Единственное, о чём сожалел так это, что у меня нет при себе гранаты, а лучше двух. Успей я выдернуть кольца, эта отвратительная тварь, переваривая меня, точно получила бы изжогу от такой острой приправы.
В бесконечном хаосе этого момента у меня, наконец, получилось сделать хриплый вздох, и воздух снова хлынул лёгкие. Боль никуда не делась, но, по крайней мере, вернулась способность дышать, и я обнаружил, что всё ещё смотрю в бездну тёмных глаз суперэлиты.
Однажды в одной умной книге я прочитал умную фразу, врезавшуюся в мою память: «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». В моём мире-доноре – том, где я изначально родился, – учёные мужи эту фразу трактовали самыми разнообразными способами. Обычно говорили, что развитие технологий и современной цивилизации отравляет душу человека, самую её суть. Что часто люди при борьбе со злом сами становятся чудовищами, потому что они пытаются делать добро такими же злыми и бесчеловечными методами, а их душа при этом грубеет, и в ней остаётся мало человеческого.
Но я после попадания в этот мир воспринимал эти слова буквально. Только попав в Улей, я преобразился внешне. Если бы надо мной не поработала Брусника, пока я лежал в коме, то, скорей всего, я стал бы ещё уродливей Мальвины. Весь мой путь был отмечен схватками с настоящими чудовищами, а не метафорическими, рождёнными фантазией праздного соевого куколда.
Строго говоря, я и в своём мире занимался тем же самым. И тут не переродился внутренне, не стал чудовищем сам, хотя к этому были все предпосылки. Так что мне было не стыдно погибнуть. Хотя немного обидно уходить сейчас, когда я только нашёл свою стезю в Улье.
Но жизнь – она вообще несправедлива.
Говорят, что глаза – зеркало души. Буркалы суперэлитника были черны, и в них не светилось ничего, кроме пустоты. Казалось, они были порталами в злобную вселенную, кишащую древней ненавистью, превосходящей время и тварный мир. Громкое урчание чудовища сочилось злорадным удовольствием и алчным предвкушением.
В моей крови бурлило столько адреналина, что у меня получилось оттолкнуться от земли и перекатиться, когда на меня обрушилась когтистая лапа. Тело запротестовало против внезапного движения, каждый мускул заныл тупой болью, заставив меня сожалеть о том, что я вообще начал противодействовать элите. Тем не менее, где-то в глубине истерзанной плоти шевельнулась решимость бороться до конца, подогретая злостью на всю эту дурацкую и несправедливую ситуацию. Смерть так долго была моей спутницей, что стала мне уже больше чем подругой. Да, у нас с костлявой определённо куда более близкие отношения, чем не бы хотелось. Но, видимо, желание жить во мне было настолько сильным, что его не смогли подавить ни боль, ни разочарование. Начал обретать форму план, рождённый безысходностью, отчаянием и желанием выжить.
Я со стоном откатился ещё раз, избегая очередного удара лапой, глубоко вздохнул, успокаивая эмоции и готовясь направить всю суть своего знахарского Дара в последний отчаянный удар. Пришло время использовать может не такую мощную чистую энергию оборотной стороны знахарского Дара, тёкшую по моим энергетическим каналам. Да, мой удивительный нодиевый меч всё ещё лежал по другую сторону тела элиты, но его свойства – лишь проводник моей собственной силы. Без меня он просто баснословно дорогая и редкая, но совершенно бесполезная железка.
Я сосредоточился на своём Даре. Казалось, будто воздух сгустился вокруг меня от невидимой силы, когда я использовал тёмную сторону своих способностей – силу, о которой часто даже не знают те, кто ею владеет, а те кто знают, нередко шарахаются от неё. Пожалуй, что и я от них ничем не отличался, так как вспоминал про неё только в те моменты, когда это была моя единственная надежда на спасение.
Суперэлита устала играть со мной и рванула вперёд. Её массивный силуэт двигался с удивительной для такого чудовища скоростью, челюсти клыкастой пасти широко раскрылись, готовые сожрать меня целиком. Я дёрнулся в сторону и избежал встречи с пастью, но меня накрыло когтистой лапой, впечатывая в землю. Все кости, суставы и связки в моём многострадальном организме затрещали, но я сумел переплести свои энергетические каналы с меридианами развитого заражённого и высвободил всю накопившуюся внутри меня деструктивную энергию. Увы, наблюдать знахарским намерением, что происходит с энергетической системой суперэлиты, я не смог, удерживая себя от потери сознания, только усилием воли.
Видимо, я снова не всё сделал правильно, потому что чудовищная пасть вновь устремилась ко мне. Повторить попытку не вышло, так как мой внутренний резервуар, да и я сам были уже вычерпаны до самого донышка. Однако в тот момент, когда я в который уже за сегодня раз попрощался с жизнью, что-то ударило суперэлиту, готовую меня сожрать, с такой силой, что из пасти у неё хлестнул кровавый фонтан. Кровавые струи прибавлялись и множились, одна, вторая, третья…
Я и так дышал с трудом, а потоком льющийся на меня тошнотворный, липкий, вонючий, красный ихор только усугублял состояние. Меня замутило, и сознание начало уплывать. С низким тихим урчанием, эхом разнёсшимся по полю битвы, заражённый содрогнулся, и его тело обмякло. Тяжёлая морда, усиленная шипастыми пластинами костяной брони, ткнулась в землю в каких-то сантиметрах от меня.
Я лежал, задыхаясь, зрение то прояснялось, то снова плыло. Воздух был насыщен металлическим запахом крови и едкими газами стреляного пороха. Моё сердце колотилось в груди, как барабан, каждый удар свидетельствовал о жизни, которая всё ещё текла во мне.
Когда чувства медленно вернулись, я почувствовал присутствие поблизости. Над павшей элитой стояла фигура, её силуэт был едва различим на фоне встающего светила.
– Ты кто? – удалось прохрипеть мне, голос был слаб от напряжения и боли.
– Жак-Ив Кусто, блин, в прорезиненном пальто! – воскликнула Анютка, упав рядом с лапой дохлой суперэлиты на колени.
Я облегчённо выдохнул и вгляделся в девочку. Кожа её была покрыта сажей и грязью, словно она сама была частью этой нескончаемой и бессмысленной войны. Но серьёзных повреждений я не увидел.
– Орк, хватит валяться! – воскликнула она.
Едва сдерживая слёзы, девочка пыталась отогнуть один из когтей, прижавших меня к земле.
Я честно попытался ей помочь, но суставы заскрипели, а мышцы предательски отказались слушаться. Так что вместо того, чтоб выбраться, я позорно потерял сознание от усилий. А когда очнулся, надо мной склонилась другая женщина, которую я не сразу узнал.
– Ты был близок к поражению, – сказала графиня. – Но твоя воля не позволила тебе пасть. Это редкое качество, Орк. Дары той или иной ценности прорезаются у всех рано или поздно, а воля…
– Кто спас меня? – спросил я, чувствуя, как сознание снова начинает уплывать. – Вы?..
Она усмехнулась, и эта улыбка была одновременно и доброй, и мягкой. Я почувствовал нежные ладони Ольги Анваровны на своих щеках.
– Спасала тебя Анечка, сокровище наше чумазое. Авессалом Валерьевич влил ей Духа Стикса из одного своего артефакта, а потом она и прибила суперэлиту.
– Оля, ради чего ты возишься со мной? – сорвался с губ вопрос словно сам собой, и я даже не заметил, что нарушил субординацию, назвав графиню не по имени-отчеству, да ещё и перейдя на «ты».
Но Анваровна то ли не обратила на это внимания, то ли списала всё на моё состояние.
– Хотела бы я тебе ответить, – она оглянулась, словно хотела убедиться, что её никто не услышит, кроме меня, и, наклонившись над самым моим лицом, едва слышно произнесла:
– Ради будущего. Как только ты сможешь контролировать свои Дары, ты превратишься из пешки в ферзя.
Я попытался понять её слова, но физическая боль и истощение затмевали разум, а тонкий запах духов туманил разум.
– Я не понимаю, не знаю, как… – выдавил я с трудом, путаясь в мыслях.
Он наклонился ещё ближе, почти коснувшись моего лба, и едва слышно прошептала:
– Ты не один.
Глубоко внутри меня что-то отозвалось, словно пробуждаясь от долгого сна. Я почувствовал, как тонкие нити энергии, затихшие и спутанные, вдруг начали шевелиться, словно струны, которые наконец-то нашли свою мелодию.
– Время ещё есть, – продолжила Ольга Анваровна, её голос был полон уверенности и спокойствия. – Я тебя подлатаю сейчас, но тебе нужно научиться управлять своими Дарами тоньше. В Стиксе всё зависит от того, насколько ты сможешь понять и принять свои силы.
Я ощутил, как её целительный Дар воздействует на меня, проникая в израненное тело подобно каплям воды, медленно размывающим камень.
Закрыв глаза, я попытался сосредоточиться на исцелении и на этой новой информации, которая начала прорастать внутри меня. Где-то в глубине души я знал, что она права. Я не один, и даже в этом бесконечно враждебном мире есть те, кто готов помочь мне найти свой путь. Вопрос только в том, как дорого за это придётся заплатить. Не сомневался я только в том, что платить придётся. Всегда приходится.
Кажется, я снова потерял сознание. А когда снова открыл глаза, Ольга Анваровна всё ещё находилась рядом, но взгляд её был привычно ехидным, а сама она выглядела, как обычно.
– Давай руку, – сказала она. – Хватит валяться. Время действовать.
На автомате я взял её за руку и встал на ноги. Хватка графини оказалась не по-женски сильной. Пожалуй, теперь я поставил бы на неё, если бы нам вдруг пришлось состязаться в армрестлинге.
Окружающий мир начал обрёл чёткость. Хоть меня всё ещё и мутило, но я был уже почти в порядке. Посмотрев на миниатюрную Ольгу Анваровну сверху вниз задал, всего один вопрос:
– Та баба на элитнике?
Но вопреки моим ожиданиям она отрицательно качнула головой.
– Ушла, выдра крашеная…
– Как?
– У неё была ещё одна стая заражённых. Они и помогли ей уйти.
Я выругался.