«Селим же чужой человек. Совсем не знает её. А вдруг что-то случится? Что, если он раскачает её слишком сильно?» – эти мысли заставили меня вздрогнуть.
Я вспомнила, как в детстве упала с качелей и ушиблась. Словно в ответ на мои тревожные размышления, Селим чуть сильнее толкнул качели, и Амелия, взвизгнув от восторга, поднялась ещё выше. Я почувствовала, как внутри нарастает волнение, и решила подойти ближе.
– Амелия, может быть, я тебя покачаю? – спросила я, придавая своему голосу бодрость, которой совершенно не чувствовала. Мне хотелось схватить дочь и защитить её от…
Но от чего? От собственных надуманных страхов?
Дочь, не переставая смеяться, покачала головой.
– Нет, мамочка, пусть Селим! – с радостью воскликнула она, не обращая внимания на мои слова.
Я перевела взгляд на него. Наши глаза встретились, и на мгновение мне показалось, что в его мелькнуло нечто, отдалённо напоминающее понимание. Или это всего лишь игра моего воображения, измученного тревогой и сомнениями?
– Тебя что-то беспокоит? – спросил Демир, чуть склонив голову.
– Да. Ты. – выпалила я, прежде чем успела обдумать свои слова.
Селим молча приподнял бровь, ожидая объяснений. Невысказанный вопрос в его глазах заставлял меня чувствовать себя ещё более неловко.
– Мне нужно… присесть. – пробормотала я и, не дожидаясь ответа, направилась к ближайшей лавочке, спасаясь бегством от его проницательного взгляда.
«Трусиха».– с досадой подумала я, усаживаясь на холодную деревянную скамейку. Я достала телефон, чтобы занять руки и отвлечься от гнетущих мыслей.
Что со мной происходит? Почему я так остро реагирую на него?
Меня беспокоила не только его отстранённость, но и собственная реакция. Эта внезапная паника, иррациональный страх…
Решив, что нужно найти ответы на вопросы, которые мучили меня с первой встречи с Селимом, я набрала в поисковой строке «Человек без эмоций». Среди результатов мой взгляд зацепился за статью с заголовком «Безэмоциональный человек: норма или отклонение?». Не раздумывая, я нажала на ссылку и начала читать.
Статья подробно рассказывала о симптомах алекситимии: трудности в определении и описании собственных чувств, проблемы с распознаванием эмоций других людей, сосредоточенность на внешних событиях. С каждым новым абзацем я всё больше убеждалась, что это про Селима.
«Может быть, я ошиблась? И он вовсе не холодный и чёрствый?» – эта мысль принесла с собой небольшое облегчение.
Я подняла голову и посмотрела на Амелию. Дочь всё ещё каталась на качелях, её звонкий, счастливый смех наполнял парк жизнью и теплом. И тут я заметила то, что заставило меня затаить дыхание: на губах Селима, когда Амелия взлетела выше, промелькнул намёк на улыбку.
Может, он всё-таки способен на эмоции?
Хотя мне хотелось встать и подойти к ним, ноги будто приросли к скамейке. Вместо этого я просто сидела и наблюдала, как он, несмотря на свою сдержанность, реагирует на радость моей дочери.
«Нельзя делать поспешных выводов». – сказала я себе. – «Нужно поговорить с ним, выяснить всё до конца. Но не здесь, на детской площадке».
И вдруг, не раздумывая, крикнула, стараясь, чтобы голос не выдал волнения:
– Селим, ты можешь покачать её ещё выше? Только, пожалуйста, будь осторожен.
На мгновение я сама удивилась своим словам. Страх, который терзал меня, начал понемногу растворяться, когда я увидела, как счастлива моя дочь. Селим повернулся ко мне, и в его глазах я всё ещё видела ту же непроницаемую тишину. Но в этот момент что-то в его выражении изменилось. Он кивнул и, словно понимая, что это важно для меня, чуть сильнее начал раскачивать Амелию, но удерживал её за ручку.
– Ура! – закричала она, смеясь, и я почувствовала, как у меня на сердце стало легче.
– Может быть, всё не так плохо, как мне кажется? – прошептала я, ощущая, как напряжение, сковывающее меня последние часы, начинает понемногу отпускать. В душе затеплилась робкая надежда.
В этот момент к Селиму подошла девушка. Высокая, с длинными, волнистыми волосами и светлыми глазами. Она невинно захлопала ресницами и протянула к нему руку, на тонком запястье которой поблёскивал изящный золотой браслет.
– Простите, вы не поможете мне расстегнуть его?
Селим медленно оставил качели, на которых сидела Амелия, и попросил её подождать. Дочь, немного надувшись, кивнула. Мой так называемый жених повернулся к девушке и окинул её медленным, изучающим взглядом, словно оценивая, стоит ли тратить на неё время. Затем коротко кивнул и аккуратно взял её руку в свою, чтобы помочь с браслетом. Его пальцы на мгновение задержались на её коже, и я почувствовала, как внутри вспыхнул огонёк ревности.
– Спасибо вам огромное! – девушка лучезарно улыбнулась.
– Не за что. – коротко ответил Селим, отпуская её руку.
Однако незнакомка не успокоилась и продолжила флиртовать, смеясь и восхищаясь им.
– Вы не только хороший человек, но и такой заботливый отец! – воскликнула она, и её взгляд скользнул по Селиму с неприкрытым интересом. – Я наблюдала за вами. Так, мило, что вы гуляете с дочкой, хотя наверняка должны быть сейчас на работе. В наше время так мало мужчин, которые уделяют достаточно внимания своим детям.
Селим, хоть и держался отстранённо, не стал её отшивать. Он повернулся к Амелии и стал снова качать её. Но при этом продолжал отвечать на вопросы девушки, которая, как оказалось, была няней ребёнка, игравшего неподалёку в песочнице.
Амелия, заметив ровесника, соскочила с качелей и побежала к нему знакомиться.
И тут девушка задала вопрос, который заставил меня напрячься ещё больше.
– А у вас есть няня? Я могла бы вам помочь, если нужно. У меня большой опыт работы с детьми.
Селим нахмурился.
– Нет, у нас… – начал он, но тут я решила, что пора вмешаться. Дальше терпеть этот флирт я не могла.
Подойдя к ним, я обняла Селима за руку, слегка прижимаясь к нему, и поцеловала его в щеку. И сказала, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно и естественно:
– Прости, любимый, я отвлеклась. Был важный звонок по работе.
Внутри меня всё клокотало от ревности.
Эта девушка так открыто флиртовала с Селимом, а он даже не пытался её остановить!
К тому же она была такой изящной и стройной, с тонкой талией и длинными ногами – полная моя противоположность.
«Совсем не то, что я, с моими пышными формами». – эта мысль больно кольнула меня, усиливая и без того неприятное ощущение.
Я чувствовала, как сердце сжимается от обиды, но старалась не показывать вида. Селим, наверно, заметил моё напряжение, потому что крепко обнял меня в ответ.
– Ne oldu, Camille? – спросил Селим по-турецки.
– Sorun değil, sadece yorgunum. – фыркнула я раздражённо, уткнувшись лицом в его плечо. Но быстро взяла себя в руки и, стараясь изобразить вежливую улыбку, обернулась к незнакомке, переходя на английский.
– Вы что-то хотели? – спросила я самым невинным голосом, на который была способна.
Девушка, слегка смутившись под моим пристальным взглядом, замялась.
– Да нет, собственно… Я просто… – она бросила быстрый взор на Селима, а затем на его руку, которая покоилась на моей талии, словно проверяя, есть ли у него обручальное кольцо. – Я просто подумала, раз ваш парень с… дочкой… гуляет, а я тут всё равно рядом… В общем, если вам нужна помощь…
– Спасибо, но мы с моим женихом прекрасно справляемся сами. – перебила я её, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, но негрубо. При этом ещё сильнее прижалась к Селиму, давая понять, кому он принадлежит. – У нас всё под контролем.
– Ах да, конечно. – пробормотала она, ещё раз бросив на Селима взгляд, полный сожаления, и поспешила ретироваться в сторону песочницы, где её ждал маленький подопечный.
Как только она отошла на безопасное расстояние, я повернулась к Селиму. Внутри всё ещё бурлила ревность, но я пыталась держать себя в руках.
– У тебя всегда так? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Мне стоит готовиться к тому, что на тебя будут постоянно набрасываться девушки?
– Нет, это просто няня какого-то ребёнка. – Селим кивнул в сторону песочницы. – Она попросила помочь с браслетом.
– Ага, как же. – протянула я, не скрывая скепсиса. – И заодно решила познакомиться с обаятельным папочкой.
– Ты что ревнуешь? – спросил он вдруг с самодовольной ухмылкой.
Я почувствовала, как на моих щеках вспыхивает румянец.
Если Селим не понимает эмоции, как он узнал?
Я попыталась скрыть своё смущение, но не могла сдержать лёгкую улыбку, которая, несмотря на ревность, всё же пробивалась на поверхность.
– Нет, конечно. – ответила я, стараясь сохранить невозмутимый вид. – Просто… я же всё-таки твоя невеста, и мы любим друг друга. А когда к моему жениху открыто клеятся другие женщины, я не могу просто так стоять и смотреть на это.
Ухмылка Селима стала ещё шире. Он наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– Тебе не нужно беспокоиться об этом. Я не бабник и не пытаюсь залезть под юбку каждой женщины, которую встречаю. Но ревность тебе идёт, chanterelle.
– Не смешно. – буркнула я, пытаясь сохранить серьёзный вид. – Пошли домой, у нас ещё остались дела.
Селим, улыбаясь, взял меня за руку и повёл к песочнице, где моя дочь увлечённо играла с новым знакомым. Няня мальчика, заметив наше приближение, демонстративно отвернулась, делая вид, что очень занята. Я мысленно усмехнулась – похоже, моё появление произвело нужный эффект.
– Амелия, нам пора домой. – сказала я, подходя ближе.
Дочь, испачканная в песке, подняла на нас сияющие глаза.
– Мамочка, можно я ещё немного поиграю? – попросила она, показывая на своего нового друга. – Он такой хороший!
– Прости, малышка. – сказала я, присаживаясь на корточки рядом с ней. – Но тебе пора обедать, и бабушка уже соскучилась по тебе.
– Ладно. – вздохнула Амелия, хоть и с явной неохотой. А потом помахала мальчику. – Пока.
Ребёнок что-то невнятно пробурчал в ответ, копаясь в песке. Я взяла Амелию за руку, и мы втроём направились к выходу из парка. Дочь, несмотря на первоначальное разочарование, быстро переключилась и начала рассказывать нам о мальчике. Я слушала её вполуха, всё ещё прокручивая в голове недавнюю сцену с няней, совсем не понимая, почему я так вдруг резко отреагировала. В конце концов, это фиктивный брак, и между нами ничего нет.
Ну если не считать нескольких поцелуев.
Когда мы вышли из парка, яркое солнце ударило мне в лицо. Я зажмурилась на секунду, а потом взглянула на Селима, который шёл рядом. В его глазах, когда он посмотрел на меня, мелькнуло что-то похожее на веселье. Как будто Демир был рад, что я приревновала его.
Неужели этот мужчина мне действительно нравится?