На следующий день Гарик, как и обещал, пришёл за ответом. Он явился в их камеру без тюремного конвоя, словно не был заключённым. Зато в сопровождении четырёх «гладиаторов», на лицах которых отражалась решимость и готовность наброситься на любого, на кого укажет хозяин. Телохранители напоминали свирепых бультерьеров, натасканных на убийство людей.
По контрасту со своей охраной в походке и жестах молодого вора ощущалась расслабленность и ленца, как если бы Гарик просто шёл мимо и решил заглянуть к хорошему приятелю.
– Ну, так что надумал? – с дружеской улыбкой осведомился рыхлотелый авторитет.
– Я говорю «нет».
– Ты хорошо подумал?.. Если будешь так себя вести, без друзей останешься, – разочарованно вздохнул Гарик. Не нужно было обладать тонким музыкальным слухом, чтобы услышать угрозу в его голосе.
– Я ценю, что ты сделал для меня, но ты обратился не по адресу, – с достоинством проговорил Стас.
– В рот тебе… твою принципиальность… – произнес раздосадованный Гарик с оскорбительной усмешкой. – Ты что не понимаешь? Я подставил на размен «Монаху» своего человека, чтобы вытащить тебя из его «хаты», где тебя уже давно бы на мясо пустили, а ты мне отказываешь в услуге…
– Разве я просил тебя об этом?
– Нет, ты не спеши, – снова принял дружеский вид толстый коротышка, – у тебя ведь больная дочка, ей позарез требуется дорогостоящее лекарство, иначе бедняжка может умереть. Видишь, мне всё про тебя известно… Она у тебя такая милая, словно ангелочек, разве ты сможешь продолжать жить, если она умрёт?
У Стаса сдавило грудь.
– Так о чём базар? – голос Гарика ещё более потеплел, а лицо стало ещё приветливее и участливее. – Ты заботливый отец, я это уважаю. Мы отправим твою малышку в лучшую немецкую клинику. Или хочешь – в Израиль, я слышал, евреи этот вид рака научились лечить лучше всех в мире.
Стасу пришлось сделать над собой усилие и всё же он отрицательно покачал головой:
– Даже если я прикажу своим парням, они не выполнят такой приказ.
– Нет, ты подумай, капитан… Хорошенько пораскинь мозгами. Даю тебе ещё пятнадцать минут – Гарик демонстративно взглянул на свои швейцарские золотые часы.
– Я уже все решил, – как можно спокойнее произнес Легат.
– Нет, ты не о себе думай, а о своих бабах. Пока ты тут паришься в тюряге, кто сможет их защитить, если кому-то вздумается с ними поиграть?
– Я же сказал тебе – нет! Я не проститутка, чтобы продаваться. – Окончательный ответ Легата прозвучал жёстко. Вероятно, стоило облечь его в более дипломатичную форму, схитрить, но Стас был солдатом и не умел юлить.
Гарик нахмурился и вздохнул:
– Жаль! Я думал ты разумный мент. А ты оказался глупый мент. Я тебе предлагал жизнь, любые деньги, ты мог иметь всё!
Вор в упор смотрел на полицейского, в его глазах что-то изменилось. И Стас догадался, что… Точно также смотрит кобра на мышь, по глупости оказавшуюся возле её норы.
– Ты готов умереть? – холодно спросил вор и предупредил: – На коленях ко мне приползёшь или кровью своей захлебнёшься.
– Крови тебе захотелось? – Стас вцепился зубами себе в предплечье, из разорванной вены брызнула кровь. – Вот тебе моя кровь!
После этого Стас вернулся на свою койку и прикрыл глаза. Вскоре воры ушли, но в камере надолго повисла тишина. Все со страхом наблюдали за человеком, который пока ещё мог дышать и двигаться, но по сути уже был покойником.
Как же Стасу не хватало рядом надёжных друзей – Ромашки, Вахо! На них всегда можно было положиться. Но во всяком случае его девчонок сослуживцы в обиду этим сволочам не дадут.