Целых два месяца я не нахожу себе места. Каждое утро начинается с изгнания мыслей о красноволосом Боге. И, если днём это более-менее получается, то ночи просто невыносимы.
Невыносимо прекрасны.
Настолько, что мне тошно от самой себя.
Я стараюсь завалить себя работой, аргументируя дополнительные смены тем, что итак должна отработать слишком много. К счастью, в Копенгагене ожидается наплыв посетителей из-за приближающейся осенней ярмарки, и начальство только радо моему энтузиазму.
Шон, наоборот, негодует, но делает это в своей манере. Чересчур обеспокоенно.
А ещё я успела побывать в участке. Шон был со мной, зная о моих панических атаках. А ещё потому, что сам проходил по делу о поджоге, как свидетель.
То, что произошедшее было поджогом, не было неожиданностью. Однако поджигатель хорошо замёл следы.
В последний день моего больничного я рассказала Шону о том, что Сет приходил.
Приходил.
Какое неподходящее слово для Бога, не так ли?
Являлся.
Что ж, так гораздо лучше.
Естественно, я опустила лишние для его ушей подробности наших…отношений.
Я бы хотела сказать, что мне безразличен Сет, но это было бы самой большой ложью в моей жизни. Я в равной степени презирала его, ненавидела, и… хотела.
Но я никогда не признаюсь ему в этом.
Как и ни одной живой душе.
***
– Пустовато у нас сегодня, – разочарованно тянет Софи, укладывая локти на барную стойку, – Два столика в вечер субботы. Дело ли?
Я согласно киваю, лениво протирая влажные бокалы бумажным полотенцем. Честно говоря, сейчас мне куда спокойнее, когда вокруг толпа. И много, много работы. Не даёт отвлечься на собственные мысли.
– Эй, Фэйд, – Софи машет перед моим лицом ладошкой, и я рассеянно моргаю, – Помнишь, ты спрашивала про парня, который заходил к нам… господи, года полтора назад?
Я поднимаю бровь и выжидающе таращусь на девушку.
Она цокает и вскидывает светлые, почти невидимые, брови.
– Ну, тот, с красными волосами.
Я перестаю дышать.
– Ч-что?
Заикание мне не свойственно, но челюсть не слушается, и я проглатываю буквы, а затем вываливаю их в кучу.
– Ты спрашивала, как его зовут, и я тебе ответила, что не в курсе, – Софи смотрит на меня, как на недалёкую, – Так вот. Он был тут совсем недавно. И, кажется, оставил тебе записку. Прости, я совсем забыла про неё.
Я ловлю ртом воздух, выпучивая глаза, как рыба, выброшенная на сушу.
– Ч-ч-что?
Заикание становится сильнее.
– Не злись. Я так понимаю, вы всё-таки познакомились, раз он знает твоё имя? – она шарит ладонью по полке, на которой валяются записки от посетителей и тетрадь для отзывов и находит чёрный бумажный квадрат, – И, боже, прости меня, я не могла не заглянуть, но он тебя назвал…Цветочек… это же так романтично!
Я выдёргиваю чёртов клочок бумаги из пальцев Софи, поворачиваюсь спиной к залу и яростно рву его на части. Челюсть девушки отвисает вниз.
– Да пошёл он! Пошёл он! Пошёл к чёрту!
Чёрные лепестки бумаги разлетаются по полу. Софи закрывает мне рот ладошкой и нервно смеётся, испуганно озираясь.
–Впервые вижу тебя такой, – шепчет она, – Что он натворил, этот красавчик?
Оказался Богом. Заключил со мной сделку.
Лучше бы его не было в моей жизни.
– Ой.
Я наклоняю голову и ловлю взгляд Софи. Он направлен на дверь, и я клянусь, что в её глазах могу прочитать имя того, кто стоит у двери. Она открывает и захлопывает рот, а затем поворачивает своё милое личико.
– Кажется, там было написано, – она опускает взгляд на пол и возвращается ко мне, – Написано… «Встретимся в пятницу, Цветочек».
***
Сет приходит не один. Я стою за барной стойкой и с мазохистским удовольствием наблюдаю, как за Софи и Сетом к столику вышагивает длинноногая блондинка в ярком алом платье. Она идеальна, с какой стороны ни посмотри. А я уж постаралась рассмотреть.
Светлые ангельские пряди спадают на хрупкие плечи, тоненькая фигурка обтянута бархатной красной тканью. Лёгкий загар на бесконечных ногах, словно она только приехала с отдыха, заставляет меня закусить губу. Девушка выглядит слишком волшебно. И слишком подходяще…Ему.
Хорошо, что Софи взяла всё в свои руки. Она шепнула мне быстрое «я разберусь», и ускользнула с очаровательной улыбкой навстречу посетителям, оставляя меня в полном раздрае.
Злость, которую провоцирует во мне Сет, хоть немного понятна, но то, что сейчас копошится противной змеёй внутри…
Я ревную.
Хотя не имею на это ни малейшего права.
И я завидую.
Я хочу быть ею, этой феей в алом платье, которая смотрит на Бога как на… Бога.
Знает ли она, кто он на самом деле? Пришла ли по своей воле, или он заставил её? Не похоже, что она сожалеет и хочет уйти. Весь её вид кричит о том, что ей приятно его общество.
Чёрт.
Я скольжу взглядом по ней, перехожу к Софи, и затем, наконец, смотрю на Него.
Сет сидит ко мне полубоком. Он мог бы сесть ровно, и тогда я бы наблюдала лишь его спину в идеально сшитом чёрном пиджаке и завязанные в тугой хвост красные пряди. Но Бог слишком… гад, и поэтому я вижу его профиль. Левая рука лежит на спинке стула, пальцы поигрывают в воздухе, словно предвкушая увлекательный вечер. Собственно, я могу это устроить.
Его серые глаза направлены на Софи, в то время как спутница Бога пожирает взглядом его. Точно так же, как это делаю я. Его мягкие губы снова и снова расплываются в улыбке. Сегодня он делает это не так коварно, но я не слишком доверяю ему, чтобы терять бдительность.
Софи почти заигрывает с Сетом, но периодически одёргивает себя, и, когда принимает заказ, её щёки краснее, чем платье белокурой феи.
– Ты. Я. Кухня.
Она пробегает мимо, словно вихрь, кидая мне короткую фразу.
Я спешу за ней, непонимающе хмурясь, предвкушая нечто увлекательное.
– Две пасты с морепродуктами, бокал белого сухого, вода без газа. Это за столик, – она выкрикивает указания повару, и тот кивает, – И ещё. Но это не к спеху, – Софи поворачивается ко мне и разводит руками, – Самый сладкий десерт для красивого цветочка по имени Асфодель.
Мои щёки мгновенно вспыхивают. Я впиваюсь ногтями в кожу, сжимая кулаки.
– Это твоё настоящее имя? Или полное имя? Асфодель это…
– Это имя, которое я ненавижу. И я не хочу, чтобы меня так кто-то называл.
Мне хочется сказать это мягче, но я режу воздух предложениями, срываясь совсем не на тех людях.
Софи поджимает губы и сухо кивает.
– Прости. Я не хотела грубить.
– Всё ок, – она всегда отвечает так, когда злится, – Но мы же вроде подруги. Могла бы и рассказать.
В том то и дело. Мы не подруги. Мы напарницы.
Я не слишком хочу… заводить друзей.
Возможно, я не права.
– И зачем мне чёртов десерт?
Я снова хмурю брови, но теперь жалобно и непонимающе, и Софи смягчается.
–Этот твой тип очень странный. Но жутко притягательный. Та дамочка едва слюни на скатерть не льёт. Но он, пусть и пришёл с ней, думает о тебе. Факт.
Я вопросительно задираю бровь, и Софи продолжает.
– Он спросил, передала ли я записку. Спрашивал о твоей реакции. Я, чуть что, импровизировала, – она, словно фокусник, крутит руками в воздухе, – Сказала, что ты равнодушно и невозмутимо отложила записку и кивнула. И всё.
Я фыркаю, понимая, что Сет совершенно точно не поверил ни одному её слову.
– Ну и после моих слов он сделал заказ, а затем добавил, что холодную принцессу можно было бы задобрить сладким десертом. Чтобы она улыбнулась своей красивой улыбкой. Это странно, но, повторюсь, довольно романтично.
Я закатываю глаза.
Этот чёртов Бог пришёл в бар с чёртовой женщиной, зная, что я на смене, и умудряется строить из себя романтичного осла.
– Придурок.
Всё, что я могу выдавить из себя.
Я-то знаю, для чего он всё это делает.
Чтобы вывести меня из себя и в очередной раз выиграть.
Раз уж мы затеяли это игру, я не собираюсь сдаваться. И, пусть моя душа когда-нибудь будет принадлежать ему, но всё остальное… Ну уж нет. Сет не получит меня. Только если признается, что это я нужна ему.
А не он мне.
– Вынесешь им заказ? Или это сделать мне?
Я раздумываю лишь мгновение. Слова Софи похожи на злую провокацию, и я поддаюсь.
–Я всё сделаю, – говорю как можно спокойнее, и девушка убегает сервировать стол, оставляя меня наедине с собой.
Нам нельзя носить на работе распущенные волосы, поэтому я шустро поправляю высокий хвост. Вытираю салфеткой взмокший от перенапряжения лоб и поправляю рабочую чёрную футболку. Не красное платье, конечно, но что имеем.
Повар ставит передо мной поднос и подмигивает.
– Удачи, Фэйд.
Я хмыкаю, но благодарю его. А затем делаю глубокий вдох и такой же выдох и выхожу в зал.
Мои коленки потряхивает, но я с оскалом бешеной лисы шагаю к столику, где безмятежно воркует Бог и его светловолосая нимфа. Я совсем не ненавижу её, как может показаться. Наверное.
Софи ретируется, предварительно ободряюще ущипнув меня за бедро. Я нервно хихикаю, и сталкиваюсь со взглядом.
Его взглядом.
Длинные ресницы Бога подрагивают, словно в нетерпении, а серые радужки настолько светлые, что кажутся прозрачными.
– Ну здравствуй, Асфодель.
Мой язык становится чужим и неповоротливым. Я хлопаю глазами и сердито выдыхаю воздух через нос, отчего ноздри раздуваются.
– Доброго вечера.
Я целенаправленно игнорирую его имя. Ставлю тарелки на нужные места и с трудом отрываю свой взгляд от лица Бога. Гляжу на его спутницу и выражение моего лица смягчается: эта милая девушка вряд ли что-то знает, и, судя по её расширенным голубым глазам, она немного не в себе.
– Ты Асфодель? Та самая Асфодель?
Она произносит эту фразу раньше, чем Сет успевает что-то сделать.
Я мысленно опускаю и поднимаю челюсть, пока Бог испепеляет взглядом спутницу.
– Анат, достаточно.
– Но…
– Я сказал достаточно.
Он говорит это своим чарующим бархатным голосом, и в целом всё выглядит мирно, но я различаю скрытую угрозу, и по моей спине пробегает холодок.
Возможно, это очередная уловка, чтобы забрать часть моей души.
Я замираю, лихорадочно рассуждая.
– Я бы пригласил тебя присоединиться, Асфодель, – Сет откидывается в кресле и скрещивает пальцы, – Но ты откажешься. Ведь так?
– Может, мы могли бы пройтись все вместе после?
А эта девушка и впрямь немного куку. Я не понимаю, как реагировать, но Сет решает за меня.
– После ужина ты отправишься домой, Анат.
– Но, Сет…
– И это не обсуждается.
Я стискиваю челюсть и держусь изо всех сил, чтобы не зарядить подносом по его наглой красивенной роже.
Анат покорно опускает голову и кивает, но спустя мгновение расплывается в улыбке.
– Ой, так вкусно пахнет!
Она вдыхает воздух и жмурится, как котёнок, и мне становится её жаль. Ужасно жаль.
Я кидаю на Сета взгляд полный ненависти и удаляюсь за барную стойку.
– Ну, как прошло?
Софи возникает за моей спиной неожиданно, и я дёргаюсь.
– Не знаю. Что-то странное в этой девушке, – зачем-то произношу свои мысли вслух.
– Я тоже заметила, – поддакивает Софи, – Она такая… эмм… восторженная! Как думаешь, она его сестра?
Я резко поворачиваю голову и гляжу на девушку.
– С чего ты это решила?
– Ну, она довольно неревнива для подружки или вроде того. Если бы мой бойфренд пожирал меня глазами так, как этот парень тебя…
– Он не пожирал меня глазами, – щурясь, разглядываю идеальный профиль Бога.
– Ну-ну, – фыркает Софи, – Проверим по камерам?
Я не свожу глаз с этой странной парочки. Как только они остались одни, Сет снова стал милым и галантным. Анат, его спутница, ест спагетти и трещит без умолку, сминая ладошкой край платья, а Бог терпеливо рассказывает ей о чём-то.
– Могу подслушать, – подмигивает мне Софи и делает шаг в сторону зала, подхватывая тряпку для столов.
– Нет, Софи, ты что творишь! – шиплю я под шелест одежды удаляющейся девушки.
Она всегда такая. Её просто не остановить.
– Чёрт, Софи-и, – я запускаю пальцы в волосы и наклоняю голову, наблюдая, как девушка с энтузиазмом вытирает соседний столик. Кончик её носа подёргивается, и она похожа на мышку, унюхавшую что-то вкусненькое.
Мне приходится отвлечься от занимательного занятия и обслужить столик на другой стороне зала, принести счёт за одинокий столик у окна и снова вернуться к столику у барной стойки. За это время Софи возвращается, и её брови сведены к переносице, а взгляд мечет молнии.
– Ничего не понимаю, – она бубнит себе под нос три слова, повторяя их, как мантру.
Я утаскиваю её в подсобку и занимаю выжидающую позицию.
– Ну?
– Ничего не понимаю, – снова повторяет она.
– Не понимаешь что? – я не сильно отличаюсь терпением.
– Ну… она… – Софи мнётся и не смотрит мне в глаза, – Она вроде как его… жена.
Жена.
Почему-то меня это не так удивляет, как то, что он припёр её именно сюда.
Я сужаю глаза и выхожу из подсобки, направляясь к месту, где в рабочее время лежат наши телефоны. Присаживаюсь на корточки и открываю поисковик.
«Сет и его жёны».
Итак.
«Сет был младшим сыном богини неба Нут и бога земли Геба, братом Осириса, Исиды и Нефтиды. Последняя также приходилась ему женой. Согласно Гелиопольской космогонии, он появился на свет, выскочив из бока матери Нут. День его рождения – третий предновогодний – считался несчастливым для всего Египта, в этот день старались не делать никаких важных дел. Имел несколько жён, в числе которых – Нефтида, Таурт, угарито-финикийские богини Анат и Ашторет. Издревле ассоциировался с мужской сексуальной силой.»
Ну, последнее можно было бы и не читать.
Я возвращаю телефон на место и приподнимаюсь над столешницей, цепляясь руками за край.
Значит, это Анат. Одна из его… жён.
Ошарашенная Софи молча таращится на столик.
– Не смотри на них, Софи. Это… невежливо, – говорю я, не сводя с них взгляда, но она даже не шевелится.
– Он сказал, что через год ему нужно будет сводить свою…эээ… вторую жену куда-нибудь.
Супер. А эти Боги не особо-то и скрываются.
– Может, тебе послышалось? – я пожимаю плечами и пихаю девушку плечом, – Смотри, пятый столик уходит, ты проводишь их?
Софи заторможенно огибает стойку, но когда достигает посетителей, её взгляд проясняется и она возвращается к себе. Пока девушка занимается работой, я раздумываю, что мне делать. Сет же для чего-то пришёл сюда? Позлить меня, очевидно.
А я злюсь?
Я… скорее раздосадована. Я злилась ровно до того момента, как узнала, что она – его жена. Одна из его жён.
Теперь всё оказалось ещё запутаннее, хоть на деле – куда больше.
О чём я думала?
О том, что Бог обратит на меня своё внимание? Влюбится? Признает, что я ему нужна?
Отменит сделку?..
Серьёзно? Мне же не пятнадцать.
Это нелепо, смешно и унизительно.
И в эту ситуацию засунула себя кто? Верно, я.
В пекло это всё!
Стискиваю зубы и быстро подхожу к столику. Сет и Анат закончили ужин, и я вежливо интересуюсь, всё ли понравилось гостям. Произношу заученные фразы, едва касаясь взглядом их лиц, и Сет замечает перемену в моём настроении.
– Передай, пожалуйста, благодарности повару, Асфодель.
Его голос звучит тихо и низко, и я коротко киваю, потому что в горле вырастает ком. Когда мой поднос заполнен грязной посудой, ретируюсь в кухню и, прислоняясь к стене, выдыхаю.
Нужно выйти в зал и дождаться, когда Бог оплатит счёт и наконец-то свалит, но сперва нужно перестать хотеть… плакать.
Я чувствую себя неудачницей.
Снова.
Только что была сильной, и эту силу будоражила гремучая смесь ярости и желания, но сейчас во мне сплошная неуверенность.
Это глупо, но я не могу этого не чувствовать. Всё возвращается на свои места.
Беру себя в руки и на счёт «три» выхожу из комнаты. Анат выискивает меня глазами и улыбается, поднимая изящную ладонь. На её безымянном пальчике блестит кольцо, и я вздыхаю. Как можно было этого не заметить?
– Можно нам счёт, пожалуйста?
Она произносит фразу, как ребёнок, который попросил папочку о самостоятельности, а тот позволил ему.
– Конечно, – я киваю и удаляюсь за стойку, подсчитываю сумму и выношу счёт в красивой коробочке. Мы добавляем к счёту парочку конфет, видимо, чтобы подсластить пилюлю. И, когда Анат открывает ящичек, её глаза вспыхивают от поистине детской радости.
– Я могу забрать их?
Она переводится взгляд с меня на Сета, и мы одновременно киваем. Анат с восторгом выгребает конфеты и разглядывает их у себя в ладонях, а я хмурю лоб.
Анат – богиня. Она не из нашего мира, это понятно. Но она ведёт себя, словно в её жизни совершенно нет радости, и мне её жаль.
Я оставляю ей улыбку и удаляюсь на своё место – за барную стойку, не удосужившись даже взглянуть на Бога. Мои мысли занимает Анат, и, если уж ей так невесело в загробном мире, то что ждёт меня.
Сет и Анат наконец поднимаются со своих мест и направляются к выходу. И, прежде чем покинуть бар, девушка разворачивается и машет мне ладошкой, улыбаясь так по-доброму, что у меня сжимается сердце.
На такое окончание вечера я уж точно не рассчитывала.
***
Остаток вечера я провожу в абсолютно унылом состоянии. Хочется скорее вернуться домой, залезть в душ и смыть этот день. А потом укутаться в прохладное одеяло, согреть его своим телом и уснуть.
Но до конца смены ещё час, и я нетерпеливо подрыгиваю ногой, пока Софи спорит с поваром на кухне.
В зале ни души, и, учитывая, что сейчас вечер пятницы, это необычно.
– Я выйду на ступеньки! – кричу в сторону кухни, и, услышав утвердительный ответ, забегаю в подсобку за ветровкой и выхожу на улицу.
Ночь окутывает пространство тёмно-синим киселём. Воздух прохладный, но от земли исходит жар, и поэтому местами можно разглядеть комки тумана. Фонарь в паре метров от входа моргает, и я закатываю глаза: его чинили буквально месяц назад. Что с ним не так?
Сажусь на вторую ступеньку и вытягиваю ноги. Делаю шумный вдох полной грудью и до упора, насколько позволяют лёгкие, выдыхаю. Рассеянно разглядываю туман, размышляя, можно ли схватить его за край. Но рука даже не дёргается, а лишь больше обмякает, не желая двигаться.
– У твоей подружки слишком длинные ушки.
Я мгновенно напрягаюсь всем телом, стискивая в ладонях края ступенек, на которые опиралась.
– Не нужно меня пугать.
– А я тебя напугал?
Он сидит рядом, на той же ступени, и я чувствую жар его тела. Он всё ещё в пиджаке и брюках, а его чёрные лаковые ботинки аж сияют, настолько они начищены.
– Ты что-то хотел?
Я в слишком поганом настроении.
– Мне не нравится твоё состояние, Асфодель.
Я вскидываю брови и мрачно смеюсь.
– Правда? И мне должно быть не всё равно?
Сет молчит. Я тоже умолкаю и сверлю взглядом пол, хотя в моей голове вертятся тысячи вопросов.
– Спрашивай, я отвечу.
Он переплетает пальцы между собой, упирая локти в колени.
– Нас может кто-то заметить.
– Ты же сама сказала, что тебе всё равно.
– Мне всё равно о том, что думаешь ты, – делаю акцент на последнем слове, – Но мне не всё равно, что меня могут застукать с женатым мужчиной.
Сет хмыкает и приподнимает уголки губ.
– Это всего лишь формальность.
– Неважно, – хотя, конечно же, это важно, и если бы мы находились в мультфильме, мои уши бы заострились, внимая его словам, – Ты женат, причём четыре раза…
– Пять, – уточняет Сет, и я закатываю глаза.
– Да хоть шесть. Так нельзя.
– Как именно?
Я молчу. Потому что… это долгий разговор. И скорее всего не нужный.
– Она несчастна? Там, в подземном мире?
Сет наконец поворачивается, и я чувствую, как он с интересом разглядывает меня.
– Во-первых, мы не называем наш мир подземным.
Я кидаю на Бога быстрый взгляд.
– Как тогда?
– Мир Грядущий.
Безразлично пожимаю плечами, соглашаясь с такой формулировкой.
– Во-вторых, я не думаю, что Анат несчастна.
Его голос звучит неожиданно неуверенно.
Я упираюсь взглядом в его серые глаза.
– Ты вообще видел, как она смотрела вокруг?
Сет выгибает бровь.
– Этот мир для неё непривычен, только и всего.
– Она буквально как ребёнок радовалась любой мелочи.
– Потому что в нашем мире всё по-другому.
– И как же? Ты же Бог, а она твоя…
– Жена, – заканчивает за меня Сет, – И?
– Разве ты не должен делать своих… жён счастливыми?
Мне сложно даётся наш разговор. Пальцы царапают грязную поверхность, а в животе будто что-то липкое ползает, но я сама начала эту тему.
– Ты не знаешь, о чём говоришь, Асфодель, – устало говорит Сет.
– И это правда.
Мы смотрим друг на друга, нас окружает густой туман и недалеко поскрипывает старый поломанный фонарь.
И я впервые вижу Сета таким. Тихим, уставшим и немного грустным.
Будто бы он человек, который просто сидит со мной на ступеньках бара после рабочего дня.
Я не выдерживаю первой. Отворачиваюсь и закрываю лицо ладонями, тяжело выдыхая.
– Это был странный вечер.
Но Сет не отвечает мне. Я выжидаю пару секунд, тру веки и вскидываю голову, обнаруживая пустоту рядом с собой.
И исправно работающий фонарь.