Я встретил Мадлен одним холодным зимним вечером. В тот год даже в наши южные земли явились лютые морозы и всё засыпал снег. Страшная буря налетела с моря. Ветер выл в ветвях умирающих, не привыкших к холоду деревьев.
Непогода застала меня на прогулке, когда я возвращался в замок. Мы встретились на дороге. Верхом на замерзающем бледном скакуне, она куталась в какой-то латанный-перелатанный, не по размеру тулуп, который больше подошёл бы какому-нибудь деревенскому скорняку или прогоревшему купцу. Как только она откинула с лица капюшон, я был пронзён в самое сердце. Мадлен была красивейшей женщиной из всех виданных мной. Она рассказала, что путешествует в поиске двух своих братьев, и наши края для неё последняя надежда, так как за несколько лет она изъездила каждый город и каждую деревушку в Эделии. Я пригласил её посетить мой замок переждать непогоду, а после, коли на то будет её воля, продолжить поиски.
Случилось так, что той же ночью мы возлегли вместе. Не в силах противостоять её красоте я поклялся ей в вечной любви и верности. Она дала туже клятву и осталась в замке.
Мадлен. Что это была за женщина. Блеск её зелёных глаз сводил с ума. Звёзды покорно приглушали своё свечение лишь она выходила ночью на балкон, а луна стыдливо пряталась за облака. Мадлен не любила выходить на улицу днём, и я приводил к своему замку все тучи Эделии, дабы укрыть её от солнца. Её нежный, пробирающийся в самые потаённые части души голос, звенел, словно Вальтеновский хрусталь. Когда она заговаривала в замке все замирали в восхищении. У некоторых текли слёзы счастья едва она обращалась к ним. Все были готовы целовать ей ноги, только бы слышать её голос.
Мадлен… Её грация, её манеры, её тело… Ничто в этом мире не доставляло мне такого блаженства, как проведённые с ней ночи. Сколько бы не ходило легенд и слухов об эльфийских искусницах любви, эта женщина, я уверен, затмила бы их всех. Когда я касался её столь идеального и чистого тела моё дыхание перехватывало от восторга и желания. Её длинные смоляные волосы, лёгкости которых позавидовали бы облака, а нежности шелка, изготовленные лучшими мастерами Эделии, окутывали меня, по-матерински убаюкивали прогоняя грусть, страх и тревоги. Я готов был отдать ей всего себя. За неё я готов был умереть.
Друзья начали говорить мне что я изменился. Обезумел от любви и поддался ложным идеалам. Говорили, Мадлен просто манипулирует мной. Хуже! Что она не любит меня! Они уверяли будто она не та, за кого себя выдаёт. Но я не верил им и смеялся над их нелепыми фантазиями. Однако со временем гнусные, тяжёлые сомнения проникли в мою душу. Тогда я стал замечать, что в Мадлен присутствует толика магии. Иногда она даже применяла простенькие заклятья, но я никогда не мог понять их или разглядеть их след в Источнике.
Время шло и одним летним вечером я не выдержал и рассказал Мадлен о домыслах своих друзей. Я испытал такой стыд и отчаянье. Три года мы жили с ней душа в душу и вот я бросал ей в лицо неподтверждённые ничем оскорбления, усомнившись в её любви.
Мадлен… Я до сих пор помню её запах. Запах нежных фиалок и сладких лилий. Что это была за женщина! Она не стала скрываться и юлить. Не смея предать нашу любовь, она открылась мне и рассказала, что пришла из другого мира. Я узнал её настоящее имя. Кад-Давра. Моя Кадди. Неведомо как, это прекрасное создание появилось в нашем мире, в мире в котором доминирует Светлый Источник. Её же родной, Тёмный, был настолько далеко, что она с трудом могла ощущать его эманации и медленно умирала.
Несчастное создание. В отчаянии она разрыдалась, а я бросился целовать ей руки. Я утешал её, обещал помочь и спасти от медленной мучительной гибели. Но что я мог сделать? Ничего. Лишь бессильно плакать у её ног. И тогда она рассказала, как можно притянуть Тёмный Источник к нашему миру. Как можно сделать, чтобы она жила вечно. Мы могли бы жить вечно. И ради нашей любви я решился.
Наивный, я обратился к своему лучшему другу Ивладию Галлану, но тот отказал мне. Он вечно выстраивал какие-то теории насчёт Источника и заявил, что никому не неизвестно как близость другого скажется на нашем мире. Он просил меня рассказать обо всём остальным родам, ведь если Кадди говорила правду, это открывало великие возможности для исследований. Я резко отказал ему, но попросил ради нашей дружбы молчать обо всём и дать мне время разобраться самому. Я удалился к себе на юг и стал думать, как спасти свою любимую от гибели.
Когда я поведал Кадди что поделился с Ивладием её секретом, она пришла в ужас. Она рыдала в голос и кричала что теперь для неё всё кончено, что теперь, из-за страха перед неизвестным её просто-напросто убьют и даже я, сильнейший маг своего поколения, не смогу её защитить. Я понимал её и боялся сам. Боялся, что Ивладий, будучи человеком несдержанным и строптивым, не сдержит слова и раскроет секрет. Тогда за Кадди пришли бы все маги Эделии, и я действительно не смог бы её спасти.
Я начал готовиться. Но ни в моих библиотеках, ни в древних родовых скрижалях не было ничего о Тёмном Источнике. Я даже написал одному знакомому друиду, но эльфийские анналы оказались бесполезны. Днём и ночью я работал над формулами, которые смогли бы защитить нас от огромной мощи моих собратьев, если бы дело дошло до открытого конфликта. Ещё целых пять лет мы жили в неопределённости. Страх разоблачения незримым грузом висел над нами.
Рассказал ли Ивладий нашу тайну или нет, но так или иначе, друзья стали всё реже посещать мои владения и всё реже приглашали нас к себе. Ученики покинули меня, родные подались… бежали в срединные земли. В конце концов мы отдалились от мира, а мир забыл про нас.
Мои земли. Мой Валладарт! Тогда моё королевство занимало шестую часть всей теперешней Эделии. Бескрайние поля и высочайшие горы, глубокие шахты, обширные леса и пастбища, выход в Бескрайнее море. За сотни лет правления Валладоров всё это принесло неисчислимые богатства. Но золото нисколько не заботило меня. Я хотел защитить нашу любовь любой ценой и приказал отстроить десятки новых фортов и замков. Чем выше и толще становились их стены, тем сильнее была моя уверенность что более никто и никогда не побеспокоит нас. Я нанял тысячи вольных мечников. Людей, троллей, орков, всех кто менял свою жизнь и сталь на золото, алмазы и преданность. Мои владения наполнились воинами, строителями, кузнецами, ремесленниками, но также стали привлекать всё больше тати. После, когда начали приходить сообщения о погромах, грабежах и убийствах, я нанял ещё несколько тысяч воинов для усмирения беспорядков. Это помогло, но ненадолго. Ранее утопающие в зелёных садах и пышных полях пшеницы, мои земли превратились в бесконечно строящийся людской муравейник, дышащий грубостью, пивом и руганью.
Как-то весной, когда мы с Кадди осматривали очередной почти достроенный замок, она вдруг вновь разрыдалась. Она не могла избавиться от страха, не верила ни в мощь крепостей, ни в преданность воинов, ни в силу моих заклятий. Нужно признаться, меня самого одолевали сомнения и я стал задумываться о правильности выбранного пути. Содержать тринадцатитысячную армию и сотни смотрящих за порядком стражей становилось всё накладнее. Платить за камень и древесину всё сложнее, не говоря уже о работе каменщиков, лесорубов и других мастеровых. Расходы росли. Казна таяла день ото дня.
Наверное, примерно тогда мои вассалы стали докладывать, что людям всё чаще и чаще начали встречаться приверженцы какого-то нового культа. Одетые в серые длинные балахоны мужчины и женщины прославляли неких Трёх Светлых Богов. Они называли себя жрецами новой Церкви и несли, как они выражались, Слово Триглавы. По началу, их речи воспринимались, как простые россказни одержимых культистов, коих по всей Эделии было более чем достаточно. Кто-то верил в морских царей, способных обрушить воды Бескрайнего моря на головы непокорных, кто-то в подземных богов, кто-то утверждал, что все мы и вовсе спустились со звёзд. Но к словам этих жрецов люди прислушивались, а они, эти полоумные босяки, стали распространять слух, будто моя Кадди, моя чудесная, нежная Кадди – исчадье Тьмы, пришедшее уничтожить всё живое в нашем мире. Эти слова зарождали в людях страх и гнев, и мало-помалу рабочий люд, не смотря на всё ещё регулярные выплаты стал покидать мои земли.
Как-то, расстроенные очередной поездкой, мы с Кадди вернулись в замок. Ночью она разбудила меня и позвала с собой. Мы поднялись на балкон одной из самых высоких башен, и она попросила взять её за руки. Именно тогда она предложила мне использовать Место Силы, находящиеся глубоко в катакомбах моего замка. Она рассказала, что через него сможет войти в контакт со своим родным миром и с моей помощью сократить бездну, разделяющую Источники. Она заверила меня, что близость Тёмного никак не скажется на нашем мире, а только усилит её саму и, если я того захочу, то и меня. Тогда мне было уже всё равно. Тогда я хотел лишь жить и любить мою Кадди. Ей даже не стоило просить меня. Я дал согласие и прильнул к её ногам. Так мы стояли под огромной полной луной – свидетельницей наших клятв и нашей любви.
На следующий же день мы начали приготовления к ритуалу. Потребовалась кровь. Много, много человеческой крови. Конечно, сейчас я понимаю, насколько был слеп, но тогда я был готов выполнить всё о чём бы она меня не попросила. Я нанял несколько десятков убийц и приказал им разыскивать бездомных, совсем спившихся бездельников и под покровом ночи доставлять их ко мне в замок. В глубоких подвалах, где я соорудил отдельный зал с самыми большими истинными кристаллами которые только мог отыскать, Кадди собственноручно умерщвляла обезумевших от страха мужчин и женщин. Она читала заклинания на непонятном для меня языке и кристаллы поглощали кровь жертв, становясь всё чернее и чернее. Я смотрел на любовь всей своей жизни и не верил глазам. С окровавленным кинжалом в руке, ликующая и властная, она казалась мне ещё прекраснее. Пусть её голос превратился в скрежет волчьих когтей о камень, пусть испачканные кровью волосы больше походили на болотную тину – мне было всё равно. Она обещала новый мир, где она будет Госпожой, а я останусь её возлюбленным.
Так проходил день за днём. По моим владениям поползли слухи о вооружённых отрядах, крадущихся в ночи. О десятках и сотнях пропавших людей и о кровавых ритуалах, проводимых в моём замке. Нужно ли говорить, что со временем с моих земель, оставив многочисленные стройки, ушли все мастеровые и даже из замка разбежалась почти вся прислуга. Наёмники разорвали договорённости. Ушли даже беспринципные тролличьи наймиты и жрецы церкви Триглавы. Остались лишь угрюмые бедняки, которым не куда было податься и самые отъявленные головорезы. И все они жили в страхе перед полной луной, выходившей каждую ночь на небосвод, нарушая законы природы.
Одним летним утром я получил весть от Ивладия. Он собирался приехать вместе с Байлом Освальдо и Зайлехтом дэ’Воргом проведать меня. По его словам, его печалили тревожные слухи о моём помешательстве и он, как друг, хотел помочь. Узнав о визите, Кадди весело рассмеялась и нисколько не воспротивилась приезду моих старых друзей. Она даже попросила оставить их заночевать в замке.
Все трое приехали уже под вечер. Ужин прошёл за натянутой беседой. Мои друзья, они тогда ещё были моими друзьями, разговаривали мало. Кадди же наоборот, всячески пыталась развлечь их и являла собой чистое обаяние. Я никак не мог понять тех мрачных, оскорбляющих презрением взглядов, которые гости бросали на мою любимую. Сославшись на усталость после дороги, все трое отправились по комнатам.
В ту ночь Зайлехт умер первым. Я слышал его душераздирающий крик и видел отчаянные колебания его Потока, когда он сражался с ней. Потом погиб Байл. А вот Ивладию удалось уйти: его спас родовой камень Возвращения.
Чуть позже, той же ночью, но уже под чёрно-зелёной, болотной луной, я дал Кадди клятву бросить свой мир к её ногам. Я поклялся сделать её Госпожой Эделии.
И вот, когда напитанные кровью кристаллы чуть не трескались от набранной энергии, когда ужас, поглотивший мой Валладарт стал почти осязаем, Место Силы преобразилось. Оно почернело, и открывшейся портал стал изрыгать из себя чудовищных созданий. Я наблюдал как в мой мир пришла армия Кад-Давры. Полчища уродливых чудовищ состоящих, казалось, лишь из клыков и когтей принесли смерть моим оставшимся немногочисленным подданным. Обезображенные смертью тела, схожие с людскими, исполняя приказы безумных некромантов принялись достраивать оставленные живыми стройки. Исполины выше самых высоких крепостных стен, носившие гниющую плоть словно броню, разбрелись по земле. С помощью своих прислужников, маленьких рогатых козлоногих уродцев, они создавали мерзкие ямы-логовища, в которых срастались трупы людей и животных, создавая омерзительные конструкты. Вечно скрывающие свои лица, немые колдуны оскверняли воздух и почву моего королевства ужасными ритуалами, усиливающими всю эту неисчислимую Тёмную армию.
Среди прибывших были и более разумные и благородные существа. Разодетые в изысканные, узорчатые доспехи из неведомого металла, высокие и стройные, назвавшиеся вампирами, склоняли передо мной головы и вели беседы на общеэдэлийском наречии. Почти прозрачные, мерцающие слабым зеленоватым свечением тени общались со мной при помощи мысли и поражали невероятными знаниями и мудростью. Огромные человекоподобные существа с волчьими мордами также отдавали мне почтение.
Я видел всю эту силу. Видел и ничуть не боялся. Я не сомневался в правильности происходящего. Это была армия моей любимой. Армия моей Госпожи.
Мне оставалось сделать один лишь шаг. Отречься от мира, давшего мне жизнь и от Силу, сделавшей меня величайшим чародеем Эделии. И я его сделал. Страшной осенней ночью, а может быть вовсе и не ночью, ведь тогда я уже забыл как выглядело солнце, ибо в моих землях царила вечная тьма, я отрёкся от Светлого Источника и Кад-Давра, с лёгкостью и грацией присущими ей ещё в те дни, когда я звал её Мадлен, изменила меня. Своим кинжалом она отсекла мой Светлый Поток, и вместо него я узрел холодный, ненавидящий всё живое во всех мирах, Тёмный. Кинжал она преподнесла мне в знак нашей любви. В знак нашего единства.
Вот так вышло что я, Сай Валладор, развязал войну. Войну против всех: людей, эльфов, орков, троллей – всех. Войну? Нет. Войны разгораются по многим причинам, но нельзя назвать войной то, что происходило тогда в землях Эделии. Уничтожение. Искоренение жизни как она есть. Тёмные твари никого не брали в плен, не пытались никого переубедить или сломить в свою истину. Нет. Эти кошмарные чудовища просто убивали всё живое вставшее на пути. Колдуны принесли в мой мир настолько отвратительные и омерзительные заклятья, что земля стонала, выплёвывая ядовитые испарения, растворяющие живую плоть. Ветер нёс такую неописуемую вонь, что лучшие закалённые в боях войны падали, выблёвывая свои окровавленные внутренности. И пламя. Чёрное пламя, плавящее сталь и камень. За сорок семь дней мы прошли смертным маршем сотню лиг, не оставляя ничего и никого живого за спиной.
А потом, против нас восстали все. Стар и мал, кто хоть как-то мог держать оружие, вставал рядом с бывалыми воинами. Людские князья позабыли вековые распри и объединили свои дружины в один мощный железный кулак. Орочьи вожди привели свои орды, тролли свои. Их клыкастые шаманы призывали самых могущественных духов стихий. Направляемые своими ведуньями и друидами, эльфийские войска явились чуть ли не главной угрозой. Умело координируя свои действия с эделийскими магами, они почти остановили нас у Ормовой луки. Тогда Кад-Давра призвала своих братьев.
Губ-Башаз и Дак-Крон явились в своём истинном обличии. Губ-Башаз – воистину исполинское существо, под тяжестью двенадцати подобных башням конечностей которого стонала земля. Своим шипастым хвостом он сметал защитные построения людей. Этот выходец из кошмарных пучин, закованный в костяную цвета запёкшийся крови броню, своей глубоко запрятанной в мясистые плечи шестиугольной головой пробивал стены замков подобно тарану. Изрыгая ядовитые миазмы, он умерщвлял противников сотнями. И не было силы способной остановить его лишь он начинал бег.
Дак-Крон действовал иначе. Хитрее, даже изысканнее. Расправив две пары ободранных перепончатых крыльев, он поднимал своё сгорбленное тело в воздух и с быстротой сапсана метался над полем боя. Его удлинённая, на гибкой тощей шее голова о трёх ртах, пребывала в бесконечном движении. Он без остановки выкрикивал оскверняющие саму Жизнь слова Тёмных заклинаний и чар, от которых наши враги сходили с ума, бросались друг на друга или просто падали грудью на свои же мечи. Шесть пар рук младшего из Трёх с бешеной скоростью плели белёсые тончайшие сети, рассекающие своими нитями попавших в них на десятки окровавленных частей.
Получив всю силу Трёх, мы погнали объединённые армии вглубь континента. Моя Мадлен, моя Кадди, моя Кад-Давра… Как истинная Госпожа она была в дали от боёв. Верхом на вышедшем из мёртвых морей драконе, она неспешно объезжала захваченные… нет, осквернённые территории. Она поднимала наших мёртвых врагов, воскрешала павших чудовищ и наслаждалась каждым мгновением своего господства. Я же неотлучно следовал за ней и восхищался её красотой.
Она многому научила меня. Я занимался некромантией и использовал в своих ритуалах живых людей, превращая их в жаждущих убивать, монстров. Своими заклятьями я отравлял реки и почву, насылал немыслимые болезни, отравлял ветра и направлял их убийственное дыхание на города и деревни.
Шесть месяцев истребления. Сотни и сотни тысяч, может быть, миллионы умерщвлённых. Разрушенные до оснований города, деревни, замки, утопающая в чёрном гное и слизи земля, стоны, скорбь и смерть. Тогда мы опустошили половину континента Эделии.
Когда в рядах наших врагов стали мелькать жрецы церкви Триглавы с блистающими трилистниками в руках, никто не воспринял их всерьёз. Но я помню, как изменилась моя Госпожа. Она требовала истреблять этих тщедушных с виду сумасшедших в первую очередь, и уже совсем скоро я понял почему. Даже Маги и шаманы, выжигающие молниями и пламенем, низвергающие с небес каменные глыбы и замедляя непостижимыми морозами её армию, оказались куда как меньшей угрозой чем эти сероболохонщики. От их молитв нежить обращалась в бегство, чудовища слепли от света, исходившего из их ладоней, а некоторые и вовсе рассыпались в прах, едва их касался золотой блеск кулонов. Но мы продолжали идти вперёд. Шагали по грудам тел. Мы чувствовали близость Тёмного Источника и знали – весь мир скоро ляжет у наших ног. Я помню. Воистину я думал так. Кроме моей Кадди и клятвы, данной ей, я больше ни о чём не мог думать. Моя любовь была сильнее Тьмы и Света. Сильнее Жизни и Смерти. Моя любовь была Истиной.
Я помню, как Десять убили мою… Нет. Как они убили Тёмную шлюху, сделавшую из меня, Сая Безупречного, Сая Осквернённого! Воистину так. Она осквернила меня! Она околдовала меня, и я, как послушная марионетка, выполнял её приказы. Я приказывал убивать. Я убивал сам, уничтожал, превращал в грязь под ногами чудовищ своих друзей… Свой народ. Наш мир уже никогда не оправиться от этой войны. Мы надломили саму Магию. Теперь только пять Мест Силы питают Эделию. Четыре захлопнулись. Умерли. Ещё три навсегда извращены Тьмой.
И всё-таки они убили её. Чары спали, и я освободился. Но вместе со свободой ко мне пришло осознание всех ужасов, что я навлёк на свой мир. Я один был виноват в этом. Я мнил себя сильнейшим, но не смог разглядеть чёрную сущность Кад-Давры.
Да, они убили её. О, я сумел по достоинству оценить блестящий план Десяти. Вместо того чтобы продолжать силой останавливать силу, они применили хитрость. Я могу только догадываться сколько истинных кристаллов потребовалось для заклятья «Барьера». Воистину великолепно придумано. Они просто отсекли нам ресурс. Они изменили саму структуру мира и выстроили стену, ограждающую его от Тёмного Источника. Будучи изначально напитанный Светлым, он поддался им сам, или скорее пошёл на встречу, ощущая необходимость этих изменений. Я помню момент, когда по чернеющему небу проскользнула чуть заметная светлая змейка. Она начала разрастаться и разрастаться и вот, буквально через пару мгновений, засверкала стена. Тысячи тысяч формул, миллионы образов, форм, нитей, мыслей, сплетающих всё это великолепие в одно колоссальное заклятье.
Её крик… Вопль из глубин бездны, разрывающий сознание, дробящий мысли и проклинающий душу. Я помню её взгляд, пронзивший меня чернотой и чуть не лишивший разума. Она поняла, что проиграла.
Первыми бежали её братья. За ними армии. Огромную часть моих земель, лишённую поддержки некромантов и колдунов, поглотило море. Теперь мой Валладарт лежит под водой. Полчища чудовищ и армии мертвецов разбиты, хотя некоторые из них нашли убежища в самых глубоких и труднодоступных пещерах на территориях, которые сейчас принадлежат княжеству Ван-Алли. Да, они ещё там. Они помнят всё и ждут Трёх.
Последние дни до её смерти мы провели в моём замке, под грохот осадных орудий и обрушивающихся заклятий. Более ста лет мне понадобилось чтобы понять, как эти десять обойдя все защитные чары и заклятья, оказались в нашей спальне. Ивладий. Ивладий Галлан… Этот хитрец привязал свой камень Возвращения к спальне в ту ночь, когда гостил у меня. Что осталось мне неведомо, так это как он смог перенести туда ещё девятерых сильнейших?
К тому времени эта мразь почти издыхала, но я боялся видится с ней, так как чувствовал – она ещё опасна. Я был заперт в своём собственном доме слушая её жуткие вопли, проклинающие Свет, наш мир и меня. Ещё страшнее становилось от того, что она начала вновь накапливать Силу: стена между мирами была не идеальна и пропускала крохи Тёмного Источника.
Бой был коротким. Я почувствовал вибрации Потоков моих бывших друзей и услышал их голоса. Услышал проклятья, льющиеся на мою голову. Я сидел глубоко в катакомбах замка, но через ярившийся Поток этой стервы я видел всё. Её заклятья, хоть и набравшие изрядную силу, были отбиты. Три Удавки сжали её Поток, а чары, о которых я до сих пор ничего не знаю, ускорили в сотни раз старение её тела. Одно заклинание запутало ей мысли и ослепило, другое парализовало, а потом… Потом замок содрогнулся от мощи сотен слившихся воедино разрядов молний, пробивших крышу когда-то нашей общей спальни и превративших в пепел её трухлявое, скрюченное тело.
Всё было кончено. Я бежал по подземному проходу к Тёмному порталу. Бежал как трус. Как?! Как этой твари удалось превратить меня в жалкое, трясущееся существо?! Но я бежал, хотя знал – мне уже не спастись. Для своих я заслуживал лишь смерть, а там, за гранью чёрного портала, меня бы не приняли никогда. Пусть я открыл им путь, пусть для них я превратил свой мир в кипящий котёл войны безумия и горя, пусть я командовал их неисчислимыми армиями…
Я выбежал на огромную площадь, по которой когда-то маршировали легионы нечисти. Теперь её гранитные плиты крошились, открывая огромные провалы. Вокруг меня взрывались котлы с кипящей смолой и огненной жидкостью, забрасываемые осадными орудиями. Небеса выплёскивали на полуразрушенную крепость молнии и пламя. То был праведный гнев моих бывших собратьев-магов. Замок стонал. Когда-то неприступная крепость рушилась. Плавился камень, горели нечестивые алтари, колдовские столбы низвергались на землю. Тьма ушла и не защищала тут более ничего.
Подгоняемый страхом быть пойманным, я побежал дальше, оступился и едва не провалился в открытый люк, ведущий в глубокую яму, в которой некроманты создавали нечто ужасное. Заглянув в него, я ужаснулся. Там на дне, сплетаясь воедино сотни и сотни человеческих тел тонули в отвратительной чёрной слизи. Плоть срасталась с плотью, кости выстраивались в новый уродливый скелет исполинского монстра. Десятки мёртвых рук тянулись ко мне. Немыслимое количество лиц людей, эльфов, орков, женщин и мужчин таращили подёрнутые пеленой глаза и бесконечно клацали, ставшими острыми, как лезвие ножей зубами. Они жаждали выбраться из своей ямы и жрать, жрать, жрать, жрать всё живое на своём пути. Их голод был буквально осязаем. Он проникал в моё сознание. Требовал, чтобы я прыгнул вниз и сплавился, сросся с ними, стал частью этой туши, этой массы, этого коллективного, изуверски развращённого разума.
Мне чудом удалось отпрянуть от проклятого люка и я побежал дальше, через длинные ещё сохранившие свою крепость коридоры. Я никогда ранее не посещал эту новую пристройку, но знал, именно здесь колдуны и некроманты проводили свои эксперименты, скрещивая живых существ Эделии с существами из Тёмных миров. Я слышал рёв. Меня пробирали до мурашек ужасающие вопли и вой. Хвала Зодчему, большинство этих экспериментов так и не закончили. Тогда меня посетила мыль: Сколько же этих тварей ещё придётся истребить? Да и возможно ли вообще истребить их всех?
Моя любовь обходилась миру самой дорогой ценой. Как я мог допустить такое? Ведь я осознавал всё. Видел все творящиеся ужасы, руководил, помогал. Пусть я был околдован, но как ни крути, это был я. Мне нет оправдания и нет искупления.
Задыхаясь, чуть не падая, я остановился перед издыхающим, захлёбывающимся порталом над погибающим Местом Силы. Я помню как дрожал от страха, от страха перед скорой смертью. Помню как слёзы текли по моим щекам, когда я вспоминал погубленных мной. Тогда я ещё не знал существует ли послесмертье, но знал, что не заслуживаю его. Я увидел лицо Мадлен. Она в чёрном бархатном платье с собранными в высокую причёску, оголяющую её белую идеальную шею волосами, кружилась на балконе башни моего замка под полной сияющей луной. Она, прекрасная и счастливая, простирала руки к небу, а её смех звенел хрустальным перезвоном, как и прежде. Видение ушло. Последний раз в той своей жизни я улыбнулся, вытащил из-за пояса подаренный ею кинжал и вонзил его себе в шею.