Мы продолжали ехать на восток.
– В Танресе очень красиво, живописно. Несмотря на ноябрь, мрачный месяц, там довольно весёленько, – Элджи старалась говорить беззаботным тоном, чтобы меня отвлечь от переживаний. И ей это удалось, когда она меня заинтересовала: – Тебе должны понравиться наши коллеги из Танреса.
– Ах да, филиал ТДВГ в Танресе и коллеги. Можешь немного рассказать о них?
– Их там немного, где-то человек пятнадцать. Предводительствует ими несравненная Мори Килло, агент-легенда, невероятно харизматичная дама, которую очень любит Аманда. Мори находится в формальном подчинении у Аманды, но иногда бывает и так, что Аманда её слушается. Ещё там работает наш несравненный судмедэксперт-патологоанатом Поль Парус. Он умеет всё в медицине, причём не только в патологоанатомической: вылечить гастрит, вправить перелом, принять роды. Мне кажется, что воскресить мёртвого он тоже умеет, – хихикнула Элджи. – В основном с ними тебе и придётся общаться, но редко, только по необходимости. Поэтому сначала заедем в штаб, познакомимся, заодно ты узнаешь, где этот штаб находится. Остальные агенты филиала в Танресе – люди, завербованные во всякие общества, кружки и кучки этих богатеев. Мощная паучья сеть, осьминожьи щупальца. С этими агентами под прикрытием миллионеров и их друзей я и буду работать, вести свою линию расследования. Наверняка к нашему приезду они много чего нарыли, и мы поймаем этого убийцу с собачкой-бульдогом уже сегодня-завтра!
Элджи снова искрила заразительным оптимизмом. Её рассказ о коллегах заинтересовал меня тем, что коллег-агентов в родном Укосмо я успела хорошо узнать за 2,5 года, а коллег из других городов и как там построена работа ТДВГ, не знала практически совсем. За редким исключением: лишь несколько раз мне довелось участвовать в расследовании вне своего города и знакомиться с местными коллегами-оперативниками.
Элджи выискивала, как объехать пробку, а я думала про состав преступления. Высказала мысль:
– Удивительно, что убийства совершает бульдог. Собака небольшая, и по идее добрая. Бульдогов часто заводят пенсионеры. Эти собаки – друзья детей.
– Смотря кто и как воспитывает собаку. Собаки, к сожалению или к счастью поддаются дрессировке. Из них можно лепить всё, что хочешь. Достаточная твёрдость плюс солидарность и своевременное поощрение – и собака принадлежит тебе душой и телом. Любая собака, любой породы. Есть миф, что какие-то породы вообще невозможно дрессировать. Но собаки для того и были созданы и выведены, чтобы их дрессировать. Что касается бульдогов, эта порода выводилась для участия в боях тореадоров и быков. Собак натравливали на быков, чтобы раззадорить их перед корридой. Нижняя челюсть бульдога так устроена, что крепко впиявливается в плоть жертвы, и сама собака может держать жертву сколько угодно, продолжая дышать.
– Надо же, какие кровожадные псы… – выдохнула я.
– Мне искренне жаль собаку, вернее тот факт, что такое преданнейшее, бескорыстное и благородное существо какой-то гадёныш использует в низменных целях, – высказала Элджи.
– Расскажи, как ты была кинологом, – попросила я.
– О, я училась на кинолога года три назад. Проходила практику в питомнике. Я натренировала двух собак за свою карьеру, и оба раза это были лайки, – Элджи мечтательно улыбнулась, погружаясь в воспоминания. – Это было хобби. Я и не знала, что мой опыт пригодится! Я пошла учиться на кинолога, потому что очень любила собак, в детстве у меня была мечта завести собаку, но было нельзя из-за родителей. Они ненавидели собак, у них была аллергия. Я до сих пор не понимаю, как можно не любить собак. Ты любишь собак, Клот?
– Я очень люблю собак, – честно призналась я. – Гораздо больше, чем кошек. В детстве тоже хотела собаку, но родители не поняли и не приняли. Они часто на работе, решили, что я не справлюсь, не хватит взрослости, ответственности, что собака была бы для меня как игрушка. Вместо собаки они мне подарили телескоп. Может, это и к лучшему – если бы у меня была собака, за которую я несу ответственность, я вряд ли бы смогла отлучаться на спецзадания!
– Или отлучалась бы вместе с собакой, – подмигнула Элджи. – Когда что-то или кого-то любишь, одно другому не мешает. Здорово, что ты любишь собак, я и не знала. То-то я и смотрю, что ты как знаток заметила про добродушный нрав бульдога.
– У меня есть книга про разные породы собак, и она одна из моих любимых. Я иногда перечитываю её, – скромно призналась я.
– Ха! Возможно, то, что ты запомнила из этой книги, тоже может тебе пригодиться в этом деле! Но надеюсь, что нет. Мне будет очень страшно и жутко, если опасения Лонды сбудутся и тебе предстоит сцепиться с этим монстром. Но я думаю, что не придётся. У убийцы не будет резона нападать на племянников Эрнеста в его отсутствие, да ещё и тех, которые живут в совсем другом доме. Да ещё и под присмотром няни!
Мы давно уже ехали по пригороду. Оставшееся до Танреса время прошло незаметно. Мы с Элджи здорово поговорили – и про собак, и про её работу скульптором. Элджи рассказывала весёлые байки, от которых становилось легко и солнечно на душе. Один раз останавливались на заправке, выпили по кофе. А часа через полтора после заправки въехали в район Танрес.
Здесь местность была не то чтобы дикая, но относительно безлюдной. Преобладали холмы, покрытые жухлой осенней травой. Леса, болота и открытые луга тоже попадались часто. Мелкие деревушки и дачи, но они уже необитаемы: сезон закончился. Небо начинало заволакиваться тучами. Было по-прежнему серым. Не депрессивным и унылым, нет! Серым – в смысле себе на уме, как и во всём ноябре.
На шоссе, кроме нас, тоже практически никого. Стрелки часов приближались к десяти утра.
– Заброшенный край, – сказала я.
– Да. Именно в таких краях и происходят всякие странные вещи, – заключила Элджи.
Край напомнил атмосферу романтических классических детективов. Мрачная осень, дождь, дальняя дорога туда, где совершилось ужасное преступление. Наша поездка грустная, по сути: мы едем в место, где побывала смерть в виде добродушной небольшой коренастой собаки с приплюснутой мордой и унесла пять жизней. Пять богатых людей, каждый из них наверняка имел планы и цели, жизни оборвались внезапно. Я тоже загрустила, мне стало жаль этих абсолютно чужих для меня людей – будто они были моими родственниками, а не богачами, с которыми у меня не может быть ничего общего.
И вот вдали показались очертания городка Танрес. Въезжали мы туда по главной центральной улице.
– Представляю твоему вниманию посёлок городского типа, Танрес. Танрес, представляю твоему вниманию Клот Итчи, агент ноль-ноль-один, по прозвищу Сорвиголова, – весело разговаривала с видами за окном Элджи.
– Симпатичные домики, – проговорила я, с удивлением понимания, что словно попала в другую страну.
Провинция и сильно удалённые от мегаполиса городки должны быть не такими в моём представлении! Уже здесь чувствовался тот самый гламур и лоск, которого я так опасалась, вернее, опасалась того, насколько мне будет в нём комфортно. Стерильно вычищенные улицы, омытые застывшей дождевой влагой в воздухе дома, снующие по своим делам люди в хороших костюмах и пальто и блестящие лакированные машинки люксовых марок. Я словно попала в декорации фильма, только теперь не детектива, а этакого молодёжного сериала в стиле "Богатые тоже плачут".
– Да, здесь есть где разгуляться, – проворковала Элджи. На её лице улыбка так и не исчезала. – Мне нравится сюда приезжать. Это бывает не часто, раз в год или даже раз в два года, и каждый раз мне приятно здесь. Наверное, всему "виной" общение с коллегами. В нашем филиале в Танресе, как и в Укосмо, мы все одна большая семья. Жаль, что сегодня мы сюда приехали по не очень счастливому поводу. В те разы мы расследовали некоторые аномальные явления, было повеселее.
Каждый домик здесь был на одну семью, коттеджем или кондоминиумом на несколько семей. Все эти коттеджи и особнячки непременно аккуратненькие, с ухоженными газонами, пусть и из не зелёной уже травы, подметёнными листьями, подстриженными деревьями.
– Танрес на самом деле городок условно: тут большая концентрация домиков. Чем дальше от центра – тем меньше плотность населения и плотность домика на один квадратный километр. Нам кстати нужно проехать практически через весь город, – пояснила Элджи.
Вскоре я убедилась в правдивости её слов. Домов становилось меньше, появлялись леса, холмы, многие дома виднелись за этими холмами и лесами. Где-то тянулись сплошные монолитные и каменные заборы: люди любят уединение и не любят, чтобы им кто-то мешал.