– Никак не ожидал вас здесь встретить, – поприветствовал Артур сестёр-эльфиек. – Чем обязаны такому вниманию Дочерей Дэллы?
– В этом мире осталось не так много хороших людей, Артур Эйхард, – улыбнулась в ответ Валира. – Честных, способных пожертвовать собой ради близкого, защитить слабого, храбрых. Ты и твоя дружина – хорошие люди.
– Ага, почти каждый из вас, – хихикнула Алира, поглядывая на так и не подошедшего поздороваться Уилла. – Eo, samitella sia,[1] должок мне отдать не хочешь?!
От страха что их спор может раскрыться на рыжем витязе не было лица. Он пожалел, что не способен проваливаться под землю и стал нервно оглядываться по сторонам, молясь о нападении волотов[2], или иных злых тварей, лишь бы это отвлекло внимание от него.
Артур заметил нервозность Уилла и припомнил как тот оставался с эльфийками перед боем на лесопилке, но шутливая манера в которой Алира задала вопрос не намекала ни на что серьёзное и он не придал этому значения. Другие витязи под чётким руководством Игнация занимались лодками, провизией и вовсе ничего не слышали. А вот Ром услышал и запомнил каждое слово отчего нахмурился пуще прежнего.
– Nao necesi, Alira,[3] – бросила взгляд на сестру Валира. – Воевода не обращайте внимания. Она молода, горда, а главное никогда не упустит случая посмеяться над кем-нибудь.
– Ладно, ладно. Молчу. Держи, рыжий! – Младшая Лин ловко выхватила каштан из костра и бросила его Уиллу.
От растерянности тот поймал дымящийся орех обеими руками и ойкнув стал неуклюже им жонглировать.
– Stolla[4], – хихикнула Алира и принялась разгребать угли, освобождая ещё несколько десятков орехов.
– Так почему вы здесь? – вернулся к разговору Артур. – Я думал вы сразу отправитесь к себе под… Imarsivel Liamune, рассказать ведуньям что Кад-Давр повержен.
– Imarcisivele’na Liamuniane[5],– улыбнулась Валира. – Людям свойственно сокращать сложные эльфийские слова.
– И коверкать, – скривилась, но как будто бы без злобы Алира.
– И ошибаться. Мы действительно хотели отправляться, но узнали, что вас схватили и решили… подождать.
– Она уже думала вас вытаскивать из погребов.
– Из темниц. Все ошибаются. Воевода не слушайте её. Как я говорила, ей ещё многому нужно научиться. Например, держать язык за зубами. Мы узнали о побеге вашего человека и что бренненцы отпустили вас.
– Я не могу передать насколько благодарен вам, сударыня. Эта местность нам незнакома. Мы надеялись на помощь Райзера Ландела и никак не могли рассчитывать на лучших следопытов Эделии.
– Благодарю вас, Артур.
– Благодарю вас, Артур, – передразнила сестру Алира, хрустя очередным каштаном. – Может хватит болтать. Прямо песня под луной. Узнали, решили помочь, следы тут, недалеко. Идти нужно быстро, так что снимайте свои железные рубахи и в путь.
– Да, она права, – пожала плечами и снова улыбнулась Валира.
– Согласен. Ром.
– Слушай приказ воеводы, Серебряные! – рявкнул десятник. – Копья, кольчуги, плащи – оставить в лодках! Попрятать в камышах! Снеди на себя и на брата! На охоту времени не будет! Римма, Данир, Краско – на вас вода! Шевелись! Харриган, чего глаза раззявил?! На тебе знамя дружины! Снять с древка! Беречь как зеницу ока! Опозоришься ещё раз, никакой суд воевод не поможет! Отправлю прямиком к Сыну Света! Идёшь со мной! Замыкаем строй!
После последней фразы сердце Уилла оборвалось. Его жизни, разумеется, ничего не угрожало: в критических ситуациях Ром любил постращать воинов и всякий раз обещал скорый путь на «высший суд», но предчувствуя серьёзный разговор по душам, он уже стал подумывать, а не сознаться ли о проспоренном эльфийке мече прямо тут, как говориться, при свидетелях. В конце концов призрачная надежда на чудо взяла верх, и он молча отправился складывать знамя дружины.
– А что с вашим edell’i[6]? – спросила Валира. – Он так переменился.
– Да вроде всё в порядке, – оглянулся Артур.
Райзер отрешённо смотрел в лес, держа в руке жаренный каштан. Суета Серебряных, крики Рома, даже всучившая ему угощение Алира остались для него незамеченными. За всё время на этом берегу он не произнёс ни слова, хотя казалось изредка что-то шептал себе под нос.
– Наверное переживает за девчушку. Эйрин. Ушла вместе с Аксеном. Дружили они. Сандина говорила будто ей что-то угрожало в Бреннене. Сандина – их новый воевода, – пояснил Артур. – А скорее всего просто вымотан. Отоспится ночью и всё будет в порядке.
– Может и так, – протянула Валира, не сводя глаз с мага.
Рождённые на далёком острове под Неувядающим Древом, сёстры Линариэртлегко ориентировались во всяком лесу, будь то покрытые снегами непроходимые на севере, или привыкшие к зною и засухе их южные собратья, так что отряд без труда добрался до места сражения Аксена с чёрными волками. Дальше следы вывели к полянке с небольшим озерцом и уже после на место бывшего лагеря Вольных. Тут, среди усеянных ягодами кустов бузины и решено было остановиться. Серебряным стоило не малых усилий поспешать за быстроногими эльфийками. Бодрящее зелье Райзера больше не поддерживало воинов и они, вымотанные до предела, буквально повалились на траву. Стояла ясная и тёплая ночь, так что шалашей рубить не стали и запалив костёр и перекусив на скорую руку, приготовились к ночёвке.
Проверив витязей, Ром отозвал Артура. Они вышли на небольшую прогалину с огромной поваленной сосной так и приглашающей посидеть, подумать и поговорить.
– Старшой, разреши поговорить без фибул.
– Ром, я слишком устал, чтобы соблюдать устав, – пытаясь прогнать сон, тряхнул головой Артур. – Да и давно снял. Говори.
– У нас беда. Рыжий дубина натворил делов.
– Уилл? Что стряслось?
– Перед сечей с орками они с младшей эльфкой поспорили. Играли в какую-то детскую игру, кто больше листьев нарубит. Она обещала быть ему женой, он положил в заклад свой меч. Уставное оружие. Проиграл. Опозорил себя и всю Сорок Девятую. Трибунал.
– Ох и олух, ну и олух, – потёр усталые глаза Артур. – Сам сознался?
– Угу. Я уж было силой хотел, а он, как вдвоём остались, сразу рассказал. Ровно перед Триглавой. Всё как есть, на чистоту.
– Как же она его подбила? Хотя понятно как. Девка-то вон какая.
– Хороша девка, не спорю. Даже очень хороша. Да он то чай Серебряный, а не школяр беспорточный. Чего делать-то будем? Оставлять так нельзя. Раз спустим с рук – забалует. Его Игнаций рекомендовал. Узнает – семь шкур спустит, а сам в отставку. Ты его знаешь.
– Да… Не говори пока ему. Кто ещё знает о споре?
– Ну, сказал старшая была, да ещё егеря Бренненские. Ландел вроде как спал. Да и какая разница? Никто из них писать князю не станет, понятно дело. А вот слух пойдёт. Мол Серебряные, будто мужичьё кабацкое, оружие за девок на кон ставят. Вон эта, младшая, тогда не скрываясь про долг ляпнула и смеётся. Ладно наши не поняли.
– Да, остра на язык. Бес, а не девка. Я поговорю с Валирой. Может она присмирит её. А с Харриганом разберёмся в Ладосе. Пока оставь. Он вон и так от тебя, как от чумы.
– Исполню.
– Иди позови его.
Ром побрёл к лагерю. Артур присел на сосну, поднял взгляд и без труда нашёл Артура – ярчайшую звезду, в честь которой его назвала мать. Сами собой ему припомнились слова старой колыбельной:
– Свети Артур, свети. Ты виден нам в ночи. Мы знаем где ты днём. Тебе мы песнь поём. Взамен ты принеси, благие детям сны. Спи, мальчик, засыпай. Артура свет впитай.
– Уилл Харриган, явился по вашему приказанию! – раздалось за спиной.
– Отставить, – вздохнул Артур, прогоняя воспоминания.
Уилл не находил себе места. Он пытался смотреть в глаза своему воеводе, но даже в тусклом свете безлунного неба краска стыда на его щеках была более чем заметна. Наконец он не выдержал.
– Я прошу у вас прощения, воевода! Я… я не достоин называться Серебряным! Но прошу вас, позвольте помочь вам с поисками. Десятник Фолин – хороший человек. А я, я… я опозорил дружину. Тревожный рог разбил и… проспорил свой меч. Прошу, возьмите.
С этими словами он вытащил из-под льняной рубахи знамя дружины и теперь смотрел Артуру прямо в глаза. Пусть его губы начинали подрагивать, пусть начали дрожать руки, но взгляда он не отводил.
– Витязь Харриган, как воевода Сорок Девятой, до приезда дружины в Ладос… Уилл, никому ни слова. Игнацию особенно. Пожалей старика. Но учти, проступок твой серьёзный. Наказание будет подстать. Ну а пока – ты знаменосец Серебряной и беречь знамя твой долг. Свободен.
– Благодарю, сударь Эйхард. Приказания?
– Сегодня ночью ты в дозоре. Место тут тихое, но будь на чеку. Под утро будет тебе смена.
Рыжий хлопнул себя по плечу и зашагал к лагерю.
– Значит считаешь Аксена хорошим человеком? – окликнул его Артур.
Уилл обернулся, вскинул голову и выпалил:
– Триглава учит нас – дела каждого будут на Чашах Весов Сына Света. Жизнь десятника Фолина ещё не подошла к концу. И когда прозвонит Колокол Небесный… Я верю – он может искупить вину. Да, он хороший человек!
С этими словами он скрылся за деревьями. Артур вновь взглянул на небо.
– Аксен Фолин – хороший человек… Может и так. Может быть. Эх, Фолин, Фолин, куда же тебя забросит судьба?
– Tanillo’na naye’i[7], – тихо вышла на свет Валира. – Воеводе не до сна?
– Сегодня у меня просто день докладов, – рассмеялся Артур. – Ты всё слышала?
– Я не хотела. Но этот Hosae’na [8] говорил с таким пылом. Он действительно верит в послесмертье? Верит в Чаши Весов?
– Учение Слова Триглавы идет в купе с воинской подготовкой. Так заведено. Конечно, никто не обязан верить, но…
– А ты, Артур, позволь спросить, ты тоже веришь в Троих?
– Я? Да, пожалуй. Ты хотела со мной поговорить о вере или действительно Дочери Дэллы не спят вовсе?
– Ты же знаешь, всё это бредни. Как и многое другое выдуманное про нас людьми. Вот что действительно изумляет меня, Артур, имея огромные библиотеки и тысячелетние знания, большинство из вас даже не пытается узнать нас. Просто не хотят. И не только нас, сам мир. Люди зациклены на себе. Им больше не нужны знания. Власть и золото – вот всё что их интересует. Они создали свои правила, а всех несогласных или тех, кто по природе своей не подходит под них, просто избегают. Не замечают. Раньше и вовсе истребляли… Но тогда было хоть какое-то общение, – Валира грустно улыбнулась. Артур ответил ей тем-же. – Знаешь, порой мне кажется, что даже ненависть и распри лучше, чем полное пренебрежение.
– Грустный вывод. Хотя может ты и права. Но люди разные. Есть и другие.
– Есть. Ты извини, я не хотела тебя обидеть. А что за песенку ты здесь напевал?
– Я вовсе не обиделся. А это песня Артура. Самой яркой звезды на небе. Её поют детям перед сном.
– Артур? Хм. Мы зовём их Antenla’i Olo – Очи Предков. Раньше там было две звезды. Их свет был виден даже днём.
– «Мы знаем где ты днём…» – прошептал Артур. – Так вот к чему эти строчки?
– Конечно, а ты не знал?
– Нет.
– Да, всё меняется. Раньше я очень любила смотреть на звёзды. В детстве я верила, что с небес на меня действительно смотрят наши ушедшие antenla’i[9]. Что они переродились и живут вновь, где-то там, далеко-далеко. Звёзды мне казались тёплыми, полными жизни. Я представляла как в созданных Зодчим мирах, шумят леса. Их кроны поднимаются выше самых высоких гор. Бескрайние моря омывают своими волнами слепящий, белоснежный песок. Там совсем не бывает ночи и живым нечего и некого бояться. Но теперь… теперь всё чаще звёзды мне кажутся холодными davra. Мертвецами. Пустыми и страшными. Их свет никого не греет. Их свет – обман.
– Извини, я… я не знаю, что и ответить, – сам не понял за что извинился Артур.
– У нас слишком разные взгляды на судьбу. Люди верят в Троих. Мы верим, что наше существование лишь одно из мириад перерождений духа. Мы верим в Зодчего и его Столп. Его Cillos Semefia – Нескончаемый Цикл. Нашим ведуньям доступна память прошлого. Они уверяют что видели себя в тысячах миров, в тысячах жизней, видели Столп Мироздания. – Валира вдруг замолчала, прислушиваясь к ночи.
– Что там? – насторожился Артур.
– Нет, ничего. Я хотела поблагодарить тебя ещё раз. Ты редкий человек, Артур Эйхард. Ты умеешь слушать, понимать и чувствовать горести других. Тебе ценна любая жизнь. Даже таких как мы.
– Валира, я… Спасибо.
– Ты ещё и скромен. Для вашего рода – такая редкость. Но ты, наверное, устал? Люди не могут долго без сна.
– Устал, но нам ещё есть что обсудить. Алира, она…
– Будет держать язык за зубами. Прости, этот лес не столь велик. А звуки в ночи… Вы приняли нас как равных. Я никогда не забуду этого. Мы через такое прошли вместе… Если бы ты знал, как мне было страшно там, в святилище. Эльфийская гордость не позволяет нам бояться – просто не разрешает, но понимаешь… я перестала верить. Я не знаю, что будет там, после. Страх смерти растёт во мне с каждым прожитым годом, и я стала бояться, – она отвернулась, пряча норовящую опозорить её слезу.
– Валира, бояться нормально. Бесстрашный человек выходит на сечу без доспехов и погибает.