– Брукс, живее!
Бегу еще быстрее, хотя кажется, что это уже невозможно. Очередная тренировка, на которую я, можно сказать, напросилась еще три месяца тому назад. И, кроме меня, теперь страдает весь наш отряд. Я была удивлена, но Келлер поддержал меня, когда я, окрыленная словами полковника, сказала ему, что мне нужны тренировки. Оказалось, что они и так есть у черных, но мне и этого было недостаточно. Ночью я приходила в зал, и на третий раз меня поймал Келлер, разбудил всех наших, сказал, что они должны поблагодарить меня за новую нагрузку, и мы побежали. Я чувствовала взгляды каждого из них. Думаю, они злились и негодовали. Но это неважно, чем сильнее и опытнее будет каждый из нас, тем выше шансы на выживание за пределами периметра базы номер восемь.
Кроме бега, у нас есть спарринги, которые по-прежнему выглядят до ужаса нелепо. Келлер раз за разом ставит против меня Хьюго. С ним у нас больше проблем не было, но и друзьями мы, естественно, не стали. Предполагаю, рыжик боится за свои яйца, которые я обещала ему отрезать. Также мы занимаемся стрельбой, и, кроме пистолета, я более-менее научилась обращаться с автоматом и ружьем. В первый раз выстрелив из ружья, я чуть не сломала себе ключицу, отдача была настолько сильной, что я плюхнулась на задницу и взвыла от боли. Хьюго ржал, но я не обращала на него внимания, с ним я уже разобралась, и у меня появилась новая цель – научиться всему, что мне может дать база номер восемь.
Начиная с отбоя и до двух часов ночи мы бегаем, отжимаемся, прыгаем на скакалке, проводим спарринги, разбираем и собираем оружие, чистим его и выслушиваем наставления Келлера. Больше я не пропускаю ни единого слова мимо ушей, я должна знать как можно больше. Потом, измотанные и уставшие, мы отправляемся спать.
Мама и Лекса пытались поговорить со мной, но я заверила их, что все нормально, но это не так. Обида, что снесла мне крышу, никуда не делась, но разбираться с этим я не намерена. Я прихожу к ним три раза в неделю, разговариваю, иногда даже смеюсь, но что-то во мне изменилось, и я окончательно перестала чувствовать себя частью семьи. Может, это и к лучшему? Им больше не угрожает опасность, Лекса находится под наблюдением докторов, ее беременность протекает замечательно, осложнений никаких нет и, надеюсь, не будет. Ее болезнь никуда не делась, но мне больше не приходится воровать, чтобы достать для нее лекарство. И я решила, что отныне они будут заботиться о себе сами. Скорее всего, моя вина была в том, что я действительно лезла к ним со своими решениями. Теперь предоставляю эту возможность им.
С Лари мы все уладили. У нас не было душещипательного разговора, мы просто посмотрели друг на друга, и все стало ясно. Ему плохо без меня, а мне плохо без него. Надеюсь, что друг больше не возобновит разговор о чувствах, ведь этот диалог может стать фатальным. Предыдущий почти что разрушил нашу дружбу, а Лари последний, кого я хочу потерять. С ним я вижусь куда чаще, чем с мамой и Лексой, сразу после обеда Лари приходит к моей комнате, и мы отправляемся в зал. Три дня назад он попросил Оливию о возможности стать черным, она согласилась, но пока нет информации, когда он пополнит ряды военных.
За три месяца, что прошли после разговора с полковником, я была на десяти вылазках. Все они проходили в городе, из которого мы пытались вытащить доктора. Нашу группу уже начали называть счастливой, ведь десять вылазок подряд у нас обходилось без жертв. Мы добывали еду и одежду, медикаменты и инструменты, привели троих мужчин, все они были поселены в блок мистера Голда, того самого, которого я толкнула, а после попала в карцер. Я вернула Доку украденное лекарство. Келлер заставил меня идти к нему лично, это было волнительно, но не более, чем увидеть самого Дока. Кажется, что он вовсе не заметил моего прихода, так и сидел за столом, делая пометки. Его клетки были пусты, все, кроме той, где раньше была Роберта. В тот раз там оказалась не она, а другая девушка.
Роберту я больше не видела, однажды я предприняла попытку найти ее на территории базы, но эта глупость закончилась лишь потерей времени. Я обратилась к Келлеру, но он сказал, что люди, живущие не под его опекой, не его дело.
Была еще одна интересность, я поцеловалась с Рики, но ничего не испытала. Весь поцелуй могу объяснить двумя словами – было приятно. Ни мурашек, бегущих по рукам, ни бабочек, наводящих беспорядок в моем животе. Это было печально. Вот уже месяц я стараюсь с ним не пересекаться, хотя это трудно сделать, ведь мы живем в одной комнате. Я благодарна Рики за то, что он не напирает на меня. Он действительно привлекательный, и нам есть о чем поговорить, но, как говорится, искра не пробежала.
– Стоп!
Команда Келлера моментально останавливает нас, и, упершись в колени руками, я пытаюсь отдышаться, хотя, кажется, сегодня я устала меньше, чем вчера.
– На сегодня все. Завтра в полдень у нас очередная вылазка. Всех жду здесь сразу же после обеда.
Все расходятся, а я остаюсь. Делаю еще пять кругов по залу и в изнеможении заползаю на ринг, улыбаюсь от усталости в мышцах и смотрю в потолок, окрашенный в белый цвет и исполосованный неприкрытыми балками. Завтра очередная вылазка, не могу утверждать, что мне больше не страшно покидать стены базы, но этот страх стал другим. Словно коктейль азарта и ужаса.
Возвращаюсь в комнату, беру вещи и, посетив душ, заваливаюсь спать.
На следующий день посещаю комнату мамы и Лексы, так я делаю каждый раз перед вылазкой, после ухожу в столовую, получаю свою порцию еды, быстро съедаю ее и иду в зал. Там уже ожидает Келлер. Он снова делает вид, что не замечает меня, и я этому рада, ведь знаю – на задании все изменится, там он замечает всех, даже тех, кто ему не очень приятен.
Не проходит и пятнадцати минут, как зал набивается нашей командой. За прошедшее время я запомнила всех, а с некоторыми мне даже удалось поговорить. Удивительно, но люди словно жаждут рассказать кому-то свою историю, а мне любопытно их слушать.
Отто, парень из другой части планеты, за три дня до появления тумана он прилетел к своей подружке, с которой они познакомились в одном из самых дорогих отелей Дубая на отдыхе. По его словам, это были три дня незабываемого и практически непрекращающегося секса. Я думаю, он преувеличивает, но кто я такая, чтобы переубеждать его, он ведь может и решить доказать мне свою правоту. Отто Кастель вполне симпатичный молодой человек, в следующем месяце ему исполнится двадцать четыре года, его темные кудрявые волосы постоянно спадают на глаза, и он трясет головой, чтобы скинуть их, но они настолько назойливы, что снова возвращаются в исходное положение. Отто из достаточно богатой семьи, но, как и все здесь, оказался не в то время не в том месте. На базу он попал случайно, его и еще четверых мужчин нашел один из отрядов, в первый же день появления тумана. На мой вопрос, куда делась его подружка, он сказал, что она обезумела, и парень запер ее в ванной, что с ней стало потом, он не знает, да и знать не хочет. Отто надеется, что когда-то найдет свою огромную семью. У него семь старших братьев и две младшие сестры.
Анита Листа – третья и последняя девушка из нашего отряда – родилась в Токио, но ее родители оба американцы. Когда Аните было семь, они перебрались на родину и жили в Нью-Йорке, но, когда девочке было девять, ее мама и папа в один из вечеров не вернулись домой. Немногим позже она узнала от тучной женщины в полицейской форме, что родителей больше нет. Они были в торговом центре, когда там взорвалась самодельная бомба. Это был неполномасштабный теракт, погибло всего три человека, но именно родители Аниты оказались в самом эпицентре. Темноволосую девочку отправили в детский дом, ведь единственный живой родственник – ее бабушка – отказалась брать Аниту на попечение. Почему она так поступила, Анита не знает до сих пор. В доме для одиноких детей она провела всего пять месяцев, а после ее забрали в семью, где и без нее было уже четверо детей. Анита говорит, что это была самая отвратительная семья, которую можно себе только вообразить. Она сбегала от них трижды, потом ее вернули обратно в детский дом. После этого она оказывалась еще в четырех приемных семьях, и все возвращали ее назад, пока женщина-соцработник по имени Блу не забрала ее к себе, на тот момент Аните было уже тринадцать. В итоге они переехали в Дрим Сити, Анита жила прямо рядом с вокзалом, с которого я и мама забирали Лексу. Блу погибла на второй день непроглядного тумана. На них напал обезумевший мужчина, и Блу подставила себя под удар, и последнее, что она сказала перед тем, как мужчина перегрыз ей глотку: «Анита, живи. Беги!» И Анита бежала, она не знала куда и для чего. Слезы ее застилали глаза, но неожиданно среди хаоса и ужаса появилась пожилая пара, они взяли девушку с собой и привезли к месту сбора, так она и попала сюда.
Орландо Кант, темнокожий парень тридцати лет, попал сюда из-за отца. Мне так и не удалось узнать, кем тот работал до падения мира, но он был не самым последним человеком в городе. По словам Орландо, отец влетел в дом и стал собирать вещи, тогда о тумане еще никто толком не знал, лишь глупые отголоски в Сети оповещали о нем. Уже через час Орландо, его отец и их пес приехали на базу. Пса пришлось прогнать, так как правила запрещали привозить с собой животных, а отец и сын остались здесь. Сейчас отец Орландо работает на базе, но я его ни разу не видела.
Пантифик Риттл, и да – Пантифик его реальное имя, родители оказались либо с фантазией, либо с прибабахом. Пантифику девятнадцать, у парня белоснежная кожа, светлые волосы, брови и ресницы и ярко-зеленые глаза, кажется, что он появился из пробирки. Ей богу, его внешность кажется настолько экзотичной, что я постоянно перевожу на него взгляд. В день прихода тумана в Дрим Сити Пантифик и его младшая сестра остались дома одни, Пегги, так звали восьмилетнюю девочку, приболела, и, чтобы маме не пришлось брать больничный или нанимать няню, Пантифик остался с ней. Его сосед по лестничной клетке сказал, что знает о сборах на второй день прихода тумана, именно он убедил Пантифика и Пегги бежать. Парень до сих пор не может простить себе этого. Он побежал, он хотел обезопасить Пегги, а потом пойти за мамой, но на них кто-то напал. Как утверждает Панти, это были незараженные, обычные люди, которые приняли его за больного. Скорее всего, из-за специфической внешности. Его сильно треснули по голове, а когда он очнулся, Пегги не было рядом. Он рванул к маме на работу, но не нашел ее. Отправился домой, и там тоже никого не оказалось. В тот день он плакал, он плакал так, что даже звезды слышали его страдания. Не зная, что делать, он отправился на место сбора, которое было на самом краю города, там его и еще семнадцать несчастных забрала машина темно-серого цвета. И каждый раз, когда он идет на вылазку, парень надеется найти свою сестренку и маму. Хоть кого-то из той жизни, чтобы не чувствовать себя дерьмом. Так он утверждает.
Киту Трумену всего семнадцать, и официально он является самым мелким из нашего отряда. Не внешне, конечно, – этот лось вымахал под два метра ростом и, подозреваю, продолжает расти. Он всегда грустит, даже над бредом, что льется изо рта Хьюго, он никогда не смеется. И Кит единственный, о ком я не знаю ничего, кроме имени, возраста и его роста. Смотря на парня, я вижу его историю, и, думаю, она одна из самых печальных, что я слышала в нашем отряде. Несмотря на весь свой рост и ширину плеч, я вижу в нем ребенка, которому бесконечно одиноко и грустно.
Еще один занятный экземпляр – Леон Вайс. Как известно, ему двадцать два года, и он умел стрелять еще до того, как туман нагрянул на нашу грешную землю. Леон стрелял в тире вместе со своим отцом и дядей. И вы удивитесь, узнав, кем его отец работал. Нет, не так. Служил. Его отец служил в церкви и вроде бы не должен брать в руки оружие, но священником он стал после армии, где ослеп на правый глаз. Леон не родной сын священника, по сути, тот подобрал его и воспитал так, как смог. И Леон в какой-то степени верит, что туман пришел не просто так. Люди стали слишком грешными, и поэтому Господь послал туман, чтобы вразумить нас. Я с ним спорить не стала, ведь у парня явно пунктик касаемо веры.
Остальных я так или иначе знала. Хосе и Келлер выросли здесь, и я не удивлена, что их подготовка, как у чуваков из крутого боевика. Естественно, о них я узнала из чужих уст. Синтия – та, кто знает слишком многое. Сама Синтия попала на базу впервые в пятнадцать лет. Ее отчим служил здесь и служит по сей день. А мама Синтии сошла с ума из-за тумана. Женщина, родившая Синтию двадцать лет назад, так и осталась запертой в подвале их дома, в котором Синтия и ее мать остались жить после развода.
Ну и последний из нашего отряда – это рыжая псина. Мне он свою историю не рассказывал, но то, как он разговаривал с Пантификом, можно было услышать даже в берушах. Хьюго девятнадцать. Он из соседнего города. Когда пришел туман, Хьюго был у своей подружки. Сомневаюсь, что у него вообще была подружка, кто в состоянии вытерпеть этого идиота? Может, только его правая рука, но кто знает. Возлюбленные поругались. Хьюго и его вымышленная девушка собачились так, что соседи вызвали копов. Еще до их приезда парень хлопнул дверью и, сбегая по ступеням вниз, врезался в мужчину, который что-то тараторил и схватил Хьюго за грудки. Мужчина орал, что все скоро умрут и нужно бежать за город. Мужчина попросил Хьюго помочь ему спустить жену на коляске вниз и погрузить ее в машину. Чета собиралась за город, там у них был домик. Почему-то мужчина решил, что там безопасно. Хьюго помог им и даже повел машину сквозь туман. В тот момент он был готов сделать все что угодно, лишь бы не возвращаться в квартиру, в которую уже ворвались копы. Рыжий утверждает, что это был один из немногих его добрых поступков. И стоило им выехать за город, как дед спятил и бросился на Хьюго, ну тот и съехал с дороги, врезался в дерево на полной скорости. Дед оказался непристегнутым или же отстегнулся по ходу движения, старик так и вылетел через лобовое окно, а бабулю, кажется, хватил инфаркт. Хьюго так и нашли в машине и привезли сюда. О семье он ни разу не сказал ни единого слова. Так, словно ее у него никогда и не было. А еще я заметила, что рыжий постоянно отшучивается. Иногда это действительно смешные шутки, но по большей части они плоские, как и сам долговязый Хьюго.
И я, одиннадцатый член нашей команды.
Сижу на полу и слушаю, как Келлер рассказывает наше новое задание:
– Сегодня мы едем на трех машинах. Грузовых. Задача – добраться до одного из ближайших городов, сегодня это Дрим Сити, и раздобыть как можно больше генераторов.
– Где мы их будем искать? – спрашивает Кит.
– Больницы, торговые центры, полицейские участки. Еще вопросы?
Вспоминаю наставления копа, который спас нас с Лари из конуры Хами.
– Разве город не закрыли?
Келлер переводит на меня взгляд и произносит:
– Не успели.
Все молчат, Келлер обводит всех нас внимательным взглядом, останавливается на мне и, кивнув головой, говорит:
– Тогда вперед. Брукс, останься.
Непонимающе хмурюсь и наблюдаю, как команда уходит за дверь.
– Прошло три месяца, но именно сейчас мне нужно знать, о чем ты разговаривала с полковником.
Вспомнил же.
– Да так, она давала мне наставления.
Полагаю, разговор о жертвах и хищниках можно отнести к этой категории.
– Что-то еще она говорила? Просила тебя о чем-то?
– Нет. Да в чем, собственно говоря, дело?
На мгновение, всего на одно крошечное мгновение, взгляд Келлера меняется.
– Не стоит ей доверять.
– Почему?
– Если полковник благосклонна к тебе, это значит одно – ей от тебя что-то нужно.
– Она ни о чем не просила…
– Полковник не просит, она приказывает. И у тебя не будет выбора, только иллюзия его.
Да о чем он говорит? Открываю рот, чтобы завалить Келлера вопросами и объяснить, что его обвинения в адрес полковника необоснованны. Ведь прошло уже много времени, а я ее даже не видела. Мне не удается ничего сказать, Келлер снова входит в роль воина и отрезает:
– Брукс, ты свободна. Иди наверх.
Не сдвигаюсь с места, и он дополняет:
– Это приказ.