом.
И первый раз я видела его таким земным. Настолько человечным....
– Ты не заходил весь день…
– Я ездил по делам. В автосалонах был. Днем я работаю, как и все.
– Может быть, мне вернуться к Аверьяновичу? На работу?
Я переползла на пол и уложила голову ему на плечо.
– Нет, милая. Занимайся учёбой. Работать тебе необязательно.
– Я бы могла делать рекламу. По-новому. Ведь ты меня хвалил на ужине. Например, коллеги из Питера уже…
– По поводу калек из Питера. – он перебил меня и его взгляд вновь стал жёстким. – Я знаю, что ты оставила телефон тому парню. Сыну Сонина…Мне это не нравится.
– Кто сказал?
– Ты знаешь, кто…Тори.
– Она ведь обещала не говорить…– усмехнулась я.
– Она мои глаза и уши. Стопроцентная верность.
– Я не сделала ничего плохого. Телефон оставила по работе, он с роликом просил помочь…– осторожно говорила я, не понимая, знает ли Тутанков о том, что Миша Сонин помог мне бежать.
Но кажется, он не знал.
Либо проверяет?
Руки снова начали леденеть. Я боялась его. Но он ничего больше не сказал.
Повисла пауза.
Которая начала тяготить.
– Мне страшно. Как родители отреагируют…– я перебирала пальцами ткань его футболки. Меня успокаивали эти движения.
– Твои родители не дураки. Они увидят, что ты в надёжных руках. – он обнял меня и начал нежно целовать по линии шеи…
От него немного пахло вином.
И это дурманило мне голову.
Я снова вся извивалась в его объятиях.
Он убрал бокалы в сторону и повалил меня на мягкий прикроватный коврик, на которым мы сидели. Я увидела его ясные глаза. И тёмное небо сквозь окно на фоне.
– Мне хорошо и спокойно с тобой, Люба. – он прикоснулся губами к моей скуле.
А я не могла сказать того же.
Ведь у меня всё было наоборот…О спокойствии невозможно было и думать рядом с ним.
Этой ночью Тутанков был нежным и аккуратным. Он целовал меня всю. С ног до головы. Будто боялся сломать.
Эта деликатность была даже какой-то непривычной.
Я не могла расслабиться.
Ведь в голове так и крутилась мысли.
О том, кто я теперь?