Дом Шона и вправду находится совсем недалеко. Мы добираемся минут за десять. Вокруг кипит жизнь, и я хмурю лоб, пытаясь напрячь мозг и хоть что-нибудь вспомнить.
Но не выходит.
– Добро пожаловать домой, – элегантным жестом Шон открывает бирюзового цвета входную дверь, впуская меня в темный коридор, – Дамы вперёд. Дверь останется открытой, как я и обещал.
Он действительно не закрывает её, и мне становится спокойней. Вряд ли бы человек, желающий причинить мне вред, сделал бы так.
– Чай или кофе?
Вопрос застаёт меня врасплох. Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Давайте… давайте чай.
Шон щурится и взволнованно смотрит на меня.
– Что, даже этого не помните?
– Похоже, что нет.
Мужчина вздыхает и кивает на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Кухня наверху. На этом этаже спальня и уборная, на втором, кроме кухни, ещё одна спальня. Места немного, зато всё своё, – Шон приоткрывает дверцу на первом этаже, и я заглядываю внутрь. Комната с кроватью у окна светлая и уютная, – Я сплю на втором этаже, а эта комната пустует, – зачем-то добавляет он и шагает назад, к лестнице.
– Понятно, – дежурно улыбаюсь, следуя за мужчиной.
– Голова не кружится?
– Что?
– Могу поддержать вас за руку, если всё ещё плохо, – объясняет Шон, но я качаю головой, внезапно понимая, что боли больше нет. Даже не заметила, как она исчезла.
Мужчина поднимается первый, а я направляюсь за ним, параллельно разглядывая пространство.
Дом небольшой, но уютный: светлые стены с нейтральными обоями, вазоны с крупнолистовыми растениями, свежий ремонт. Ни одной потёртости или скола на перилах.
– Вы живёте тут недавно?
Мы входим в кухню. Посреди комнаты стоит высокий светлый стол и такие же стулья. Вся техника и полки блестят, словно их не касалась рука хозяина.
– Да, вы верно подметили. Я тут меньше недели. Сделка вышла удачная!
Шон расплывается в довольной улыбке, с любовью разглядывая пространство, будто впервые. Я прикусываю губу: сейчас он выглядит как ребёнок, который получил долгожданный подарок.
– Итак, чай, – спохватывается мужчина и отворачивается, чтобы включить чайник и достать прозрачный графин.
Я переминаюсь с ноги на ногу.
– Фэйд, чувствуйте себя, как дома! – Шон поворачивается и замечает мою неловкость, – Присаживайтесь.
Я покорно сажусь на идеальный бежевый стул.
Мужчина ставит передо мной чашку и наполняет её нежно-зелёной жидкостью.
– Зелёный с жасмином. Сахар, если нужен, – подтягивает белую сахарницу поближе, – И булочки!
Жестом фокусника вытягивает из-за спины пакет со свежайшей выпечкой. Запах корицы бьёт в нос, и я сглатываю, вдруг понимая, что проголодалась.
– В кофейне напротив готовят идеальные крендели с корицей, – Шон раскрывает пакет и вытягивает витиеватую булочку, поднося к носу и втягивая ароматный воздух, – То, ради чего стоит жить.
Я завороженно разглядываю его: он высокий и слишком худой, но карие глаза на угловатом лице светятся неподдельной радостью, широкий рот растягивается в улыбке, обнажая ровные белые зубы, а чуть вздёрнутый нос смешно морщится. Шон странный, будто не из этого мира. И эта мысль вертится в голове не из-за его внешности. А потому что это первый человек, который протянул мне руку помощи.
– Чай остынет, пейте скорее, – Шон перехватывает мой изучающий взгляд, и я хватаю чашку ладонями. Чай оказывается терпким и насыщенным, и я непроизвольно хмурюсь.
– Надо будет поэкспериментировать с кофе, – смеется Шон, наблюдая за моей реакцией.
– Видимо, да, – неловко улыбаюсь, опуская кружку на стол, но не успеваю поставить. Позади меня раздается оглушительный визг дверного звонка.
Чашка падает из рук, с грохотом валится на пол, разбрызгивая остатки чая по идеально чистой кухне.
– Черт, – ругается Шон себе под нос, и тут же смотрит на меня испуганным взглядом, – Фэйд, все хорошо? Ты не поранилась?
Вот так быстро мы переходим на «ты».
Внезапный громкий женский голос раздаётся с первого этажа – я не могу разобрать, чего хочет женщина, но тон довольно приветливый.
Взгляд Шона мечется между мной и выходом из кухни.
– Я пока приберусь, – поджимают губы и решительно спрыгиваю со стула, намереваясь убрать тут все, пока Шон разбирается с нежданной гостьей.
– Полотенца в шкафу над плитой, швабра за холодильником, – быстро кивает он и бегом спускается вниз.
Я опускаю голову, разглядывая масштабы катастрофы.
Неудачница Асфодель.
Это как аксиома.
Бесспорная истина.
Печальный, но факт.
Вздыхаю и плетусь доставать швабру и полотенца. Убираю все быстро, не желая причинять ещё больше неудобств хорошему человеку. Заканчиваю дотирать пол ровно в тот момент, как Шон делает шаг в кухню.
– Прости, пришлось закрыть входную дверь… О! Вот это скорость! – восклицает мужчина, – Я бы помог, – он качает головой, наблюдая за мной.
Я вежливо улыбаюсь.
– Я итак доставила слишком много проблем. Спасибо тебе за доброту.
Услышав неформальное обращение, Шон снова довольно морщит нос.
– Так бы поступил каждый.
– Не думаю, – хмыкаю, вспоминая моменты своего детства, но осекаюсь, осознавая, что только детство я и помню.
– Фэйд? – Шон делает пару шагов вглубь комнаты и останавливается в шаге от меня, – У меня есть ещё одно предложение. Присядем?
Он внимательно смотрит на меня, чуть наклоняя голову.
– Конечно, – легко соглашаюсь. У меня в целом нет никаких четких мыслей по поводу ближайшего будущего, и помощь мне пригодится.
– Ты же не хочешь обращаться в полицию?
Отрицательно верчу головой, в ужасе вспоминая, как оказалась в участке в подростковом возрасте. Туда меня притащила моя же бабушка.
– Мне тоже кажется, что не стоит, – Шон прикусывает щеку изнутри, – Поэтому я хотел предложить тебе пожить тут.
Круглыми глазами смотрю на мужчину.
– Понимаю, звучит абсолютно нелепо и странно, – он машет руками, – Но нижняя комната пустует, а я как раз искал человека для аренды.
Это… это вполне разумное объяснение. Тру пальцем запястье, которое начинает зудеть – так всегда происходит, если я нервничаю.
– И… – запинаюсь, – и как я буду платить?
Шон смотрит на меня, хмуря брови.
– Ну… об этом я не думал, – честно признается, разводя руками, – Может, найдем тебе работу, когда ты… освоишься!
Недоверчиво хмыкаю и перевожу взгляд в окно. Солнце лучами залетает в комнату, и в его свете хаотично летают пылинки. Не хочу злоупотреблять добротой мужчины. Поднимаюсь со стула и нервно кусаю нижнюю губу.
– Мне… мне нужно подумать!
Шон подрывается следом, но застывает, положив ладонь на столешницу.
– Понимаю, – терпеливо кивает, и я наклоняю голову в ответ. А затем чуть ли не бегом спускаюсь по лестнице, спеша к выходу. У двери в спальню на нижнем этаже замедляюсь – она открыта, будто специально. Будто сама Вселенная подталкивает к верному решению.
Когда я выхожу на улицу, мир не кажется мне безопасным. Замираю на пороге. Дышать становится тяжелее, в груди нарастает паника. Делаю шаг и останавливаюсь. С трудом сдерживаюсь, чтобы не развернуться и не рвануть в уютный полумрак коридора.
Жую нижнюю губу в полном отчаянии.
Мне бы переждать и разобраться во всем, и предложение Шона звучит как подарок свыше. Но жизнь научила меня полагаться только на себя. Может, оттого моё детство и подростковый период были такими, что и вспоминать не хочется.
Крепко зажмуриваюсь. Я точно не сошла с ума: мыслю ясно и чётко, просто не помню… сколько лет жизни выпали из моей головы?
Последнее, что приходит на ум – я похоронила маму. Нет. Дальше. Это было в шестнадцать. Мы с бабушкой переехали в пригород, и уже оттуда я ездила на учёбу. Позже я поступила в университет, и… всё. Дальше полный провал.
Стоп.
Воспоминания обрываются на возрасте, когда я была на третьем курсе. Двадцать лет.
Сейчас мне двадцать семь.
Крепко сжимаю переносицу, осознавая, что всё куда сложнее, чем я думала.
Я помню моменты жизни выборочно.
Мне двадцать семь, я понимаю какой сейчас год, но куда делись семь лет жизни?
В полном отчаянии трясу головой, плюхаясь на ступеньки, с которых так и не сошла. Прячу лицо в ладонях, чуть не завывая от несправедливости.
Сверху раздаётся голос мужчины на незнакомом мне языке. Я вскидываю голову и часто моргаю, стряхивая успевшие показаться капли слёз.
Невысокий мужчина смотрит на меня с тревогой и отчаянно жестикулирует. Но я не понимаю его.
Ладонями сжимаю край ступеньки, пытаясь сосредоточиться.
Растерянно оглядываю место рядом с собой.
– Фэйд?
Шон вырастает за моей спиной, словно ангел-хранитель. Он отвечает мужчине и тот уходит, облегчённо выдыхая.
– Фэйд, – Шон садится рядом со мной, и его болотные брюки натягиваются на острых коленках, – Давай я оплачу тебе отель на пару недель. Мне не сложно. Ты же не можешь жить на улице.
– Я согласна, – поворачиваюсь и широкими глазами смотрю на своего дважды-спасителя.
Шон вскидывает брови.
– Прекрасно. Я поищу, куда…
– Нет. Я согласна снимать у тебя комнату.
Мужчина на мгновение замирает, словно не верит моим словам, но тут же начинает улыбаться, когда осознаёт, что я не шучу.
– Это отличная новость! Я рад, что ты согласилась. Хозяин…
Шон осекается и отворачивается, прикусывая губу.
– Хозяин? – повторяю его последнее слово, подталкивая продолжить разговор.
– Всё не могу привыкнуть к тому, что купил дом. Хотел сказать, что надо бы объяснить хозяину, чтобы тот не удивился, обнаружив тут хорошенькую девушку. Но хозяин – это я, – его плечи опускаются, расслабляясь, – И отчитываться мне надо только перед собой.
Он с облегчением выдыхает и, опираясь на локти, откидывается на ступеньки.
Подставляет солнцу лицо, и я не могу не улыбнуться.
Несмотря на обстоятельства, этот человек – лучшее, что случалось со мной за все годы, что я помню.