Пламя яростно гудело, пожирая роскошный антикварный интерьер и бесценное содержимое библиотеки. Шкафы и полки с грохотом обрушивались, роняя древние обугленные книги на пол. Жар обволакивал лицо, проникая сквозь одежду и обжигая кожу. Дым был настолько густым, что каждый вдох отдавался в груди острой болью. Я закашлялся, прикрывая рот рукавом, и бросил быстрый взгляд на Кнута и Воду.
– Держитесь! – крикнул я, перекрывая рев пламени.
Кнут, сжав зубы, вращал рукой в воздухе, и его невидимый кнут хлестал по пламени, отбрасывая его назад. Вода, сосредоточившись, вытягивал руки вперёд, и из его ладоней вырывались потоки воды, падая на пылающие балки и гася пожарище.
– Долго не протянем! – выкрикнул Вода, пот струился по его круглому лицу, смешиваясь с копотью.
Я это и без него понимал, счёт шёл на секунды. Оттолкнув обугленный обломок шкафа, я рванулся вперёд, в самое сердце огненного ада. Запах горящей бумаги и дерева смешивался с едким ароматом плавящегося пластика и… палёной плоти. Меня передёрнуло, но я заставил себя идти дальше.
«Лаки… где же ты истеричка рыжая?!» – стучалась в висках одна мысль.
– Лаки! – крикнул я, но ответа не было. – Лаки!
Сквозь завесу дыма я различил неподвижную человеческую фигуру, лежащую среди обломков. Сердце болезненно сжалось. Подбежав ближе, я замер в ужасе. Лакшери лежала на боку, её одежда превратилась в обугленные лоскуты, кожа на голове была обожжена до белых костей. Волосы сгорели, обнажив череп. От неё исходил густой запах горелого мяса, вызывая тошноту и головокружение.
– Нет… Лаки… – прохрипел я, горло сдавило спазмом.
Я опустился на колени рядом с ней, осторожно прикасаясь к её плечу. Кожа под пальцами была горячей и шершавой, она немедленно слезла, обнажая красное мясо и белизну костей. Она выглядела как сломанная кукла, выброшенная в огонь.
– Нет-нет-нет… Лаки… Нет-нет-нет… Не смей умирать… Лаки… Всё хорошо будет… Хорошо… В Замке знахарей полно… Нет-нет-нет…
Обычно в критических ситуациях меня охватывает мрачная молчаливость или косноязычие, но не в этот раз. Слова, смысл которых я и сам не до конца осознавал, лились из меня неостановимым потоком, прорвавшим дамбу. Но эту бессмыслицу я уже бормотал, аккуратно подхватив её тело на руки и снова ныряя в огонь.
– Держись, – бормотал я, таща её на руках через огонь. – Я вытащу тебя… Вытащу… Будет хорошо… Всё хорошо… Хорошо… Будет… Всё…
Я не чувствовал вес девушки, но ноги подкашивались от жара и боли. Огонь ревел вокруг, стены трещали, готовясь обрушиться. Кожу нестерпимо жгло, но я двигался к выходу, пробираясь сквозь пламя и дым. Но в этом пылающем аду я сам, похоже, заблудился, потому что там, где должна была быть дверь в библиотеку, оказалась стена.
Вот и всё. «Гейм овер», как сказала бы Анютка. Крышка двум перспективным знахарям… Что делать? А что? Если только пустить себе пулю в лоб, чтобы не сгореть заживо. Так! Нет! Сначала Лаки пристрелить, это будет хотя бы гуманно. Моя лапа легла на рукоять револьвера «РШ-12».
Так… Нет-нет-нет! Надо пойти вдоль стены! Шаг за шагом, я начал пробираться через бушующий смерч пламени.
– Не туда! – еле слышно раздалось сквозь гул и треск. – Не туда, дебил! Сюда давай!
Когда до меня дошёл смысл слов, я побежал на голоса.
Кнут и Вода, увидев меня с Лаки на руках, удвоили усилия. Водяные потоки обрушивались на огонь, создавая шипящий паровой барьер. Кнут, красный от напряжения, хлестал по занявшимся потолочным балки, сбивая огонь в сторону и не давая им прогореть и рухнуть нам на головы.
– Быстрее, Орк! – крикнул он, голос сорвался на истеричные «петушиные» нотки.
Я на морально-волевых выбежал в коридор на подкашивающихся ногах. Свежий воздух ударил в лицо, но вместе с ним пришло осознание тяжести травм Лаки. В глазах стало мутно, и это было к лучшему – видеть страшные ожоги в общем-то симпатичной и милой ботанки было выше всяких сил. Я аккуратно уложил её на пол и осмотрелся в поисках помощи.
Народу возле библиотеки существенно прибавилось – наверное, Али сумел как-то передать весть, что тут нужна помощь. Студенты и преподаватели суетились вокруг, кто-то пытался тушить огонь, кто-то оказывал помощь раненым. Их лица были искажены страхом и отчаянием.
– Помогите! – закричал я, но голосовые связки подвели и голос сорвался в надсадный отчаянный хрип. – По-мо-ги-те!!!
Чем больше я хотел прибавить громкости, тем тише я сипел и хрипел. Кто-то присел рядом со мной, сбивая с моей одежды языки пламени, и я с удивлением узнал цыгана.
– Ты что здесь?… – просипел я, но ответить он не успел.
Из толпы выбежала Ольга Анваровна. Её обычно спокойное лицо было напряжено, глаза расширены.
– Что с ней? – не дав мне удивиться её появлению, спросила она, опускаясь на колени рядом с Лаки.
– Она… – просипел я, размазывая по морде непроизвольные слёзы. – Пожар… Так внезапно… Вспыхнуло п… Просто… Лаки была внутри…
Графиня внимательно посмотрела на меня.
– Кто-нибудь! – прикрикнула она. – Дате Орку глотнуть чарку самогонки!
Сказав это, Графиня собралась и вернулась к осмотру Лаки. И всё же её руки слегка дрожали, выдавая волнение. Она прикоснулась к обгоревшей коже, и на мгновение её глаза наполнились ужасом.
– Ожоги глубокие… четвёртая степень, – тихо сказала она. – Повреждены мышцы, кости… Она жива, но на грани. Держись девочка…
Я видел, как Графиня собирается с силами, закрывая глаза и глубоко вдыхая. Знахарским надзрением я увидел, как её руки начали светиться мягким зелёным светом, который медленно перетекал на тело Лаки, впитываясь в искорёженную энергетическую систему пострадавшей как в чёрную дыру. Внутри меня всё оборвалось, потому что пришло понимание – Оле не хватит резерва, как бы сильна она не была как знахарь. Подтверждая это, через несколько секунд зеленоватое свечение замерцало и померкло совсем. Графиню повело, и она пошатнулась.
– Тогда дай я попробую…– Я не могу… – прошептала она, глядя на меня с отчаянием. – Слишком тяжело… Я одна не справлюсь.
Моя корявая и обожжённая лапа зависла над ужасными ранами Лакшери.
– Нет! – с неожиданной силой Ольга Анваровна оттолкнула меня. – Ты своим садистским даром убьёшь её вернее, чем огонь.
– Что же нам делать? – растеряно спросил я, чувствуя, как внутри нарастает паника.
Она поднялась, оглядываясь на собравшихся студентов.
– Я дала вам теорию, но сейчас нужна практика, – громко объявила она, голос её зазвенел закалённой сталью. – Я одна её не вытяну. Давайте соберём цепь. Помогите мне, кто может!
На секунду повисла тишина. Студенты переглядывались, некоторые в страхе отводили глаза. Я ощутил на себе взгляды Али, Перуна и Гиви. Они стояли неподалёку, их лица были серьёзными.
– Я с вами, – сказал я, поднимаясь и подходя к Графине.
Али кивнул, его тёмные глаза сверкнули пониманием.
– Я тоже, – добавил он, кладя руку на моё плечо.
Перун и Гиви подошли ближе, становясь рядом без слов. Ольга Анваровна встретилась со мной взглядом, её глаза выражали благодарность.
– Спасибо, – сказала она тихо.
Я положил руку на её плечо, ощущая под пальцами хрупкость женского тела и бурлящую силу могучего Дара одновременно. Другие студенты начали подходить, образуя вокруг нас круг. Я заметил, как к нам присоединились даже те, с кем у нас были разногласия. На этот момент все забыли о вражде.
– Сосредоточьтесь на своих Дарах, – наставляла Графиня. – Почувствуйте энергию внутри себя и позвольте ей течь ко мне.
Я закрыл глаза, пытаясь почувствовать свой Дар. Тёплая волна поднялась из глубины живота, распространилась по всему телу. Я направил её через руку, соединяясь с Графиней. Ощущение было странным – словно тёплый поток киселя втекал в меня и дальше, без остановки, в Графиню.
Ощущались вибрации чужой заёмной энергии, проходившей через моё тело. Я отдавал её Графине без остатка, а она направляла её на исцеление Лаки. Энергии было столько, что тело Ольги Анваровны буквально окутывал свет, и даже сквозь закрытые глаза я видел, как сияют ярким изумрудным цветом руки Графини.