На следующее утро я проснулась в прохладной постели в полном одиночестве. Чему была несказанно рада. То, что произошло прошлой ночью между мной и Селимом… до сих пор казалось нереальным. Я знала, что обстановка была… скажем так, располагающей к интимности. И он, в конце концов, мужчина, со всеми вытекающими отсюда потребностями. Но я и представить себе не могла, что такой человек, как господин Демир, холодный и отстранённый, способен на сиюминутную слабость, на романтический порыв с собственной секретаршей. Хотя, если быть честной с самой собой, это был всего лишь поцелуй… Но зато какой…
В животе снова затрепетали бабочки, пальцы на ногах непроизвольно поджались, а на губах расцвела глупая, мечтательная улыбка. Сердце бешено колотилось, как будто хотело вырваться из груди.
«Что было бы, если бы он не отстранился…» – эта мысль запульсировала в висках, заставляя кожу гореть.
«Нет! Хватит об этом!» – я резко тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение, и тут же поморщилась от боли. Несмотря на обезболивающее, которое мне прописал доктор Селима, голова всё ещё гудела, а висок неприятно пульсировал. Но, по крайней мере, это было уже не так мучительно, как вчера.
Надеюсь, господин Демир сдержит своё слово и привезёт мою малышку и маму.
Я понятия не имела, как я всё расскажу о том, что вчера произошло с Нейлом. Хорошо хоть, что её не было дома, и она с Амелией не видели всего этого ужаса. Иначе мне пришлось бы провести полночи в полицейском участке, вызволяя её из-под ареста. Моя мамуля – ирландка с железным характером и взрывным темпераментом. Она порвала бы Нейла на куски голыми руками, защищая меня.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, я выбралась из постели и поплелась в ванную. Прохладный кафель приятно холодил босые ноги. В зеркале на меня смотрела бледная девушка с тёмными кругами под глазами и растрёпанными волосами.
«Ну и видок». – усмехнулась я своему отражению.
Включив воду, я с наслаждением подставила лицо под прохладные струи. Аромат геля с запахом лаванды наполнил ванную комнату, немного успокаивая нервы. После душа я почувствовала себя чуть лучше, хотя головная боль всё ещё присутствовала.
Завернувшись в пушистое полотенце, я оглядела ванную в поисках чего-нибудь, чтобы надеть. На стуле лежала аккуратно сложенная стопка одежды. Новая женская футболка нежно-розового цвета и мягкие хлопковые шорты.
«Неужели Селим купил это для меня?» – подумала я, и тепло разлилось по телу. Приятный, почти интимный жест со стороны такого сдержанного мужчины, как господин Демир, вызвал трепет внутри. Я взяла футболку, и с удивлением заметила, что на ней всё ещё висела бирка. Взгляд невольно упал на ценник.
«Матерь Божья! Сколько?!» – мысленно ахнула я. Сумма была астрономической! Такие деньги я не тратила на одежду даже в лучшие времена. – «Он что, с ума сошёл? За что такая роскошь?»
Меня охватил какой-то коктейль из ужаса и… странного, смущающего чувства благодарности. С одной стороны, мне было неловко от такой дорогой вещи, с другой – приятно, что Селим обо мне позаботился.
Натянув футболку и шорты, которые оказались идеально по размеру, я вышла из ванной. В доме было подозрительно тихо.
«Селим, наверное, уехал на работу. Но как он там будет без меня?» – с беспокойством подумала я. – «У него же нет другого секретаря!»
Хотя мысль о том, чтобы вернуться на работу в таком состоянии, не особо радовала. Да и Селим сам сказал, что я должна остаться здесь, пока мне не станет лучше.
«С другой стороны, я самодостаточная личность, и он не имеет права мне приказывать». – вспыхнула моя гордость. – «Я сама знаю, когда мне выходить на работу».
Я спустилась на кухню, чтобы сварить себе кофе и после этого принять решение, что делать дальше. Крепкий, чёрный, с двумя ложками сахара – то, что нужно, чтобы окончательно проснуться. Я потянулась к ящику, чтобы достать чайную ложку, но она случайно выскользнула из моих рук и со звоном упала на пол.
– Отпадная задница! – раздался вдруг незнакомый мужской голос, нагловато-развязный и с какой-то мальчишеской хвастливостью.
Я резко выпрямилась, отчего голова пронзила острая боль. Но физический дискомфорт тут же отошёл на второй план, сменившись волной гнева. В дверном проёме, небрежно прислонившись к косяку, стоял какой-то незнакомый парень, на вид не старше восемнадцати, с наглой, самодовольной ухмылкой. Его глаза скользили по моей фигуре с неприкрытым, оценивающим интересом, который вызвал у меня отвращение.
Он назвал меня жирной задницей?!
Да, я была девушкой с формами, пышной, с изгибами, которые, как многие уверяли, сводили мужчин с ума. Но это никому не давало права так бесцеремонно оценивать мою фигуру, тем более в такой вульгарной, оскорбительной форме! Всю жизнь я сталкивалась с насмешками из-за веса, и этот юнец, своей бестактностью, разворошил старые раны, обнажив все мои комплексы и обиды. Кровь прилила к щекам горячей волной, в ушах зашумело, а руки, сами собой, сжались в кулаки.
– Ты что себе позволяешь, сопляк?! – заорала я, теряя контроль над собой. – Какое право ты имеешь меня оскорблять?!
Парень, кажется, опешил от такой бурной реакции. Ухмылка сползла с его лица, он выпрямился и поднял руки в примирительном жесте.
– Подождите, я не… имел в виду… – запнулся он, нервно сглотнув, взгляд метался по сторонам, избегая встречаться с моим. – Я сказал «отпадная», а не «толстая»!
– Врёшь! – прорычала я, не веря ни единому его слову.
Слепая ярость затмила разум, отключив все предохранители. Схватив со стола первую попавшуюся под руку тарелку, я запустила её в наглого юнца. Посуда со свистом рассекла воздух и с глухим стуком попала прямо в лоб парня. Он вскрикнул и отшатнулся, прижимая обе руки ко лбу. Между пальцев быстро проступила ярко-алая кровь, стекая по его несчастной моське.
На шум прибежала испуганная прислуга, а следом, с мрачным выражением лица и пистолетом в руке, появился Селим. Его острый взгляд мгновенно оценил ситуацию, замерев на мне на долю секунды, прежде чем перейти на окровавленного парня.
– Какого дьявола здесь происходит? – резко спросил он.
– Твоя сумасшедшая шлюха бросила в меня тарелку! – выкрикнул парень, заикаясь от боли и обиды.
– Этот сопляк назвал меня жирной! – в то же время закричала я, указывая на него дрожащим от гнева пальцем.
– Мехмет! – Селим грозно посмотрел на парня. – Во-первых, это моя новый секретарь, Камилла Дэй, а не какая-то шлюха! – Он отвесил брату звонкий подзатыльник, от которого тот пошатнулся. – Извинись немедленно! А во-вторых, объясни толком, что ты ей сказал, недоумок?
– Простите меня. – промямлил Мехмет, потирая ушибленный лоб. – Я… сказал «отпадная задница».
Ещё один подзатыльник от Селима последовал незамедлительно.
– Allah! Ты же английский знаешь на уровне пятиклассника! Какого чёрта ты пытаешься использовать сленг?! – Селим вздохнул, массируя переносицу. – Теперь дословно произнеси, что ты ей сказал, бестолочь.
– Phat ass! – буркнул Мехмет, но тут же испуганно добавил: – У неё шикарная задница! Я имел в виду в хорошем смысле этого слова!
Понимание медленно, но верно начало проникать в мой воспалённый мозг. Phat ass… Fat ass… Игра слов, сленг, который я, увы, не поняла…
Отпадная, а не толстая… Он имел в виду комплимент… Боже правый!
Щёки вспыхнули от стыда, жар разлился по всему телу. Я неправильно его поняла. И теперь стояла перед Селимом, красная как помидор, чувствуя себя полной идиоткой.
– Я… всё не так поняла. – пробормотала я, обращаясь к Мехмету. – Извини, что взбесилась и запустила в тебя тарелкой.
– Bir şey değil. – пробормотал младший Демир в ответ, морщась от боли. – Это по-турецки значит «Ничего страшного». – добавил он, прежде чем я успела сказать, что понимаю их язык.
– Дайте-ка я посмотрю. – произнесла я, подходя ближе к мальчишке. Рана, хоть и неглубокая, продолжала кровоточить. – Здесь есть аптечка?
Одна из горничных, до этого застывшая в оцепенении, живо кивнула и, быстро подбежав к навесному шкафчику, достала оттуда прозрачную косметичку с красным крестом. Но, прежде чем я успела взять её, раздался резкий голос Селима.
– Сам разберёшься с порезом, не маленький! – рявкнул он на брата. – У мисс Дэй, итак, сотрясение, ей нужно заботится о своём самочувствии, а не о твоих царапинах.
– Да, Селим. – виновато пробормотал Мехмет.
Старший Демир жестом указал ему на выход, а затем резко повернулся ко мне. Его тёмные как ночь глаза, обрамленные густыми ресницами, впились в меня с такой интенсивностью, что я невольно вздрогнула.
– И, кстати, почему вы здесь, а не в постели?
– Я… я хотела кофе. – промямлила я, чувствуя, как предательский румянец снова начинает заливать щёки. – И решить, что делать дальше.
– Что решать? – Селим сделал шаг ко мне, остановившись так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло. В воздухе повис терпкий аромат его парфюма, от которого у меня перехватило дыхание. – Я же ясно сказал, вы остаётесь здесь, пока полностью не поправитесь.
– Но… работа… – начала я, пытаясь сохранить остатки самообладания, но он перебил меня.
– Подождёт. Ваше здоровье важнее. Я найму временного секретаря. А сейчас – марш в постель! – в его голосе прорезалась стальная нотка, не терпящая возражений.
– Но я… чувствую себя гораздо лучше! – возразила я и, выпрямив спину, встретилась с ним взглядом, стараясь не выдать, как сильно на меня действует его близость. – И я не привыкла бездельничать. У меня есть обязанности… и дочь, о которой нужно заботиться.
Селим приподнял бровь, в его тёмных глазах промелькнуло что-то похожее на удивление. Кажется, он не ожидал от меня такого сопротивления.
– Ваша дочь сейчас с бабушкой. – спокойно ответил Демир. – И скоро их привезут сюда, раз уж вы в состоянии бросаться посудой в моего младшего брата. А ваши обязанности временно возьмёт на себя кто-то другой. Я не позволю вам работать в таком состоянии.
– Вы не можете мне приказывать! – вспыхнула я, чувствуя, как во мне поднимается упрямство, захлёстывая все разумные доводы. – Я сама решу, когда мне работать, а когда отдыхать.
– Могу. – холодно отрезал Селим. – Я ваш босс и этом доме существуют правила. И пока вы здесь, будете им подчиняться.
– Ваш дом? – язвительно переспросила я, не в силах сдержать сарказма. – Напомнить, как я здесь оказалась?
На долю секунды в глазах Селима промелькнула тень, что-то неуловимое, похожее на… сожаление? Но оно тут же исчезло, сменившись привычной непроницаемостью.
– Я сделал это ради вашего же блага. Вам нужна была помощь.
– Я бы прекрасно справилась и без вашей «помощи»! – я уже почти кричала, теряя последние остатки самообладания. – И я вовсе не просила меня спасать!
Воздух между нами начал потрескивать от напряжения. Селим молчал, его тяжёлый взгляд прожигал меня насквозь. Казалось, он вот-вот взорвётся, но вместо этого сделал глубокий вдох, явно пытаясь взять себя в руки. А затем, к моему полному изумлению, на его губах появилась едва заметная, почти ироничная улыбка, которая, однако, не достигла его глаз.
– Pekâlâ. – мягко произнёс он, и в этом слове на его родном языке, с той особой интонацией, которую я уже начинала узнавать, прозвучала какая-то странная, почти ласковая, но в то же время властная нотка. – Если вы так рвётесь обратно к работе, я не буду вам мешать. Но вы будете это делать не в офисе, а у меня в спальне, под моим контролем, чтобы я мог лично убедиться, что вы не перенапрягаетесь.
Не успела я и рта открыть, чтобы возразить – а возражений у меня накопилось немало! – как он, быстрым, почти хищным движением, подхватил меня на руки. Я вскрикнула от неожиданности и инстинктивно обхватила его за шею. Его кожа под моими ладонями была горячей, мышцы – твёрдыми как сталь. Близость его тела, запах, сила, с которой он держал меня, – всё это вызывало во мне странную, волнующую смесь страха и… возбуждения.
– Господин Демир! Что вы делаете?! – возмутилась я, пытаясь сохранить хотя бы видимость гнева, но голос предательски дрожал. – Поставьте меня немедленно!
Мой протест утонул в его низком смехе, который вибрацией отозвался у меня в груди, заставив сердце забиться чаще
– Отношу вас в постель. Думаю, это очевидно.
Селим, уверенно шагая по коридору, направился в сторону своей спальни. Внезапно ощутив невероятную усталость – как физическую, так и эмоциональную – я решила больше не сопротивляться. Его руки были сильными и уверенными, а в его объятиях, несмотря на всю абсурдность ситуации и моё внутреннее сопротивление, было удивительно… спокойно и безопасно. Как будто я нашла убежище от всех бурь и невзгод в этом непредсказуемом мужчине.
Когда мы оказались в его личном пространстве, Селим осторожно опустил меня на огромную кровать, застеленную прохладным, шелковистым, тёмно-синим покрывалом. Просторная и роскошная комната была оформлена в современном стиле с явными отсылками к турецкой культуре: на полу лежал ковёр с замысловатым орнаментом, стены украшали картины с видами Стамбула.
– Почему здесь? – спросила я, оглядываясь по сторонам, чувствуя себя слегка неловко в комнате.
«Место, где он спит, возможно, даже голый, – подумала я, невольно краснея. – где наверняка занимается сексом…»
Мысль об этом вызвала во мне щекотливое ощущение внизу живота и странный трепет, смесь любопытства и смущения.
– Может, лучше в кабинете? – предложила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно.
Селим подошёл к окну и отдёрнул тяжёлые бархатные шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет.
– Я собирался поехать в офис. – сказал он, наконец, повернувшись ко мне. – Но раз вы, мисс Дэй, так рвётесь работать, то мы оба сегодня будем заниматься делами компании удалённо. Но вам нельзя пренебрегать своим здоровьем. В гостевой спальне мне будет некомфортно, а в кабинете, увы, нет кровати.
Логика в его словах, как ни странно, присутствовала. Я вздохнула, признавая своё поражение, и, откинувшись на мягкие подушки, утопая в их шелковистой прохладе, попыталась устроиться поудобнее.
– Хорошо. А когда приедет моя дочь и мама? И кстати, спасибо за одежду, это было очень заботливо с вашей стороны.
– В обед. – коротко ответил Селим, подходя к письменному столу из тёмного дерева, на котором лежали два ноутбука. – И пожалуйста.
Его голос, лишённый каких-либо интонаций, не выдавал ни единой эмоции, но в этом простом «пожалуйста» мне послышалось что-то… тёплое.
Он протянул мне один из устройств – тонкий, серебристый, последней модели Apple – а сам, удобно устроившись в большом, глубоком кожаном кресле, открыл второй. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим постукиванием клавиш и моим учащённым дыханием. Я пыталась сосредоточиться на работе, просматривая электронную почту и составляя расписание встреч господина Демира, но мысли всё время возвращались к Селиму. К его неожиданной, почти трогательной заботе, легко и бережно его сильные руки подняли меня, притом несколько раз за последние двадцать четыре часа… и к тому мимолётному, но обжигающему поцелую, который произошёл между нами вчера.
Внезапно я почувствовала его взгляд на себе. Подняв голову, я встретилась с его тёмными, непроницаемыми глазами. Он смотрел на меня, не отрываясь, и в этом взгляде было что-то… непонятное, но будоражащее, что заставило моё сердце биться чаще, а дыхание – сбиться с ритма. На долю секунды мне показалось, что Селим вот-вот что-то скажет, но он лишь едва заметно покачал головой, как будто отгоняя наваждение, и снова сосредоточился на экране ноутбука, оставив меня в смятении, с немым вопросом на губах и странным, сладко-горьким предчувствием в груди.
Что это было? Этот взгляд… что он значил? И почему я так остро реагирую на него?