Обугленная кожа Лаки вслед за руками Графини начала светиться будто бы изнутри. Медленно, очень медленно раны стали затягиваться. Обгоревшие мышцы восстанавливались на глазах, обугленные кости покрывались новой плотью.
Пот стекал по моему лицу, рубашка прилипла к спине. Я чувствовал, как силы оставляют меня, но не смел разорвать связь. Рядом со мной Али тоже еле держался на ногах, но продолжал передавать энергию.
Минуты казались часами. Наконец, свет начал угасать. Графиня, тяжело дыша, опустила руки.
– Не хватает совокупной энергии, – заключила она.
Я молча зачерпнул весь оставшийся во мне Дух Стикса и передал последние крохи. На что Ольга отрицательно покачала головой.
И что? Всё? Всё было зря? По плечу меня кто-то успокаивающе похлопал.
– По головке себе… постучи… – тихо огрызнулся я.
Внутри нарастало чувство протеста, обильно замешанное на горечи от всей этой нелепой ситуации. Я потянулся к Дару, но Духа Стикса не было. Ощутив сосущую пустоту внутри под сердцем, всем, что было у меня вместо души, попытался влиться потоком в энергетические меридианы Графини и…
Что-то внутри меня словно прорвало плотину. Дух Стикса заструился по моим каналам с энергией, грозящей вот-вот-вот выйти из берегов, полноводной горной реки.
Ольга Анваровна вздрогнула от неожиданности всем телом. Я ощутил это своей лапой, до сих пор лежащей у неё на плече. Глаза Графини расширились, когда она, оглянувшись, увидела, что цепь знахарей уже распалась. Все глотали живун, восполняя споровый баланс, и только я удерживаю контакт с ней.
– Откуда? – прошептали её губы беззвучно.
Я промолчал – все силы уходили на то, чтобы контролировать этот кажущийся бесконечным поток энергии знахарского Дара. Натурально возникло ощущение, что сдерживаю океанский девятый вал, грозящий влиться в мои каналы под чудовищным давлением и порвать их. Перенапрягая свою энергетическую систему, я пытался контролировать этот процесс, насколько мог, но без травм всё равно не обойдётся – это точно. Но не это было главным сейчас, а то, что мы могли помочь Лаки выжить.
Зрачки в глазах Ольги Анваровны расширились. Я отчётливо понял, что она была изумлена и… Да… Напугана.
Графиня повторно направила всю энергию на исцеление моей жестоко обожжённой подруги, и свет окутал её тело, проникая в каждую клетку. Сквозь закрытые глаза и увидел, как от рук Ольги, на этот раз шёл не изумрудный свет, а чистая, ослепительно-белая плазма Дара.
С меня градом лился пот, капал с лица на пол крупными каплями, пропитывал одежду и затекал в собственные ожоги, раздражая их солью. Не только моя энергетическая система оказалась не готова к такому потоку энергии, но и тело показало себя непозволительно слабым. Я упал сначала на одно колено, а через бесконечно долгую секунду и вторая нога подкосилась. Кажется, что сознание меня покинуло на мгновенье. Когда же я пришёл в себя, то увидел, что Лаки лежит так же неподвижно, но её кожа снова гладкая и розовая, словно после дня под ярким солнцем. Вот только глаза и щёки впали, из-под кожи торчали рёбра, а грудь потеряла пару размеров. И ещё пугала абсолютно лысая голова девушки.
Возникший было страх сменился уверенностью, что всё нормально. Организму было нужно откуда-то брать строительный материал, пока он себя чинил под воздействием мощного Дара, напитанного океаном заёмной энрегии.
– Она будет жить, – прошептала Ольга Анваровна, позволяя себе лёгкую улыбку. – Всем спасибо. Все свободны.
Я почувствовал такое облегчение, но, попытавшись встать, чуть не рухнул обратно на пол – ноги подкосились. Али подхватил меня за плечо, не дав позорно упасть.
– Умеешь ты удивить, брат, – шепнул он с тенью улыбки.
Я кивнул, не в силах говорить. Внутри всё ещё бурлили эмоции: радость, облегчение, изнеможение.
– Дал бы живуна лучше хлебнуть, мотиватор колхозный мля, – прохрипел я.
В губы уткнулась НАТО-вская пластиковая фляга, а в глотку полился приторно-сладкий споровый раствор, замешанный на коле.
Скосив глаза, увидел, что рядом с флягу держит Перун, но сейчас было, откровенно говоря, плевать и на вкус, и на странности поведения моего недавнего соперника. Я восполнял споровый баланс. Живун вошёл, как вода в сухую землю, буквально возвращая меня к жизни.
* * *
Позднее, когда пожар был потушен, а дым рассеялся, мы собрались в большом зале. Атмосфера была напряжённой, разговоры велись шёпотом.
Мы с Али засели в буфете за угловой столик и плотно поели, запив калории поистине лошадиной дозой кофе и живуна. Многие из собравшихся выглядели потерянными и уставшими.
Хёгни стоял на небольшой сцене, его суровое лицо было освещено мягким светом ламп. Он обвёл взглядом присутствующих, и при внешнем спокойствии в его глазах читалась глубокая обеспокоенность.
Ропот волной пробежал по залу. Я почувствовал, как где-то в глубине груди нарастает гнев. Кто-то воспользовался готовностью помочь ближним, чтобы нанести удар в спину.– Сегодня мы столкнулись с серьёзной угрозой, – начал он, голос его звучал гулко в тишине зала. – Нападение на Приозёрный было лишь отвлекающим манёвром. Наши враги проникли в Замок, воспользовавшись нашим отсутствием.
– Мы потеряли не только ценное имущество и данные, но и чуть не потеряли одного из наших учеников – здесь, где мы гарантировали безопасность, – продолжил Хёгни, и взгляд его остановился на мне. – Но благодаря самоотверженности всех вас удалось избежать худшего.
Я опустил глаза, не привыкший к тому, чтобы меня выделяли.
Внезапно двери зала резко распахнулись, и внутрь вбежал степенный Авессалом Григорьевич. Обычно спокойный и собранный, сейчас он выглядел взволнованным и даже напуганным. Его глаза блестели, руки дрожали.
– Она пропала! Пропала! – выкрикнул он, когда пробежал между рядов кресел, и голос его сорвался.
Хёгни нахмурился, сурово сдвинув брови.
– Кто пропал, Кельт? Говори яснее!
– Не «кто», а «что»! – вскричал артефактор, заламывая руки. – Слеза Солнца! Пропала именно она!
Зал замер. Шепот прекратился, и в воздухе повисла гнетущая тишина. Я огляделся, пытаясь понять, что происходит. Лица студентов выражали шок и ужас. Кто-то схватился за голову, кто-то обхватил себя руками, словно стараясь защититься от невидимой угрозы.
«Что за Слеза Солнца?» – подумал я, недоумевая.
Но похоже, что только я один и был не в курсе.
Хёгни побледнел, его глаза сузились.
– Ты уверен, старый друг? – спросил он тихо.
Авессалом отчаянно кивнул.
– Я проверял трижды! Замки взломаны, защиты обойдены, охрана убита! Она исчезла!
Тишина стала ещё более гнетущей. Я ощутил на себе тяжёлые взгляды. Казалось, что все вокруг знали что-то, чего не знал я.
Не выдержав, я шепнул Али:
– Что такое «Слеза Солнца»?
Взгляд цыгана обратился ко мне. В нём читалось недоумение. Он тяжело вздохнул.
– Странно, что ты не в курсе, – ответил он. – Слеза Солнца – это древний кельтский артефакт, крайне мощный и опасный. Он способен контролировать силы Улья, направлять их по воле владельца. Смысл существования Замка и Ордена в том, чтобы охранять этот артефакт. А обучение знахарей – так, побочный гишефт.
Как говорится – «вот это поворот»! Я почувствовал, как сердце забилось чаще. Контролировать силу Улья? Что бы это ни значило… Звучало интригующе. А ещё интереснее было то, что об этом артефакте знали, похоже, все, кроме меня.
– В смысле? – глуповато переспросил я.
– В неправильных руках это оружие массового поражения, – продолжил он. – Если килдинги заполучат его, они смогут… Ну, я сам не очень представляю все возможности… Давай послушаем…
Тем временем шум в зале начал нарастать.
– Но как они могли проникнуть в хранилище артефактов? – выкрикнул кто-то из студентов. – Там же отдельная охрана!
– Предательство, – мрачно произнёс Али, сжав свои большие кулаки.
Хёгни кивнул.
– Похоже, среди нас есть шпион, – сказал он. – И нам предстоит его найти.
Зал снова загудел. Я чувствовал, как внутри поднимается гнев и разочарование. Предатель среди нас? Кто мог пойти на такое?
Он повернулся ко мне, в его глазах была твёрдость.
– Орк, ты и твои друзья показали себя с лучшей стороны. Мне нужна ваша помощь.