Москва, Кутузовский проспект
Директора корпункта французской телекомпании «TF-1» Доминика Брюийо Звонарёва застала возле редакционного «Пежо» во дворе дома, где иностранные телевизионщики арендовали помещение под офис и студию. Француз куда-то очень спешил и постоянно подгонял коллег, чтобы они скорей заканчивали погрузку.
Брюийо как всегда был сама элегантность: поверх модного пиджака изящным узлом завязан яркий шарф, курчавые, медного цвета кудри красиво ниспадают из-под клетчатой кепки на плечи. Однако впервые за время их знакомства галантный парижанин при встрече не поцеловал Ксению в щёку и даже не снял перчатку с руки, когда она протянула ему свою.
Лицо француза по самые глаза было спрятано под медицинской маской. Можно было бы подумать, что это из-за безобразно переполненных мусорных контейнеров во дворе, которые буквально утопали в отходах и источали ужасную вонь, если бы не перчатки из толстой кожи, которые француз натянул в это тёплое солнечное утро. Похоже, новость об эпидемии не на шутку перепугала иностранца, и он опасался любого контакта с местными жителями. Тем не менее он с живейшим участием выслушал рассказ коллеги, которая постаралась взять себя в руки, чтобы ничего не упустить.
… – Это чудовищное преступление! – глуховатым голосом воскликнул из-под маски француз, едва Ксения замолчала. – Не могу поверить, что это случилось здесь в Москве! Обычно столь варварски расправляются с прессой в Африке или на Ближнем Востоке, но тут!..
– Послушайте, Доминик, вы меня знаете, я всегда отвечаю за свои слова. Наша расплющенная танками машина наверняка всё ещё находится на проклятом перекрёстке, раздавленные тела моих коллег тоже. Вы сам можете всё увидеть и снять репортаж, я собственно за этим и приехала. Моего коллегу Глеба Венедотова тоже убили прямо на моих глазах, и думаю, что их изрешечённые пулями трупы тоже на месте. Я уверена, что с Венадотовым свели счёты, используя эпидемию, как прикрытие: всё можно будет списать на свихнувшихся от болезни бесноватых или просто распоясавшихся уголовников.
– Я не хотел вас обидеть, Ксения, – француз виновато опустил глаза, прикрыв их пушистыми ресницами, голос его из-за маски стал ещё глуше. – Просто я не предполагал, что в ваших СМИ уже введена абсолютная цензура и что она приняла столь крайние формы. Ведь ваши власти, не смотря на проблемы в отношениях с Западом, пытаются выглядеть европейцами… Почему они сделали это?
Ксения потерянно пожала плечами:
– Мы просто хотели рассказать правду как можно большему числу людей. То, что происходит в городе, носит настолько сенсационно-взрывоопасный характер, что власти принимают крайние меры для замалчивания.
– Да, да, вы правы, эти истории заслуживают того, чтобы о них немедленно узнали в мире, – закивал головой Брюийо, отчего-то избегая смотреть русской в глаза. – Где ыы говорите, это произошло?
Ксения повторила адреса, но тут ей в голову пришла мысль, которая заставила её от ярости кусать себе губы:
– Хотя, убийцы ведь могли уже зачистить улики… – Впрочем, её тут же осенило: – Зато я знаю бортовой номер танка! Вряд ли они успели убрать его из города. Надо поторопиться, Доминик!
– Хм, вы понимаете какая штука… – замялся француз, – к сожалению, сам я не смогу поехать с вами, но я пошлю своего русского стрингера, он всё снимет и передаст мне материал.
Возле редакционного джипа с дипломатическими номерами как раз появился молодой человек с картонной коробкой в руках.
– Это всё, Владимир? – спросил его Брюийо.
– Да, видеоархив весь, – ответил парень.
– Отлично! Послушай, Владимир, ты сможешь прямо сейчас выехать на съёмку с Ксенией? Она введёт тебя в курс дела по дороге.
– Без проблем, мэтр.
– Тогда иди готовь аппаратуру.
Парень кивнул и быстро направился обратно в здание. Доминик кивнул ему вслед:
– Поедите на его машине. Не волнуйтесь: Владимир отличный оператор, мы работаем с ним давно, и он никогда меня не подводил.
Затем француз с озабоченным видом снова набрал номер на своём мобильном телефоне и стал неприкаянно расхаживать туда-сюда. Через минуту он резко повернулся к русской и воскликнул с досадой:
– Ну вот куда она могла подеваться?! Скажите, Ксения, все русские женщины такие необязательные?
– У вас что-то случилось, Доминик?
Француз признался, что сам не свой из-за подруги по имени Надежда. Вчера вечером она уехала проститься со своей близкой подругой перед отлётом в Париж и утром обещала вернуться. Он не смог составить своей пассии компанию, потому что всю ночь монтировал сюжет для утренних новостей. Телефон её не отвечает, отчего он ужасно волнуется.
– Я выхлопотал ей разрешение ехать со мной, а она пропала.
Выяснялось (и для Ксении это стало большой новостью), что иностранные посольства уже проинформировали своих граждан, находящихся в Москве, что оставаться им опасно. Но просто так покинуть город нельзя. В Лужниках на стадионе создана особая зона «Олимпик-1» – для иностранных граждан, обладающих дипломатическим статусом. Оттуда будет организован специальный транспортный коридор, по которому автобусы с иностранцами смогут покинуть Москву. Так им было обещано.
– Но это секрет, – предупредил Ксению коллега. – Из посольства меня строго предупредили, чтобы я никому из русских об этом не говорил.
– Вот видите, Доминик. Власти специально держат собственное население в неведении. Военное положение не объявляется, но на улицах хозяйничают танки. И всё же думаю, что скоро город может погрузиться в хаос. Иностранцев вывозят, чтобы избежать проблем с остальным миром. Я опасаюсь, что как только дипломатический корпус и зарубежные журналисты покинут Москву, армия может начать проводить крупномасштабную зачистку территории.
– Но почему они официально не объявляют карантин?! – не мог взять в толк француз. – Тогда ваше правительство может обратиться за помощью к ООН и к Европейскому союзу. Неужели они думают, что им откажут из-за санкций?
– Я полагаю, что из эгоизма и ложного понимания великодержавности, – предположила Ксения. – На население власти плевать. При этом «тузы» боятся разделить судьбу простых горожан. По моим сведениям, чиновники уже несколько дней массово покидают город. Правда многих останавливают у КПП и разворачивают. Это называется санитарный кордон. Но наверняка для обладателей правительственных мигалок выделен секретный коридор, навроде вашего дипломатического.
В этот момент из ближайшего к ним подъезда появился худой, как жердь, мужчина, некоторое время он постоял, будто прислушиваясь к чужому разговору, потом двинулся в их сторону странной неуверенной походкой. Доминик даже рот раскрыл от удивления.
Мужчина подошёл к ним вплотную, его губы, подбородок, одежда были испачканы засохшей кровью. Не меньше поражали зрачки – они странно светились и непрерывно бегали, так смотрят на мир новорожденные, которые ещё не научились фокусировать взгляд. Тем не менее, незнакомец очень вежливо поздоровался с Домиником и сообщил:
– Удивительно, я вас себе примерно таким и представлял!
Француз машинально ответил любезностью. Но невпопад, так как явно был сбит с толку. Через минуту, когда незнакомец удалился на достаточное расстояние, потрясённый Доминик шепнул Ксении:
– Этот человек был слепым! Клянусь вам! Только вчера я видел его в зелёных очках, он шёл очень медленно, постукивая по тротуару белой палочкой… Как такое возможно?!
Брюийо замолчал, о чём-то хмурясь.
– Хорошо, я немедленно позвоню своему шефу в Париж и пусть информация, которую вы мне рассказали, пройдёт в эфире в ближайшем выпуске новостей.
К машине подошёл полноватый, сильно лысеющий коллега Доминика, и они перешли на французский. Штатный оператор Брюийо убеждал шефа, что им немедленно надо уезжать. Доминик отвечал, что не может бросить подругу, от которой нет никаких известий. «Не сходи с ума, старина! – давил на соотечественника плешивый. – Ситуация очень серьёзная, нам нельзя опаздывать. Вспомни: в Париже тебя ждёт Мадлен! Зачем губить себя из-за какой-то ветреной русской шлюхи. Когда вернёмся сюда через полгодика, – ты легко найдёшь ей замену». – Толстяк покосился на присутствующую блондинку, полагая, что она не понимает их разговора; и покраснел, словно рак, когда вдруг услышал:
– Как ветреная русская шлюха, хочу авторитетно заявить вам, месье, что французские мужики сильно измельчали, если собственная шкура вам дороже любви.
Толстяка словно застукали обмочившимся в штаны, он забормотал «пардоны», нелепо переминаясь с ноги на ногу и хлопая себя от смущения руками по бёдрам, явно не зная, куда ему деться под испепеляющим взглядом блондинки. На Доминика тоже было больно смотреть. Неожиданно он решил круто изменить свои планы:
– Ты согласна помочь мне найти мою Надин? – вдруг попросил он Ксению, больше не пряча от неё глаз. – Но вначале мы вместе снимем убойный репортаж, о том, что происходит в городе.