Один факих набрал всякого тряпья
И набил этим свою чалму[851],
Чтобы она стала пышной и он выглядел бы почтенным,
Когда направится в Хатим[852].
1580 Нарвал он тряпья из старых одежек
И украсил им наружность своей чалмы.
Снаружи чалма – словно райский наряд,
А внутри – что лицемер, постыдный и гадкий.
Клочки старых лохмотьев, хлопка и меха
Были схоронены во внутренности этой чалмы.
Рано утром он направился в медресе,
Чтобы всех покорить этим достойным видом.
На темной дороге некий грабитель
Стоял, поджидая [возможности] применить свое искусство.
1585 Он сорвал чалму с его головы,
А потом убежал, чтобы довершить дело[853].
Тут факих крикнул ему: «Эй, сынок,
Ты раскрой чалму, а уж потом уноси.
Вот так же [быстро], как ты летишь в четыре крыла,
Раскрой этот подарок, который ты уносишь[854].
Раскрой его, ощупай своими руками,
Тогда, захочешь, – бери, я это тебе объявляю дозволенным»[855].
Когда тот убегающий раскрыл ее,
Высыпались на землю сто тысяч клочьев.
1590 От той пышной, [но] недостойной чалмы
Остался один гяз ветоши в его руках[856].
Он бросил лохмотья на землю: «Ах, бесстыжий!
Своим обманом ты погубил мою работу!»
Сказал [факих]: «Я совершил обман, однако тебе
Ради назидания я разъясняю это происшествие».
Так и дольний мир: хоть он и приятно улыбается,
[После он] сам же воскликнет и расскажет о своей неверности[858].
В этом [мире] возникновения и порчи, о устад,
Возникновение обманывает, а порча назидает[859].
1595 Возникновение говорит: «Приди, я приятно,
А порча его говорит: «Уйди, я – ничто».
О ты, прикусывающий губу [глядя] на красоту весны![860]
Взгляни-ка на холод и желтизну осени.
Днем ты видел прекрасный облик солнца, —
Вспомни же о его смерти при закате[861].
Ты видел полную луну на этом прекрасном своде, —
Взгляни же на ее тоску в безлунный период.
Отрок за свою красоту стал господином людей,
Послезавтра станет он слабоумным стариком, позором людей.
1600 Если тело сребростанных сделало тебя своей добычей,
То взгляни на тело, в старости похожее на хлопковое поле!
О, видавший жирные яства, поднимись
И взгляни на их остаток в отхожем месте.
Скажи навозу: «Где твоя аппетитность?
Где вкус, красота и аромат[, что были] на блюде?»
Он ответит: «То было зернышком-приманкой, а я – капкан,
Когда ты попался, зернышко исчезло»[862].
Много кончиков пальцев, вызывавших зависть мастеров
Своей искусностью, в конце концов стали дрожащими.
1605 Нарциссы хмельных глаз, подобные душе,
Взгляни, как в конце концов они затянулись пеленой и слезятся[863].
Лев, шествующий в рядах львов, —
В конце он будет побежден мышкой.
Дарование острое, прозорливое, искусное,
[Но] смотри – под конец он отупел, как старый осел.
Вьющиеся мускусные локоны, отнимающие разум, —
Под конец они словно хвост глупого безобразного осла.
Смотри хорошенько – возникновение его так приятно вначале,
И посмотри на его позор и порчу в конце[864];
1610 Ведь он показал тебе свою ловушку,
У тебя на глазах выдрал усы незрелому[865].
Так что не говори: «Мир обманул меня своим притворством,
А иначе мой разум избежал бы его ловушки».
Золотой воротник и перевязь, ну-ка, взгляни,
Стали кандалами, цепями и оковами.
Считай, что каждая частичка мира такова,
Рассмотри ее начало и конец.
Тот, кто больше видит окончание, тот более счастливый,
Тот кто больше видит стойло, тот более злосчастный[866].
1615 Взгляни на всякое лицо, подобное сияющей луне:
Раз ты увидел начало, увидь и конец,
Чтобы не быть тебе, словно Иблис, слепым на один глаз:
[Он] половину видит, а половину нет, словно куцехвостый[867].
[Он] видел глину Адамову, а веру его не видел,
Видел этот мир, [а] того [мира] его [глаза], видящие мир, не увидели[868].
Превосходство мужчин над женщинами, о благородный,
Не в силе, стяжании и имениях,
А то бы лев и слон перед потомком Адама
Имели бы превосходство благодаря своей силе, о слепец!
1620 Превосходство мужчин над женщинами, о служитель [преходящего]
мгновения,
В том, что мужчина больше предвидит завершение[869].
Муж, который [в деле] взирания на окончание [дела] согнулся,
Он, так же как и женщина, ниже людей, предвидящих завершение [дела][870].
От мира приходят два призыва, противоречащих [друг другу],
Который из них с тобой в соответствии?
Один его призыв оживляет благочестивых,
Другой его призыв обманывает злосчастных:
«Я – расцветающий шип, эй, хорошенько [меня] оберегай,
Цветок осыплется, и останусь я веткой с шипами[871].
1625 Бутон его взывает: «Я продаю цветы!»
Шип его взывает: «Не стремись ко мне!»
Примешь ты один [из них], – отойдешь от другого,
Ведь любящий глух ко всему, что отлично от любимого.
Один призыв: «Вот, я готов!»
Другой призыв: «Думай о моем конце!
Мое наличествование – словно коварство и засада,
Увидь образ конца в зеркале начала!»[872]
Когда ты попадаешь в одну из этих двух котомок,
Ты становишься противоположностью другой и негоден для нее[873].
1630 O? блажен тот, кто с самого начала [жизни] услышал то,
Что слышали разумы и уши [просвещенных] мужей.
[Если] нашел дом пустым и там поселился, —
[Тогда] все другое будет казаться лживым или странным[874].
[Так, если] в новый кувшин была налита моча,
Вода уже не сможет удалить [запах] этой мерзости.
В этом мире все привлекает к себе что-то,
Неверие – неверного, а праведного – правое наставничество.
Есть на свете янтарь, есть и магнит,
Железо ли ты, соломинка ли – попадешься на крючок.
1635 Унесет тебя магнит, если ты железо,
А если солома – быть тебе с янтарем.
Тот, кто не в дружбе с благими,
Непременно присоседится к порочным.
Муса был среди египтян весьма порицаем,
Хаман среди народа иудейского был проклятым[875].
Душа Хамана привлекала египтян,
Душа Мусы стремилась к израильтянам.
Живот осла притягивает солому втягиванием,
Живот Адама (т. е. человека) втягивает пшеницу и воду.
1640 Если ты не можешь распознать кого-либо из-за темноты,
Вглядись в того, кого он сделал своим имамом.[876]
Ведь каждый детеныш последует своей матери,
И таким образом обнаруживается его род.
Потомку Адама молоко приходит из груди,
Ослу молоко приходит из нижней части[878].
Справедливость распределяет, и распределение – должное;
Вот что дивно: нет [в нем] ни принуждения, ни угнетения![879]
Будь в нем принуждение, разве было бы раскаяние?!
Будь в нем угнетение, разве было бы охранение?![880]
1645 День кончился, урок будет завтра,
Как может день вместить нашу тайну?
О ты, возложивший твердую надежду
На ветер и на лесть нечестивца!
Ты построил купол из пузырьков пены,
В конце [увидишь, что] это шатер с очень слабыми канатами.
Лицемерие – словно молния, и при его свете
Путники не могут видеть дорогу[881].
Этот мир и его обитатели бесплодны,
Оба они единодушны в неверности.
1650 Чадо дольнего мира так же неверно, как дольний мир,
Хоть и обратит к тебе лицо – это лицо окажется затылком.
Чада мира иного, как и сам иной мир, по своей благости
Навечно постоянны в обете и договоре.
[Например], когда это два пророка были противниками друг друга?!
Когда они отнимали свои чудеса друг у друга?!
Как может увянуть плод того мира?!
Радость мудрости не обращается в печаль.
[Плотская] душа не верна обету, поэтому должна быть убита,
Она низменна и кибла ее – низость[882].
1655 [Животным] душам пристало это собрание[883] —
[Ведь] мертвецам подобают могилы и саван.
Хотя [животная] душа сметлива и сообразительна,
Ее кибла – дольний мир, считай ее мертвецом.
[Но] когда вода Божественного вдохновения коснется этого мертвеца,
Из праха умершего появится живой.
Покуда [Божественное] вдохновение не пришло, ты не обольщайся
Румянами [восклицаний] ее: «Да пребудет вечно!»[884]
Ищи одобрения и хвалы, которые не умолкают,
Сияния солнца, которое не закатывается.
1660 Эти тонкие искусства и разговоры
[Словно] народ Фир‘ауна, а смерть [словно] воды Нила[885].
Их блеск, великолепие и волшебство
Хотя и привлекают людей горделиво,
Знай, что все это волшебство волшебников,
Знай, что смерть – это посох, превратившийся в дракона[886].
Все волшебства он превратил в один кусок,
Мир был сплошной ночью, его поглотило утро.
Свет от этого поглощения не увеличился и не умножился,
Но остался таким же, каким был до этого.
1665 В своем воздействии он увеличился, а в сущности – нет,
Для сущности нет ни увеличения, ни уменьшения.
Истинный не увеличился, сотворив мир,
Тем, чем Он не был изначально, не стал и теперь[887].
Но увеличилось воздействие посредством дарования бытия твари,
Между этими двумя увеличениями большая разница.
Увеличение воздействия есть Его проявление,
Для того чтобы были явлены Его атрибуты и действия.
Увеличение же всякой [другой] сущности – это доказательство того,
Что она возникла и зависима от причин[888].
1670 Сказал Муса: «Волшебство тоже приводит в изумление.
Что мне делать, ведь этот народ не умеет различать!»
Сказал Истинный: «Способность различать я [у них] явлю,
Разум, не умеющий различать, сделаю зрячим».
Пусть [волшебники] словно море поднимут пену,
О Муса! Ты выйдешь победителем, не бойся[890].
Волшебство [их] было славно в свое время,
Когда [же] посох стал змеей, они были посрамлены.
Каждый притязает на красоту и привлекательность,
Камень смерти становится пробным камнем для каждой привлекательности.
1675 Волшебство ушло, и чудо Мусы миновало,
У них обоих таз упал с крыши бытия[891].
Что же осталось от звуков таза волшебства кроме проклятия?
Что осталось от звуков таза религии кроме величия?
Поскольку пробный камень сокрыт от мужчин и женщин,
Что ж, вставай в один ряд [с подлинными], о фальшивая монета, и похваляйся.
Пришла пора для твоего бахвальства – раз пробного камня нет,
Будут передавать тебя, величая, из рук в руки.
Фальшивка каждую минуту говорит самодовольно:
«О чистое золото, разве я хуже тебя?!»
1680 Золото говорит: «Верно, о товарищ по служению!
Но пробный камень грядет, будь наготове!»[892]
Для людей тайны смерть тела – подарок,
Какой ущерб чистому золоту от кусачек?[893]
Если бы фальшивая монета предвидела, что в конце,
Он в самом начале стала бы такой же черной, какой стала в конце.
Будь она изначально черна лицом,
Была бы она избавлена от двуличия и от злосчастья.
Она взыскала бы эликсира Милосердия[894],
Ее разум одолел бы ее фальшивость.
1685 Если бы она сокрушалась сердцем о своем состоянии,
Увидела бы перед собой Исправляющего сокрушенное.
Она увидела бы, [каков будет] конец, и была сокрушена,
И тут же наложил бы ей повязку костоправ.
Милосердие [Божие] направляет медь к эликсиру,
[А] та позолоченная [монета] остается лишенной щедрот.
О позолоченный, брось притязания, пойми,
Что не останется твой покупатель таким слепым.
Свет [Дня] Сбора сделает их глаза зрячими,
Глазные повязки твои посрамит[895].
1690 Посмотри на тех, что предвидели исход,
Видели [они] сожаление душ и зависть глаз[896].
Посмотри на тех, которые видели [только] сиюминутное,
Свое испорченное нутро полностью отсекли [от Истины].
Для зрящих сиюминутное, тех, кто в невежестве и сомнении,
Что истинный рассвет, что ложный рассвет – все одно[897].
Ложный рассвет сотни тысяч караванов
Пустил по ветру погибельному, о юноша!
Нет монеты, которая не вводила бы в заблуждение;
Увы той душе, у которой нет пробного камня и кусачек!
1695 Бу Мусайлим сказал: «Я сам – Ахмад[898],
Я искусно спутал религию Ахмада».
Скажи Бу Мусайлиму: «Поменьше заносись,
Не обманывайся началом, подумай о конце».
Не становись путеводителем ради алчности к собиранию [учеников],
[Лучше] будь ведóмым, чтобы впереди тебя шла свеча.
Свеча осветит цель пути, словно луна,
[Покажет], что же в той стороне – зернышко или западня.
Хочешь ты того или не хочешь, благодаря светильнику
Станут видны тебе форма сокола и форма совы.
1700 А иначе [– смотри,] вороны затеяли хитрости,
Научились крику белых соколов[899].
Пусть юноша и выучится крику удода, —
Но где тайны удода и послание Сабы?![900]
Различай крик естественный от крика подражательного,
Венец царей от венчика удода[901].
Слова дервишей и тонкие мысли познавших
Повторяют эти бесстыжие своими языками.
Погибель всех прежних общин происходила потому,
Что они принимали сандаловое дерево за обычное.
1705 У них была способность различать, которая обнаруживает [истину],
Но алчность и ненасытность делали их слепыми и глухими.
[Физическая] слепота слепцов не далека от Милосердия,
[А это] была слепота алчности, которая не извинительна.
Распятый [по воле] Царя недалек от Милосердия,
Распятый из-за [собственной] алчности не будет помилован[902].
О рыба, подумай об исходе [дела], не смотри [с жадностью] на крючок
[с наживкой],
Ненасытная утроба закрывает глаза, видящие исход [дела].
Обоими глазами рассмотри и начало, и конец,
Берегись, не будь одноглазым, как проклятый Иблис![903]
1710 Одноглазый – это тот, кто видит только текущий миг, и все,
Словно скотина не ведает он о том, что ждет впереди.
Поскольку вина за повреждение двух глаз быка
Приравнивается к вине за один глаз [человека] – ведь в нем (в быке) нет
благородства —
[То] половину цены [человека] стоят два глаза [быка],
Ибо его двум глазам опора – твой глаз.
Но если ты повредишь один глаз сына Адама,
Ты должен заплатить половину его стоимости[904],
Ведь глаза человека сами по себе
Действуют, без пары глаз помощника.
1715 Поскольку для глаз осла начало не имеет конца,
То хоть у него и два глаза, он считается за одноглазого[905].
Это слово бесконечно, а [тем временем] тот малоумный
Пишет письма, жадный до хлеба[906].
Перед тем, как написать послание, он пошел к повару:
«О скряга из кухни благородного царя!
Не совместимо с ним и с его великодушием такую [скудную] меру
Моего содержания задумать».
Тот ответил: «Это было велено с благой целью,
Не ради скупости или скаредности».
1720 [Раб] сказал: «Это все, клянусь Аллахом, – наговоры из людской,
[Ведь] для шаха даже старое золото – что прах земной».
Повар приводил аргументы на десять ладов,
Тот все их отверг из-за алчности, которая в нем была.
Когда ко времени завтрака его доля оказалась уменьшенной,
Он много ругался, но толку не было.
Он сказал: «Вы все это [сами] нарочно делаете!»
Тот ответил: «Нет, мы слушаемся приказа.
Не считай это ветвью, считай корнем,
Не напускайся на лук, ведь стрелу пустила рука.
1725 “Не ты бросил, когда бросил” – это [слово тебя] испытывает,
Не возлагай вину на Пророка, ибо это [было] от Господа[907].
Вода замутилась от истока, о дерзкий!
Смотри вдаль, раскрой однажды глаза!»
От гнева и огорчения он пошел в какое-то место
И написал шаху сердитое письмо.
В этом письме он восхвалял шаха,
Просверливал жемчужину величия и щедрости шаха:[908]
«О ты, чья длань превосходит море и тучу
В удовлетворении просьб просящих,
1730 Ибо все, что туча дает, она дает со слезами,
А твоя длань постоянно с улыбкой расстилает скатерть».
Хотя внешне это послание было восхвалением,
От этого восхваления разило злобой.
Оттого все твои действия лишены света и гнусны,
Что ты весьма далек от света [своей первоначальной] сущности.
Сияние деяний низких [людей] быстро тускнеет,
Так же, как свежий плод быстро увядает.
Сияние дольнего мира быстро обратится в тусклое,
Поскольку оно существует в мире становления и гибели[909].
1735 В груди [слушающих] не будет радости от восхваления,
Если в восхваляющем [живет] злоба.
О сердце, очистись от вражды и неприязни,
А тогда пой хвалу [Богу] и будь усердным!
На языке – хвала, а внутри – неприязнь!..
Это значит, язык что-то скрывает или хитрит.
И, кроме того, Господь сказал: «Не гляжу
Я на внешнее, я смотрю на внутреннее»[910].