…Подступы к воротам «Матросской тишины» защищали баррикады из бетонных блоков и противотанковые ежи, перед самыми воротами было оборудовано пулемётное гнездо. Обычную тюрьму превратили в крепость. Профессиональный взгляд бывшего армейского капитана отметил хорошую подготовительную работу, проведённую здешним руководством. Вот только дальше ворот визитёров пускать не собирались, так как охрану никто не предупредил об их приезде.
– Вашему руководству звонили от нас, – настаивал Стас.
– У нас теперь новое руководство, – загадочно сообщил один из охранников, дежурящих на проходной, и многозначительно переглянулся с остальными.
– Хорошо, дайте мне поговорить с вашим главным.
С КПП набрали внутренний номер, и Стас услышал в трубке характерный южный говорок:
– Какого хрена вы заявились! – Командир тюремного спецназа даже не пытался выглядеть вежливым. – Не знаю, кто вам чего обещал! Только от меня вы всё равно ничего не получите, так что проваливайте! – Отшив с порога чужаков, хам на том конце провода небрежно подозвал кого-то: «Ну-ка, подь сюда, моя жар птица!».
Стас почувствовал, как его лицо само собой расплывается в улыбке, вот так удача!
– Своих не узнаёшь, Бульба, – позвал он насмешливо, прежде чем собеседник успел повесить трубку.
Услышав свой старый армейский позывной, обладатель сочного южного говора надолго замолчал. Потом изменившимся тоном произнёс недоверчиво:
– Харлей? (такой у Легата был позывной на войне).
– Я это, я, сержант Бульбанюк. А ты погляжу делаешь карьеру на гражданке? Большим начальником заделался, к тебе теперь на хромой кобыле просто так не подъедешь.
– Товарищ гвардии майор, что же вы сразу то! – расстроено запричитал бывший старший сержант Тарас Бульбанюк. – Да вы для меня… И ребята из нашей роты… – не умея красиво говорить, Бульбанюк терялся, и дальше коротких рубленных фраз выразить свои эмоции не умел.
Легат пришёл ему на выручку:
– Ладно, я тебя понял. Так мы можем заехать?
– Ну конечно, товарищ гвардии майор! Передайте трубочку старшему караула, сейчас всё мигом решим.
Внутри территория тюрьмы произвела на Легата ещё более благоприятное впечатление. Бывший подчинённый отлично усвоил его уроки. Даже если противнику удастся прорваться за стены, ему придётся последовательно штурмовать ещё несколько уровней обороны – пробиваться через баррикады, захватывать доты, гибнуть в хитроумных ловушках и под кинжальным огнём пристреленных пулемётов. Чтобы полностью взять такую крепость потребуется много часов, а может и не один день…
А вон и Бульбанюк, – лично спешит ему навстречу, на его квадратной физиономии радость и смущение. И всё та же массивная фигура самца горилла, будто даже с последней их встречи сержант ещё шире раздался в плечах. Только теперь на плечах бывшего сержанта майорские погоны офицера Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).
Встретившись посреди двора, старые боевые товарищи обнялись, потом крепко пожали руки особым «фирменным» образом, принятым только в их подразделении.
– Как я рад вас снова видеть, товарищ гвардии майор! – с ностальгической поволокой в глазах, словно вернувшись в ставшее уже далёким армейское прошлое, взволнованно признался Бульбанюк. – Я ведь частенько вспоминаю нашу службу там… Классное было времечко… Пожалуй, лучшее в жизни. С ребятами нашими иногда общаемся в Интернете или по телефону, но это всё не то… Хорошо, что вы меня нашли, товарищ майор.
– А я тебя не искал, Бульба, – усмехнулся Легат, – так случайно получилось. И не майор я уже, а всего лишь капитан. Так что ты давно обошёл меня в чинах.
Бульбанюк ещё больше смутился и засуетился, что при солидной комплекции и должности с ним явно случалось крайне редко:
– Ну что, давайте вначале ко мне поднимемся? Надо отметить встречу, всё-таки такой гость, такой гость! А товарищей ваших сейчас накормят, а потом решим вопрос с оружием и с остальным тоже.
***
Пропавшая подруга Брюийо нашлась на противоположной стороне пруда. Оператор Володя, по его словам, случайно обнаружил Надин в прогулочной лодке. Она была без сознания, только тихо бредила. Несчастная действительно потеряла много крови. Кожа была холодной, словно мрамор, и приобрела синеватый цвет, черты лица заострились, но пульс ещё прослушивался, хотя быстро слабел. Её нельзя было трогать до приезда Скорой помощи, только ведь врачи могли и не появиться вовсе.
Поэтому оператор осторожно взял пострадавшую на руки, перенёс её на берег и уложил на траву, предварительно подстелив свою куртку. На оголённых бёдрах, руках, шее и даже лице молодой женщины остались отпечатки человеческих зубов, словно она подверглась нападению упыря. Кость правой ноги её была раздроблена, левая рука почти оторвана и на ней недоставало двух пальцев.
– Я уже несколько раз звонил в Скорую, – шёпотом сообщил Володя Звонарёвой, – только вряд ли они приедут.
– Скорее всего, – печально согласилась Ксения, и отвела глаза, едва встретившись с полным немой мольбы взглядом Брюийо. Только что чудесным образом он нашёл свою Надин в этом огромном темнеющем парке и не мог понять, почему нельзя хотя бы попытаться её спасти.
Ксения коснулась его руки.
– Послушайте, Доминик. Тут неподалёку я видела инкассаторский фургончик. Думаю, он на ходу. Только кто-то из вас должен пойти со мной.
– Я останусь с Надин, – твёрдо заявил Доминик.
Володя поднялся. Перед тем как двинуться вслед за Ксенией во мрак, он посоветовал шефу:
– Постарайтесь не привлекать к себе внимание. Как только услышите шум мотора, будьте наготове.