Я по-прежнему стояла полностью завороженная и околдованная. Совершенно забыла, что я здесь как бы чужая. Мне ни разу не пришло в голову, что кто-то меня прогонит, как это случилось в "Сливовице". Между тем, ко мне подошли и мною заинтересовались. В какой момент они приблизились и оказались сзади меня, я не знала. Началось знакомство наше с того, что мне на плечо легла рука. Случись то при других обстоятельствах – я могла бы возмутиться: с какой стати кто-то проникает в мои личные границы. Или испугаться – элементарно от неожиданности. Но не сейчас и не сегодня.
Рука легла, и я услышала сзади:
– А ты как думаешь, вызовет или не вызовет?
Сначала я не поняла, что это обращаются ко мне. Я оглянулась. Позади меня стояло двое. В полутьме и не разглядеть, но я уже поняла, что это молодые люди, не девушки. Оба выше меня ростом, один более стройный и подтянутый, второй настоящий громила – примерно как этот противный Будвайзер по габаритам. Они стояли сзади, полностью перекрывая пути отступления. Руку на плечо мне клал "стройный", он же выжидающе смотрел на меня.
– Так вызовет или не вызовет? Ты скажи, чтоб пари стало действительным, – повторил свой странный вопрос молодой человек.
Теперь я разглядела его чуть подробнее. Брюнет, с довольно лохматой шевелюрой, спускающейся сзади, и открытым лбом, тёмными глазами, которые смотрели внимательно и дружелюбно. А в целом физиономия настоящего хулигана: шрам на щеке, рубец на лбу. У его крупного товарища тоже чёрные густые лохмы и тоже лицо отвязного головореза, мрачный такой взгляд из-под нависших бровей, приправленный небольшой и не понятно что обещающей улыбкой.
Но я их не испугалась. Возможно, столкнись я с ними при других обстоятельствах, я бы вступила с ними в драку, или наоборот дала бы от них дёру. Но не сейчас и не сегодня.
– Вызовет, – ляпнула я первое, что пришло на ум. Хотя я не понимала о чём речь.
– О, Удав, так и я говорю, что вызовет. Я выиграл, – проговорил громила. Улыбка его стала широкой и тоже дружелюбной.
– Ну посмотрим, – "стройный", кого назвали Удавом, хмыкнул и на миг продемонстрировал недовольную гримасу. Но только на миг – в следующую секунду снова наползла улыбка. Удав обратился к большому товарищу: – Предлагаю угостить леди, ставшую судьбой нашего пари.
– Не вопрос, леди, должно быть, только за, – усмехнулся добродушно громила и извлёк из кармана куртки небольшую фляжку, открыл, протянул мне: – Наливка моей бабушки, высший сорт! – и улыбнулся во все тридцать два, как крокодил.
– А ты не заливай про бабушку, Шпындель! Шпындель у нас любит приврать ради красного словца, но ты всё равно угощайся, – тут же к первой улыбке тридцать два присоединилось ещё тридцать два в лице Удава.
Итого – шестьдесят четыре. Стоят и лыбятся на меня, прямо-таки пожирают меня взглядом. Я держу фляжку. Играют барабаны, флейты, бубны, гитары. Между костров, размахивая короткими мечами, танцует блондинка в змеином кимоно. Кто-то прыгает в такт, кто-то кричит в восторге. Певцы выводят песнопение, заклинание, шаманский призыв духов. Один парень из толпы выскакивает в центр между костров, экстатически пляшет, будто поражённый трясучкой. Несколько девушек как заулюлюкают – не визжат как поросята на попсовой дискотеке – а издают настоящий звонкий боевой клич.
Я опрокидываю в себя фляжку. С алкоголем надо завязывать, пожалуй. В горло ударяет что-то раз в пять крепче виски.
– Твоя бабушка тоже высший сорт! – возвращаю бутылку владельцу.
– Во, видал!? Вот ценитель! А ты бузишь, что я заливаю! – одобрительно бурчит громадный Шпындель товарищу и смотрит на меня почти влюблёнными глазами.
Он тоже глотает из фляжки, а потом передаёт Удаву. Удав глотает, передаёт мне.
Мне бы сказать – "Извините, ребят, больше не хочется" – но почему-то я не говорю, а снова пригубливаю. Перед глазами всё расплывается, тело окатывает тепло и приятная внутренняя дрожь, эти двое полупьяниц-полубанитов кажутся мне очень симпатичными, почти родными или друзьями. Должно быть, наложилось на остатки дармового виски.
– Отменное пойло, – комментирует Удав. И внезапно очень вежливо говорит мне, интимно и доверительно приблизившись: – Ты не подумай, что мы какие подзаборные алкаши, у нас просто сегодня праздник.
– Да, мы не пьём, не курим, не ругаемся матом. Пьём вот только на Фестивале Упырей, – также доверительно поясняет Шпындель.
Они довольно сильно ко мне приблизились, Удав снова кладёт мне руку на плечо. Но у меня нет ни малейшего желания отстраняться или возмущаться. Наоборот, я чувствую себя в доску своей здесь. Я пришла на праздник, меня тут приняли, это круто!
– Фестиваль Упырей? – переспрашиваю я, смотря на молодых людей. – Что это за праздник?
– Он проводится каждый год, в ночь на двадцать девятое ноября. Мы собираемся здесь и прославляем Принцессу Змей. Единственный день в году, когда она разрешает Змеям и Упырям совершать сделки напрямую, – объясняет Шпындель.
Я мало что понимаю. Удав, видя моё замешательство, договаривает:
– В остальное время мы можем совершать сделки только через наших боссов. И не все сделки боссы одобряют. Но только не на Фестивале Упырей. А двадцать девятое ноября Принцесса Змей выбрала сама. Именно в этот день пять лет назад она встретила Царя Упырей, вызвала его на поединок и победила.
– Ого! Принцесса Змей – это богиня? – спрашиваю я.
– Для змей – да. Для меня лично – да, – горячо заявляет Удав, кладя руку на сердце.
– А Царь Упырей?
– Это наш босс, – кивает Шпындель.
– Э… то есть вы – Упыри?
– Да.
Картинка складывается в моём мозгу быстро, по кусочкам.
– Змеи… Боа? – изрекаю я.
– О, а ты в теме! Выпей, твоя очередь, – Удав протягивает мне фляжку.
И в третий раз я не отказываюсь. Он приобнимает меня за плечи, мы стоим и смотрим, как танцует девушка-блондинка с короткими изогнутыми мечами или саблями. Удав стоит справа от меня, Шпындель слева. Значит, Упыри и Боа. Две дружественные банды. Интересно, что у них тут за дела, и вообще, мне всё становится особенно интересным!
– Так откуда ты знаешь про Боа? – спрашивает меня Удав.
– Слышала, – честно говорю я.
– Из каких ты краёв? – Шпындель догадался, что я не местная.
– Укосмо.
– О, далеко тебя занесло, – усмехается Удав. – И ты, я полагаю, хочешь вернуться домой живой?
– В данный момент не особо тянет. Здесь тоже хорошо, – улыбаюсь я.
– Ты бывалая, значит? Тебя на мякине не проведёшь? Стреляный воробей, значит, да? – уточняет Шпындель с вкрадчивой улыбкой. Всё это время он меня заинтересованно рассматривает.
Я улавливаю контраст между его внешним видом и обхождением. Внешне – горилла с явно криминальными наклонностями, сила есть ума не надо – а изъясняется интеллигентным, чистым языком. Чем-то напомнил моего одного школьного товарища из параллельного класса – Джиллса. Джиллс тоже по габаритам не маленький, драчун, бандюган-хулиган, но для друзей и среди друзей просто душка, а с девушками и вовсе очень галантный. Что касается Удава – такой он весь отвязный-развязный, хитрый, напористый, но обаятелен и харизматичен. Он мне начинает нравиться.
– Кому как, – немного теряюсь я, не зная, что тут сказать. Скромно улыбаюсь.
– Вот мы и проверим скоро, – улыбается Шпындель и потирает громадные ладони.
– Как тебя звать-то? – спрашивает Удав.
– Сорвиголова.
– Ого, видал? – Шпындель улыбается шире. – Я ж говорю – бывалая!
Тем временем девушка закончила танец. Она снова подняла медленно и степенно руку, и музыканты с певцами затихли. Все зрители, включая моих новых товарищей Удава и Шпынделя, замерли, смотря.
– Момент истины, – шепчет Удав.
– Сейчас решится, я выиграл или ты, – шепчет Шпындель.
Тут эта девушка делает неуловимый, непонятный жест рукой, будто колдует, выводит пальцами в воздухе какие-то знаки. Зрители восторженно и удивлённо выдыхают.
– Вызов, вызов! – слышится со всех сторон.
– Вызвала. Ты выиграл, – говорит Удав, но в его голосе нет досады, что он проиграл какое-то пари.
– Что происходит? – тихо спрашиваю я.
– Вызов на поединок, – отвечает также тихо Шпындель.
– Что за поединок?
– Драка змей, – поясняет Удав.
Девушка тем временем обводит взглядом зрителей. Она продолжает в абсолютной тишине выводить пассы руками. Теперь они требовательные и призывные.
– Никто не выходит… – говорит Удав тихо-тихо, одними губами.
В зрительских рядах наблюдается небольшое смущение, колебание. Девушка вызывает на бой, но никто не хочет с ней драться.