Прохладное утро пробилось сквозь тонкие занавески, окрашивая комнату в нежные пастельные тона. Я открыла глаза, чувствуя знакомую тяжесть в груди, тупой, ноющий комок предчувствия, который поселился там с тех пор, как… Но тут же заставила себя улыбнуться, отогнав призраки прошлого. Сегодня – мой первый официальный рабочий день в компании «ДемирСтрой», и шаг к новой жизни, которая, возможно, станет для меня спасением, билетом в другой мир, где я, возможно, наконец-то смогу вздохнуть свободно и обеспечить мою маленькую Эмилию всем необходимым. Конечно, в этой работе есть свой риск, учитывая… специфику деятельности мистера Демира. Но сейчас меня это не волновало.
Главное – своевременная оплата и гарантия того, что меня не втянут ни во что… слишком опасное. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Мамочка! – звонкий, радостный голосок прервал утреннюю тишину. Маленький вихрь рыжих кудряшек, точная моя копия, вторглась в комнату, бросаясь мне на шею. – Ты уже проснулась!
– Доброе утро, принцесса. – я крепко обняла Эмилию, уткнувшись носом в её мягкие волосы, вдыхая сладкий аромат детского шампуня, смешанный с запахом молока и печенья. Этот аромат, такой чистый и невинный, всегда наполнял меня теплом, давал силы справляться со всеми трудностями, напоминал о том, ради чего я борюсь.
– А мы сегодня пойдём в парк? – спросила Амелия, её большие зелёные глаза, такие похожие на мои, смотрели на меня с надеждой. И в этом взгляде было столько детской доверчивости и любви, что у меня защемило сердце.
– Милая, я же тебе говорила, сегодня я начинаю работать в одном… очень хорошем месте. – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно и одновременно нежно. Мне было тяжело отказывать ей, видеть тень разочарования на её милом личике. – Обещаю, как только у мамочки будут выходные, мы обязательно сходим. И не просто в парк, а ещё и в зоопарк, и в кино, и… куда ты только захочешь.
Я поцеловала её в пухлую щёчку, чувствуя мягкость её кожи.
– А сейчас беги завтракать, бабушка уже, наверное, накрыла на стол. – сказала я, слегка подталкивая её в сторону двери. – И не забудь почистить зубки!
Амелия, немного подувшись, но всё же согласилась и убежала на кухню. Я же, сделав глубокий, дрожащий вдох, поднялась с кровати. Нужно привести себя в порядок, надеть маску непробиваемой уверенности и спокойствия, приготовиться к встрече не только с новым днём, но и с Селимом Демиром.
Горячие струи душа немного смыли напряжение, но тупой комок тревоги в груди никуда не делся. Стоя перед зеркалом, я пристально рассматривала своё отражение. Бледное лицо, тёмные круги под глазами – следы постоянного напряжения и плохого сна. Я выбрала строгий костюм с брюками, который идеально сидел по фигуре, собрала рыжие волосы в гладкий узел, подчеркнув линию скул. Лёгкий макияж, капля духов с цветочным ароматом – последние штрихи.
Сегодня я должна быть сильной. Ради Эмилии, мамы и нашего будущего.
Я направилась на кухню, стараясь не думать о том, что ждёт меня впереди.
Моя мама, Келли, уже суетилась у плиты, напевая под нос ирландскую мелодию. Аромат свежесваренного кофе переплетался с запахом хрустящих тостов и сладкого клубничного джема, создавая иллюзию нормальности, мира, которого у нас давно не было. Амелия, уже усевшаяся за стол, болтала ножками, обмазывая тост толстым слоем джема.
– Мам, а ты сегодня поздно вернёшься? – спросила она, взглянув на меня своими большими зелёными глазами.
– Да, милая. – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро. – У меня много дел на новой работе. Но ты не успеешь по мне соскучится.
– Ками, ты так и не расскажешь мне подробности? – мама поставила передо мной чашку ароматного кофе, её рука слегка дрожала, выдавая волнение.
– Я же говорила, секретарь руководителя компании. – ответила я, избегая её взгляда. Мне было невыносимо видеть это беспокойство, и знать, что я причина её страхов. – Просто… много бумажной работы. И начальник очень требовательный.
– Камилла. – мамин голос стал твёрже, приобрёл стальные нотки, которые появлялись у неё только в моменты крайнего волнения. – Ты вчера почти ничего мне не рассказала об этой работе. Меня это серьёзно беспокоит. Ты уверена, что всё… легально и безопасно? Ты же знаешь, после…
Она замолчала, и я заставила себя встретиться с её взглядом. В её тёмных глазах читались тревога и страх, который я слишком хорошо знала.
В памяти вспыхнули обрывки прошлого. Мужской крик, полный боли и ужаса. Запах крови, металлический, тошнотворный. Тёмный силуэт в дверях, блеск стали в его руке. Лицо отца, искажённое нечеловеческой болью. Он падает, как подкошенный, на пол. Кровь растекается лужей по паркету, пропитывая ковёр. Пронзительный, душераздирающий крик матери. Амелия, совсем крошка тогда, жмётся ко мне, дрожа всем телом, её глаза широко раскрыты от ужаса. Албанская мафия. Проклятый долг моего отца. Расплата, которую они потребовали с нас. С него. Убийство отца на наших глазах…
Я резко вдохнула, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Этот кошмар о смерти моего отца до сих пор преследует меня, являясь в ночных видениях, напоминая о том, что монстры реальны. Именно поэтому я была готова на всё, чтобы защитить Эмилию. Обеспечить ей будущее, в котором не будет места страху и насилию. А для этого нужны были деньги и много. А работа официантки точно не подходила. Да и мой… острый язык без фильтра и неумение молчать, когда вижу несправедливость, к сожалению, не все работодатели хороших компаний ценили.
– Мам, всё будет хорошо. – сказала я, придав голосу стальную твёрдость, которой сама почти не чувствовала. – Просто… не спрашивай меня ни о чём, ладно? Пожалуйста. Я всё равно не могу тебе ничего рассказать, из-за соглашения о неразглашении. И, прежде чем ты спросишь, это для того, чтобы я не сболтнула ничего лишнего конкурентам. Его подписывают все сотрудники перед трудоустройством.
Я встала со стула, наклонилась и поцеловала её в щеку. Её кожа была тёплой, мягкой. Живой. И я поклялась себе, что сделаю всё, чтобы она оставалась такой ещё очень долгие годы.
Через час я стояла перед внушительными зеркальными дверями офиса Селима Демира. Здание вздымалось в самом сердце Чикаго, холодный гигант из стекла и стали, доминирующий над россыпью огней города. Восхищение безупречной, современной архитектурой боролось во мне со щемящим предчувствием опасности, которое тоненькими иголочками покалывало нервы, заставляя сердце биться чаще.
В просторном вестибюле, где холодный блеск полированного мрамора контрастировал с теплом живых орхидей в массивных вазах, меня встретил охранник – мужчина внушительных размеров, с непроницаемым лицом и орлиным взглядом, который, казалось, проникал сквозь одежду, сканируя каждую клеточку моего тела.
– Доброе утро. – поздоровалась я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно, и наградила его своей самой обезоруживающей улыбкой. – Камилла Дэй. Новый секретарь господина Демира.
Он коротко кивнул, бегло проверил мой пропуск и жестом указал на лифты. Кабина бесшумно подняла меня на пятый этаж, где располагался сам офис Селима, моя скромная рабочая зона, переговорная и небольшая, но стильная кухня.
Взглянув сквозь панорамные окна кабинета моего начальника, я заметила, что его ещё нет. Положив сумочку на своё рабочее место, быстро осмотрелась – ничего примечательного, стандартный офисный интерьер в серых тонах – и поспешила на кухню. Первым делом – кофе для мистера Демира. Ритуал, который, судя по всему, имел сакральное значение.
Вчера, когда я впервые подала ему кофе, он лишь коротко кивнул, и это было воспринято мной как хороший знак. Точнее, отсутствие плохого. В следующие пять раз, когда я снова приносила ему этот напиток, реакция была абсолютно идентичной. Меня слегка беспокоило, что он так часто пьёт кофе, но, с другой стороны, я и сама была не лучше. Ночные смены в баре, бесконечный поток посетителей, тяжёлые подносы – кофе и энергетики были моими верными спутниками, поддерживая на плаву в этом бурлящем море ночной жизни. Так что я знала толк в приготовлении этого бодрящего напитка. И в его потреблении.
Сегодня я решила добавить в его кофе щепотку кардамона, вспомнив слова Айсу о том, что мистер Демир ценит тонкие, изысканные ароматы. Когда кофе был готов, я, стараясь не расплескать ни капли драгоценной жидкости, направилась в кабинет Селима.
Он уже был там. Сидел за своим массивным столом из тёмного дерева, спина прямая, напряжённая. Судя по хмурому выражению лица, темным кругам под глазами и резким, отрывистым движениям, он был не просто не в духе, а на грани взрыва. Воздух в кабинете, пропитанный ароматом опасности и… дорогим парфюмом с нотками цитруса и древесины, как будто потрескивал от напряжения.
– Доброе утро, господин Демир. – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно, несмотря на внутреннюю дрожь. Я поставила чашку с дымящимся напитком на край стола. – Ваш кофе.
Босс молча сделал небольшой глоток, и едва заметная гримаса недовольства скользнула по его красивому, несмотря на тонкий шрам, пересекающий левую бровь, лицу. А затем резко, с раздражённым стуком, поставил чашку обратно на стол.
– Переделайте. – бросил Селим, не поднимая на меня глаз. Его голос был низким и резким, с едва уловимым акцентом, который придавал ему особую, почти гипнотическую, притягательность.
– Что-то не так, мистер Демир? – спросила я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало и тени раздражения. Мои нервы были натянуты, как струны рояля перед концертом, но я изо всех сил старалась держаться спокойно и профессионально.
Селим медленно поднял голову, тёмные глаза, как два кусочка обсидиана, смотрели на меня холодно и пронзительно, заставляя меня невольно поёжиться. От меня не укрылось, как босс потёр переносицу, жест, который обычно выдавал раздражение, и… усталость, и, возможно, головную боль.
«Он определённо не спал», – отметила я про себя, обратив внимание на покрасневшие сосуды в глазах и лёгкую отёчность век.
– Просто… переделайте. – повторил он, и в его голосе послышалось стальное напряжение.
Развернувшись на каблуках, я поспешно ретировалась на кухню, сжав зубы так, что челюсть заболела.
Кардамон, значит, не понравился. Что ж, попробуем по-другому.
Мысленно я уже проклинала свою излишнюю инициативу и желание угодить этому непроницаемому мужчине.
Вторая чашка кофе была без кардамона, с двумя ложками сахара, как он вроде бы пил вчера. Но и этот вариант его не устроил.
– Слишком сладко. – процедил он, скривившись, как от зубной боли, и с едва слышным стуком отодвинул чашку.
Моё терпение начинало лопаться по швам. Сжав челюсти, чтобы не выдать своего раздражения, я сделала глубокий вдох и, стараясь сохранить хоть какое-то подобие профессионального спокойствия, отправилась варить третью чашку – чистый чёрный кофе, без сахара, без молока, без каких-либо добавок. Абсолютно нейтральный, несладкий, как моя жизнь в последнее время.
И он снова забраковал его!
– Горький. – коротко бросил Селим, и в его голосе, помимо раздражения, промелькнуло что-то ещё… Усталость? Разочарование?
– А как вам угодить, мистер Демир? – не выдержала я, чувствуя, как раздражение поднимается во мне. – Может, мне стоит принести вам чашку с водой? Или чаю? У меня есть отличный травяной сбор с мятой и…
– Как вчера. – перебил он меня, тихо, почти безжизненно произнеся эти слова. В его голосе действительно слышалась усталость. – Сделайте, как вчера.
«Как вчера? А он сразу не мог этого сказать?» – мысленно взорвалась я, чувствуя, как по щекам разливается жар.
С огромным трудом подавив желание закатить глаза и ответить что-нибудь язвительное, я процедила сквозь зубы, стараясь придать своему голосу максимальную безразличность:
– Конечно, мистер Демир.
Четвёртая чашка кофе была точной копией вчерашней – с одной ложкой сахара и каплей сливок. Я даже постаралась воспроизвести тот же небрежный завиток на пенке.
Поставив напиток на стол, я добавила:
– Вам нужно больше отдыхать, господин Демир, а не налегать так на кофе. Вы выглядите так, будто не спали неделю. Может, вам лучше поехать домой? Отдохнуть?
Он никак не отреагировал на моё замечание, просто взял чашку, поднёс её к губам и сделал глоток. Напряжение в его лице немного разгладилось, как будто наконец-то получил то, чего так отчаянно желал. Он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, словно наслаждаясь знакомым вкусом. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь тихим постукиванием его пальцев по столешнице и моим неровным дыханием, которое я старалась контролировать изо всех сил.
Через несколько минут, отпив ещё глоток кофе, Селим открыл глаза и одарил меня долгим, изучающим взглядом, от которого по моей коже пробежали мурашки.
– И что вы здесь делаете, мисс Дэй? – спросил он, его голос был всё ещё низким, с той же едва уловимой хрипотцой, но уже без прежней ледяной отчуждённости.
– Ещё раз доброе утро, господин Демир. – сказала я, стараясь говорить ровно, несмотря на бушующую внутри смесь раздражения, любопытства и… странного, необъяснимого возбуждения, вызванного его близостью, этим взглядом и напряжённым молчанием, которое повисло между нами. – Вчера я не смогла вас застать вечером, поэтому решила отчитаться сейчас. Я созвонилась с вашим дедушкой…
– И что вы ему сказали? – Селим резко выпрямился, его тёмные брови сошлись на переносице, образуя глубокую складку, которая придавала его лицу ещё более суровое выражение.
– Я сообщила ему, что у вас запланирована чрезвычайно важная встреча с… итальянскими партнёрами. – ответила я, уверенно встретив его взгляд. – Они якобы специально прилетели из Рима, чтобы обсудить с вами исключительно выгодную сделку. Ваш дедушка был в восторге. Особенно когда я упомянула о редких винах, которые они вам привезли.
– Мисс Дэй, – Селим произнёс моё имя медленно, с нажимом, и в его голосе послышался холодок, от которого у меня по спине пробежали неприятные мурашки. – я не припомню, чтобы в моём календаре была запланирована встреча с какими-либо итальянскими партнёрами.
– Ну, для вашего дедушки она есть. – спокойно ответила я, чувствуя, как внутри поднимается волна азарта. – Он был крайне недоволен вашим отсутствием на семейном ужине. Я лишь пыталась смягчить ситуацию. Кроме того, вчера я ознакомилась с документами по сделке с компанией «Альфа строй» И, должна признаться, обнаружила там некоторые… нестыковки. В частности, пункт об отсрочке платежа…
– Что вы себе позволяете?! – Селим взорвался, его грубый голос прорезал тишину кабинета. – Кто дал вам право рыться в моих документах?! Вы работаете здесь первый день! Вам поручили разбираться с корреспонденцией, а не совать свой нос в серьёзные сделки! Из-за вашей самодеятельности мы можем потерять этот контракт!
– Вы же попросили меня разобраться с делами! – я пожала плечами, стараясь выглядеть невозмутимой, хотя сердце колотилось, как бешеное, отбивая ритм танго на моих рёбрах. – И я разбираюсь. Методично и тщательно. Я вчера же связалась с Петровым и объяснила, что договор требует правок. Он ждёт вашего звонка сегодня днём, чтобы обсудить детали. И, насколько я понимаю из документов, именно вы, господин Демир, и ваши юристы «забыли» включить этот пункт, из-за чего и возникла проблема.
Селим молчал, но его глаза, тёмные и пронзительные, буквально метали молнии. Я видела, что он на грани взрыва, но не отступала. Я была уверена, что босс оценит мою инициативу и результат, пусть даже и не сейчас. В конце концов, я действовала в его интересах, пытаясь спасти сделку, которую он сам поставил под угрозу.
Мистер Демир откинулся на спинку кресла, играя ручкой в руках. На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Вы… уволены, мисс Дэй! – констатировал он тем же ровным, безжизненным тоном.
– Уволена? – Я усмехнулась, чувствуя, как адреналин бурлит в крови, подстёгивая к решительным действиям.
Страх? Нет, сейчас я не чувствовала страха. Только азарт и… странное предвкушение.
– Вы хотите меня уволить за то, что я увидела ошибку и предотвратила срыв сделки? Серьёзно? Может, вам стоит сначала разобраться в ситуации, прежде чем разбрасываться такими громкими заявлениями? Или для вас признать собственную ошибку – недопустимая слабость?