Вернувшись в Бухран и едва переступив порог дворца, князь Рамир удалился в свои покои и приказал никого к себе не впускать, кроме Ману. Придворные шептались в каждом углу:
– Что же случилось?
– Почему князь вернулся такой мрачный?
– Где новый корабль?
– А будет ли свадьба?
Ману ходил хмурый, и никто не осмеливался ни о чем его спросить. Не ровен час от княжеского гнева головы лишишься. Придет время, и все станет известно!
Лала несколько раз хотела навестить князя, но охранники ее не пускали. Но она не унималась и приходила опять, в который раз повторяя одно и то же:
– Вы что, балбесы, не знаете, кто я? Я невеста князя! А ну, пустите меня немедленно, иначе пожалеете!
Охранники, скрестив перед Лалой копья, стояли с каменными лицами.
– Вы оглохли, что ли? Если вы меня сейчас не пустите, я скажу князю, и он отрубит вам головы! Вы что, не слышите меня, остолопы? – шипела Лала, но охранники были невозмутимы.
Растратив весь запас красноречия, топнув ногой, она ушла. Охранники переглянулись.
– Дура, – сказал один.
– Дура, – согласился с ним другой.
– Жалко князя!
– Жалко!
– Как думаешь, скоро она опять придет?
– Думаю, скоро.
Через час Лала вернулась. Увидев ее, охранники переглянулись, тяжело вздохнули и скрестили копья.
Прошло несколько дней. Князь Рамир грустил, а дядя Ману думал, как с честью выйти из щекотливого положения. Конечно, князь волен поступать как хочет, но он обручился с Лалой и дал княжеское слово. И теперь, чтобы отказаться от свадьбы, должны быть веские основания. И таким веским основанием должно было стать отсутствие корабля.
«Нет корабля, и свадьбы нет!» – подумал дядюшка, довольно потирая руки.
Ману решил не торопиться с объяснениями и подождать, когда у министра лопнет терпение и он сам придет к нему. А пока хитрый Ману продолжал ходить хмурый, мало с кем разговаривал и изображал вселенскую скорбь.
Министр терялся в догадках.
«Что же все-таки происходит? Князь после возвращения не показывается, Лалу к себе не пускает, корабля нет, и никто ничего не знает! Ману молчит как рыба. Ведь явно же что-то случилось…» Он весь извелся от неизвестности и решил сам пойти к Ману.
Ману доложили о визите министра, и он велел его впустить.
– Приветствую вас, уважаемый господин Ману! Как ваше драгоценное здоровье? – министр склонил голову.
– Хвала Небесному Владыке, со мной все хорошо, – ответил Ману, жестом руки приглашая министра присесть рядом с ним на диван. Усевшись, тот спросил:
– А что происходит со Светлым князем? Он чем-то сильно расстроен или заболел?
– Он очень расстроен, – Ману печально покачал головой, – я расскажу вам…
Министр весь обратился в одно большое ухо, стараясь не пропустить ни единого слова.
– Как вы знаете, господин министр, мы должны были вернуться еще с одним кораблем, – начал свой рассказ Ману.
Министр закивал.
– Так вот, – продолжал Ману. – Когда мы прибыли за кораблем, он оказался не готов. Более того, его даже не начали строить. Они, видите ли, не нашли достойного леса и отложили строительство! – Ману изобразил крайнее возмущение. – Князь был в гневе.
«Нет корабля, нет свадьбы!» – сказал князь.
– Как нет свадьбы? – министр удивленно смотрел на Ману. – Не вы ли мне дали обещание, что Лала станет княгиней?
– Обещание я дал, – кивнул Ману. – Разве князь не обручился с Лалой? Разве не заказал корабль к свадьбе? Так что все шло по плану, – Ману смотрел на министра честными глазами. – Не так ли?
– Все верно, – кивнул министр, чувствуя подвох.
– Но корабля нет, и князь счел это дурным знаком, – тяжело вздохнул Ману. —
«Раз не складывается, как задумано, значит, Небо не хочет этого брака, – сказал мне князь. – Если ослушаемся, будем несчастны всю жизнь. А я не хочу, чтобы прекрасная Лала была несчастна! Я освобождаю ее от данного мне обещания!»
– Если бы вы знали, господин министр, как мне прискорбно рассказывать вам об этом, сердце мое рвется на части…
Министр слушал, верил и не верил. С одной стороны, корабля и правда нет, а с другой… Давно ли князь Рамир стал таким суеверным? Все знали, если он чего-то хотел, ничто не могло его остановить. А вот если не хотел…
«Что-то здесь не так, – министра одолевали сомнения, – может, я Ману мало денег предложил?» – вдруг осенило его.
Но сколько министр ни убеждал Ману, сколько денег ни предлагал, дядюшка был непреклонен – Небо против этого брака! – твердил он.
Министр выбился из сил:
«Может и правда Небо против, если жадный Ману отказывается от таких денег?» —
подумал он и со всем согласился.
Ману поспешил рассказать князю о разговоре с министром.
– Ты молодец, дядюшка! Похоже на правду! – сказал повеселевший Рамир.
Дядюшка же думал:
«Я тебя втянул в эту скверную историю, я же должен тебя из нее вызволить».
– Осталось сказать Лале, – Рамир подмигнул дяде Ману.
Вечером Лале сообщили, что князь желает ее видеть. Лала, словно горная коза, поскакала в покои князя. Она остановилась у дверей, посмотрела на охранников испепеляющим взглядом и, погрозив пальцем, прошипела:
– Вам конец!
Когда дверь за Лалой закрылась, один охранник сказал:
– Жалко князя.
– Жалко, – согласился другой.
С печальным лицом встретил князь Лалу и стал рассказывать душераздирающую историю, придуманную дядюшкой Ману. Лала слушала и верила. Когда князь сказал «дурной знак» и «не судьба быть вместе», Лала начала плакать. Рамир гладил ее по голове, успокаивал и говорил, что найдет она еще свое счастье, а сам потихоньку подталкивал ее к дверям.
Проводив Лалу, Рамир опустился на подушки и глубоко вздохнул. На душе стало легче.
Лала долго жаловалась отцу-министру, повторяя, что «само небо сказало, что оно против их брака».
Министр смотрел на дочь и думал:
«А князь-то вовремя одумался! Ну, какая из тебя княгиня? «Небо сказало!» Дура и есть дура. Пожалуй, выдам я тебя замуж за сына военачальника, он тоже со странностями. Вот парочка-то будет! Не знаешь, кто дурней!»
Но дочь есть дочь, и он очень любил ее. Министр обнял Лалу, погладил по голове и сказал:
– Не расстраивайся, моя красавица. Мы найдем тебе жениха еще лучше.
– Лучше князя? – Лала удивилась.
– Намного! – утвердительно кивнул отец. – А завтра я куплю тебе самую красивую ткань на новый наряд.
– Ты самый лучший, – Лала поцеловала отца и, напевая, побежала за сладостями.
«Завтра же пойду к военачальнику, нечего тянуть…может, все и к лучшему»… – думал министр, засыпая на мягком бархатном диване.
Князь Рамир был свободен от данного Лале слова и немного повеселел. Пора было возвращаться к привычной жизни.
В один из вечеров Рамир лежал на груде подушек и пил ароматный чай из маленькой золотой чашки. Играли музыканты. Красивые танцовщицы звенели своими многочисленными браслетами. Тела их в полупрозрачных нарядах извивались, глаза горели… Но князь смотрел мимо танцовщиц и не слышал музыки. В мыслях была только Гера…
Утром, на совете принимая важное решение, он думал:
«А как бы поступила она?»
После обеда он охотился в своих угодьях и подстрелил косулю.
«Может быть, ты сегодня тоже охотилась? Кто стал твоей добычей, Гера?
Я стал твоей добычей! Это твоя стрела рвет мое сердце!» – кровожадная лапа крепко сжимала сердце и запускала в него железные когти.
Князь поднялся и вышел из зала. Он отправился к Ману.
– Все, дядюшка! Не могу больше! Видеть не хочу никого, – с тоской сказал Рамир.
– Так уж и никого? – дядюшка прищурился.
Рамир посмотрел на дядю и сказал:
– Хоть бы одним глазом взглянуть на нее.
– Зачем одним, можно и двумя. И увидеть можно, и поговорить.
Рамир посмотрел на дядю непонимающе.
– Скажи, дорогой племянник, что тебе мешает отправиться на остров Кравт с визитом вежливости?
– Ничего не мешает, – Рамир начал понимать, куда клонит дядя.
– Ну, в таком случае на корабль – и вперед! – весело сказал дядя.
– Как я сам не догадался! – Рамир чуть не прыгал от радости.
– Любовь делает людей чуть-чуть глупее, – усмехнувшись, сказал дядя, но Рамир пропустил его слова мимо ушей.
– Только есть один важный момент, к которому ты должен быть готов, – уже серьезно сказал дядя Ману. Рамир внимательно слушал.
– Ты ничего не знаешь о жизни королевы. Что она сейчас свободна, ты знаешь. Но это ничего не значит. Может быть, она влюблена или обручена и скоро выходит замуж? В отличие от тебя, по-настоящему. Готов ли ты будешь пережить новое потрясение, если твоя любовь останется без ответа? – Ману знал, о чем говорит.
– Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть, – сказал Рамир. – Если я ей не нужен, я хотя бы буду знать об этом и перестану мечтать. А пока есть надежда…Ты поедешь со мной? – спросил он дядю Ману.
– А то как же! Неужели упущу такой шанс! Вдруг сердце королевы свободно, а чем я не жених? – Ману развел в стороны руки, закатил глаза и прошелся походкой гордого павлина. Рамир посмотрел на дядю и захохотал.
Рамиру не спалось, он думал о Гере. Дядюшке тоже не спалось, и он думал о Рамире:
«Надо же, как одна короткая случайная встреча изменила Рамира. Совсем другим стал. Ведет себя мудро, говорит уважительно. И не потому, что я ему помогаю, я ведь и раньше ему помогал. Уже второй месяц пошел, а он не только не забыл Геру, а думает о ней день и ночь. Королева, бесспорно, женщина умная и много чего умеет, и уж от поклонников, наверно, отбоя нет. Вот только нужен ли ей Рамир? Такую женщину красотой не возьмешь. Откажет ему, и разлетится его бедное сердце на куски, как мое когда-то. А может, и не откажет. Может быть, встреча была не случайной? Пока есть надежда…»
Сборы были недолгие, и через два дня корабль князя направился к берегам острова Кравт. Капитан Сандер был человеком опытным и умелым.
– Недели через три будем на месте, Ваша Светлость.
И опять князь Рамир и дядя Ману стояли на палубе плечом к плечу.
– Про подарок не забыл? – хитро спросил дядюшка.
– Не забыл, – ответил Рамир.