– Тот мужчина… он говорил на датском?
Я растерянно разглядываю место моей жизни на ближайшие месяцы. Шон стоит чуть позади, уперев руки в бока.
– Да. Это датский.
Оборачиваюсь. Мужчина задумчиво перебирает пальцами.
– Ты говоришь на датском? И на французском.
– И ещё на парочке языков. Такая работа, – пожимает плечами.
– Это… здорово! Но… как ты понял, что я говорю на французском?
– Ты бредила, Фэйд. Говорила что-то невнятное, но язык я разобрать смог.
– Понятно… – киваю, будто и вправду понимаю, что происходит, – И кем же ты работаешь?
– Переводчиком в одной крупной компании. В основном сижу над текстами, но бывает и работка «в полях».
– Ясно.
– Тебе неловко, я понимаю, – тихо произносит Шон, подбирая слова, – Но давай сделаем вид, что так и надо. Это такой период. Мы со всем разберёмся.
Кусаю нижнюю губу, не поворачиваясь. Не понимаю, чем заслужила такое отношение от человека, которого вижу впервые.
– Мы точно с тобой не виделись? Вдруг ты меня знаешь, а я тебя забыла? – в голове возникает неожиданная мысль.
– Нет, Фэйд, исключено, – смеётся Шон, – Я тебя не знаю. Просто верю в знаки Вселенной, если можно так сказать.
– Ладно.
– Дай себе время. Я поищу частных специалистов, и может они помогут восстановить хотя бы частично твои воспоминания.
– Я всё верну, как только начну работать! – поворачиваюсь, украдкой смахивая собравшиеся в уголках глаз слёзы.
– Как скажешь, – машет руками Шон, – Я не буду тебя торопить, мне всё равно некуда девать все сбережения. Ни семьи, ни детей, ни даже кота. И вот насчёт последнего я активно задумываюсь. Дом-то мой!
Он блаженно закатывает глаза, вскидывает вверх сжатую ладонь и трясёт ею в победоносном жесте. Качаю головой, улыбаясь. В жизни не видела таких счастливых людей. Может, поэтому он такой великодушный?
– Итак, у нас много дел, Фэйд, – Шон возвращается из своих мыслей, – Я составил небольшой план, и пока он ещё в моей голове, надо бы его записать.
***
– Если бы у тебя была семья, думаю, они бы искали тебя.
Шон стоит посреди кухни и вытирает бумажным полотенцем бокалы для вина.
– Да, но… Тебе не кажется странным, что я всю жизнь, ту, которую помню, жила в Париже, а оказалась в Копенгагене. Чёрт, Дания – вообще не то место, где я хотела бы жить!
Мужчина поднимает бровь.
– Не подумай, тут красиво. Но я бы не переехала туда, где я никто. Языка не знаю, друзей тут нету… Во-всяком случае не было.
– Может, ты переехала по работе, как я.
Складываю руки на груди и задумчиво мну нижнюю губу.
– Может. А откуда ты переехал?
Шон делает круглые глаза и отворачивается.
– Я жил в Александрии.
– Египет? Далековато же ты забрался!
– Это было давно. В прошлой жизни.
Понимающе киваю.
– А сколько тебе лет?
Хочу узнать про новоиспечённого соседа как можно больше, но стесняюсь задавать все вопросы сразу. Чтобы не было похоже на допрос. Поэтому спрашиваю, когда заходит тема.
– Мне тридцать семь.
– Выглядишь моложе.
Он хмыкает и достаёт бутылку вина.
– Хорошо сохранился.
Разливает вино по бокалам и подвигает один из них ко мне.
– С зелёным чаем мы определились. На очереди кофе, вино и пиво.
Хихикаю, закрывая рот ладошками. Шон очарователен.
И рядом с ним кажется, словно всё обязательно наладится.
***
Следующие две недели мы занимаемся бумажными делами. Шон оказывается мужчиной со связями во всех сферах, даже… не совсем легальных. Таким образом у меня появляется паспорт, медкарта и страховка.
А ещё мы находим номер моей бабушки. Два дня я пытаюсь справиться с волнением и позвонить ей, и вот, когда наконец решаюсь, оказывается, что это больше не её номер.
И вообще ба мертва.
Это не удивительно. Я не помню семь последних лет своей жизни, и, уверена, что вспомнив, я знатно охренею.
Не могу сказать, что грущу. Скорее, дезориентирована. Мы никогда не дружили с бабушкой, но она вырастила меня, и я была ей обязана.
– Хочешь, можем навестить её могилу, – вежливо предлагает Шон, но я отказываюсь. Возможно, позже. Сейчас я хочу понять, что случилось с моей головой.
***
– Из всех вакансий эта – худшее, что можно было выбрать! – Шон кривит губы, разглядывая обведённый вариант на клочке бумаги, – Почему ты не хочешь пойти работать к нам?
Потому что всю жизнь я мечтала поработать официанткой. Правда, это было в шестнадцать, а теперь мне двадцать семь, но, как говорит мой психолог, гештальт стоит закрыть.
А ещё потому, что туда требуются люди, которые знают английский.
– Мы могли бы вместе ездить на работу, и ты была бы…
Вскидываю брови.
– Была бы… – подталкиваю мужчину к продолжению фразы.
– Рядом, – нехотя выдавливает он.
– В смысле под присмотром?
– В смысле да. Мне кажется, ты ещё не совсем освоилась после происшествия.
– Дана говорит, я вполне готова к самостоятельным действиям, – кладу локти на стол и изучающе сверлю Шона взглядом, – Но я очень благодарна тебе за всё, ты же делаешь. Без твоей помощи я бы оказалась либо в тюрьме, либо в канаве.
– Ну, не говори глупостей, – мужчина пожимает острыми плечами, – Всё бы было хорошо.
– Зная свою везучесть, – поджимаю губы, хмыкая, – В общем, со среды начинаются мои рабочие смены.
Шон делает глоток чая.
– Буду приходить в бар пропустить стаканчик, – сообщает он, ухмыляясь в кружку, – Если, конечно, тебя это не смутит.
– Приходи, конечно! Бар новый, думаю, для них каждый посетитель на вес золота.
Шон кивает и барабанит пальцами по столу.
– Как дела с памятью?
Медленно качаю головой.
– Пока никак. Но прошло всего две недели, – упираюсь кулаком в подбородок, разглядывая, как каштановые пряди волос Шона падают ему на лицо и возвращаются в привычное положение по мере того, как тот кивает, – Дана обещает, что сделает всё возможное.
– Да-да, – соглашается мужчина, – Я в курсе. Она хорошая девушка, на работе её рекомендовали как отличного специалиста.
– Значит, все будет хорошо, – киваю я, не желая больше обсуждать мои проблемы, – Свою первую зарплату я получу через две недели, это будет аванс, и наконец смогу отдавать тебе деньги.
– Это последнее, чем я обеспокоен, – фыркает Шон.
– И что тебя беспокоит кроме меня? – пытаюсь хитро выпытать ответ у мужчины, но он невероятно скрытный, когда дело касается его личной жизни.
– Кроме тебя – ничего, – помедлив, говорит он, сощурившись, – Ну разве что кот.
– Кот? – непонимающе хмурюсь.
– Кот. Помнишь, когда мы только встретились, я упоминал, что хочу завести кота?
Смутно припоминаю что-то такое и киваю.
– Не могу выбрать. Думал, это гораздо проще, но их столько разных…
– Заведи собаку? – предлагаю я, но Шон и слышать ничего не хочет.
– Кот, Фэйд, нам нужен кот! Ты же в курсе, что коты – защитники от злых духов?
Прижимаю ладонь ко рту и делаю вид, что кашляю. На самом деле чуть не давлюсь от смеха. Шон, взрослый мужчина, а верит в каких-то духов.
– На самом деле это не смешно, – мужчина скрещивает руки на груди.
– Прости, – не могу больше держаться и хохочу в голос, – То есть вот для чего тебе нужен кот?
– Нам, – поправляет меня Шон, – И да.
Отсмеявшись, наконец успокаиваюсь и гляжу на мужчину круглыми глазами.
– Я не верю в существование потустороннего. Ну правда, Шон, где доказательства?
– Лучше бы тебе не встречаться с «доказательствами», – мужчина бурчит себе под нос и водит пальцем по дисплею мобильного телефона, – Чёрная кошка предпочтительнее, но сойдёт и этот вариант.
Он разворачивает телефон ко мне. Ещё пару секунд пялюсь на мужчину, пытаясь понять, неужели он всё это серьёзно, но он и вправду сосредоточен. Перевожу взгляд на экран и обнаруживаю там фото толстого рыжего кота на пороге дома.
– Какой смешной, – хмыкаю, увеличивая картинку.
– Хозяева умерли, и кот остался один. Вот, ищут ему дом.
– Тогда это судьба! – возвращаю телефон владельцу и развожу руками.
– Правда? Думаешь, он нам подойдёт?
– Думаю, тебе придётся носить его на второй этаж на руках.
Я улыбаюсь, и Шон отвечает тем же.
– Значит, решено. Заберу беднягу завтра. А сегодня уже пора спать.
***
Каждый вечер я провожу примерно одинаково: беру ноутбук, который заботливо одолжил на работе Шон, и ввожу в поисковую строку своё имя.
Асфодель Прайс.
И ничего не обнаруживаю.
Никаких упоминаний в соцсетях. Никаких взаимодействий с таким именем. Будто меня вовсе не существует.
Разочарованно захлопываю крышку ноутбука и укладываюсь на белые прохладные подушки, предварительно закрутив чёрные волосы в пучок. Закрываю глаза и загадываю желание.
Вспомнить, что со мной происходило семь последних лет.
Но дни идут, и желание остаётся лишь желанием.