Две дюжины машин припарковались у заброшенного склада, поднимая клубы пыли, которые тут же подхватывал и кружил пустынный ветер. Здесь, в этом убогом здании, пропахавшем плесенью и затхлостью, предположительно держали Елену и Алёну. Картер с его людьми бесшумно выскользнули из машин, растворяясь в скудном свете фонарей. Следом вышел я, твёрдо шагая вперёд. Десять моих самых верных бойцов двигались за мной, не издавая ни звука. Кирилл со своими головорезами замкнул шествие.
Рассредоточившись по периметру, окружили здание плотным кольцом. В наушниках потрескивала связь, короткие, отрывистые доклады бойцов, сливались в единый ритм надвигающейся бури. Мы были холодной, расчётливой машиной смерти, заведённой и готовой обрушиться на врага.
Когда каждый занял свою позицию, в наушнике раздался властный голос Николаса:
– Убить всех!
За ним последовал тихий, саркастичный смешок Кирилла:
– Это единственный раз, когда ты отдаёшь мне приказ, Ник! Но я с превеликим удовольствием его исполню!
Я хмыкнул, едва заметно качая головой.
Детский сад, ей-богу. Эти двое, даже перед лицом смерти, не могли удержаться от своих привычных подколок.
Но я быстро вернулся в реальность. Мы находились в логове врага, в самом сердце осиного гнезда, но отступать не входило в наши планы. Холодная решимость и целеустремлённость двигали мной и остальными. Хотя я не был близко знаком с девушками, они были важны для моих лучших друзей, и это уже достаточно, чтобы сделать их спасение делом чести.
Ворвавшись на склад, атаковали албанцев со всех сторон. Вспышки выстрелов разрывали темноту, высвечивая фрагменты хаоса: искажённые ужасом лица, брызги крови, оставляющие алые следы на стенах и тени, мелькающие в клубах дыма. В воздухе повисла густая пыль, смешанная с запахом пороха и страха. Но для нас это была не проблема. Очки ночного видения обращали тьму в нашего союзника, высвечивая контуры врагов, преображая их в чёткие силуэты, лёгкие мишени.
– Не дай им уйти, Хасан! – рявкнул я, отбиваясь от наседавших албанцев, чувствуя отдачу пистолета в руке. Пули свистели повсюду, рикошетили от стен, высекая снопы искр. Адреналин пульсировал в венах, обостряя чувства, мир вокруг сузился до мушки пистолета.
– Они пытаются прорваться к западному выходу! – крикнул Хасан.
– Никто не должен сбежать! – приказал я, перезаряжая пистолет. Пальцы работали быстро и точно, как механизм. – Валите всех, кто шевелится!
– Найдите Елену и Алёну! – прорычал Николас в наушник, его голос дрожал от напряжения.
Продвигаясь через лабиринт заброшенных коридоров, мы оставляли за собой горы трупов. С каждым шагом запах крови, гари, пыли и разложения становился всё сильнее, проникая в мои лёгкие, вызывая тошноту. Под ногами хрустело битое стекло, обломки бетона. Звуки выстрелов, хриплые предсмертные крики, лязг сталкивающегося металла, грохот взрывов, треск рушащихся стен, дребезжание разлетающегося стекла – всё это сливалось в адскую какофонию, многократно усиленную замкнутым пространством. Огонь и дым окутывали склад, превращая его в настоящий ад. Здание стонало и трещало по швам под натиском взрывов, будто вот-вот рухнет, похоронив нас всех под обломками.
– Ник, сюда! – раздался сердитый голос Кирилла. – Кажется, мы их нашли!
Тонкая струйка удовлетворения пробилась сквозь тугой ком напряжения в моём желудке. Но я не торопился на помощь друзьям – сначала нужно было завершить свою часть работы и уничтожить каждую албанскую тварь, что оставалась на моём пути.
Внезапно из-за груды обломков выскочил громила в грязной камуфляжной форме. На его щеке алел свежий порез, из которого медленно сочилась кровь, подчёркивая его свирепое выражение лица. Он замахнулся ржавым куском арматуры, и в этот момент мир вокруг на миг замер. Я видел, как отблески пламени от наших выстрелов играют на металлической поверхности арматуры, слышал замедленный свист рассекаемого воздуха, который предвещал неминуемую схватку.
Сжатая пружина ярости внутри меня ждала своего часа. Я уклонился, применив приём, которому меня научил старый мастер айкидо в Стамбуле, и резким движением выбил арматуру из его рук. Она с глухим лязгом упала на бетонный пол, оставляя за собой эхо, как будто сама земля вздохнула от облегчения. Воспользовавшись моментом, я выполнил отточенный выпад – годы тренировок и боевого опыта сработали как единый механизм, и мой нож вонзился ему в плечо.
Албанец взревел, и этот звук не вызывал во мне ничего, кроме презрения. В его крике не было боли, лишь ярость и отчаяние.
– Чёрт! – выругался он, сплёвывая кровь. – Ты пожалеешь об этом, ублюдок!
– Посмотрим. – холодно ответил я.
Он бросился на меня, пытаясь схватить за горло, но я был готов. Ударил его коленом в пах, и хруст сломанного хряща слился с симфонией разрушения вокруг. Громила согнулся пополам, хватаясь за промежность, его лицо искажено от боли.
Я не колебался. Приставил пистолет к его затылку и нажал на спусковой крючок. Короткий, сухой звук выстрела – всего лишь ещё один звон в этой какофонии смерти. Его тело обмякло, оседая на пыльный бетонный пол, оставляя за собой лишь следы крови. Ещё один. Я переступил через него, как через очередное препятствие на пути, и двинулся дальше, готовясь встретить следующего врага.
Я, наконец, закончил свою работу и, тяжело дыша, поспешил к Кириллу и Николасу. Как только я остановился у дверного проёма, мне в нос ударил тошнотворный запах крови и чего-то ещё, животного, омерзительного. Комната, слабоосвещённая тусклой лампочкой, предстала передо мной как сцена из кошмара. Девушка Николаса лежала на полу. Её кожа, белая как мел, резко контрастировала с тёмными пятнами крови на разорванной одежде. Светлые волосы растрёпаны, словно кто-то грубо таскал её за них. На шее, руках, ногах – повсюду виднелись синяки и ссадины. Следы жестокого изнасилования. Рядом, неестественно вывернув конечности, лежал труп албанца. На его лице застыла гримаса похоти, переплетённая с предсмертным ужасом.
Кирилл, тяжело дыша, нервно расхаживал по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Желваки на его лице ходили ходуном, взгляд метался по стенам, словно ища выход для бушующей внутри ярости.
– Suka, грёбаные албанцы! – выплюнул он сквозь стиснутые зубы.
Напряжение сковало и мои мышцы. Пульс бешено стучал в висках. В горле пересохло.
– Твари. – выдавил я, с трудом сдерживая себя. – Они заслуживают куда худшей смерти…
Николас сидел на коленях рядом с Еленой, нежно поглаживая её волосы. Он поднял на нас взгляд, полный такой боли и ярости, что стало не по себе. Его лицо, обычно спокойное и непроницаемое, сейчас было искажено страданием. Казалось, он вот-вот взорвётся.
– Всё чисто, мы можем уходить. – произнёс я. – Но Замира здесь нет.
– Я найду его, чего бы мне это ни стоило. – прохрипел Кирилл, продолжая мерить шагами комнату.
– Встань в очередь, Морозов. – процедил сквозь зубы Николас, не отрывая взгляда от Елены.
– А Алёну нашли? – спросил я, уже предчувствуя ответ.
Кирилл замер и медленно покачал головой. В его глазах отражалась та же бездонная ярость, что и у Николаса. Он потерял не просто одного из своих людей; а лишился родной сестры любимой женщины. А у Кати, судя по тому, что я слышал, непростой характер. Морозову будет очень тяжело справиться с ней.
Алёна… мертва. Елена жива… Хотя после всего, что с ней сделали, как она сможет вернуться к нормальной жизни?
Я сомневался, что это вообще возможно.
Мы стояли в тишине, осознавая всю тяжесть ситуации. Каждый из нас понимал, что эта битва не закончится, пока мы не найдём Кастрати. Мысль о нём жгла меня изнутри, как раскалённый уголь. Я был готов идти до конца. Никакие преграды не могли меня остановить. Гнев и решимость сплетались в тугой узел, подталкивая меня вперёд.
– Давайте. – сказал я, сделав глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями. – Нам нужно выбираться отсюда.
Холодный ночной воздух обжёг лёгкие, когда мы вышли на улицу. Адреналин, который до этого момента держал меня в напряжении, начал медленно отступать. Вместо него пришла усталость.
Николас, двигаясь с механической заторможенностью, бережно уложил Елену на заднее сиденье своего автомобиля. Её бледное, почти прозрачное лицо с тёмными пятнами засохшей крови казалось ещё более хрупким на фоне чёрной обивки. Он аккуратно поправил разорванную одежду, стараясь спрятать обнажённые участки кожи. Как будто это могло вернуть ей хоть каплю достоинства. Накрыв её тёплым пледом, он действовал осторожно, почти благоговейно, словно боялся, что даже малейшее прикосновение может разрушить её. В его глазах горела ярость, и я понимал, что он не успокоится, пока не отомстит за неё.
Закрыв дверцу с тихим щелчком, Ник повернулся к нам. Челюсти сжаты так сильно, что желваки выступили на его лице. С трудом сдерживая бурлящий внутри гнев, он сдавленно произнёс:
– Давайте взорвём это место к чёртовой матери и свалим отсюда. Здесь нам делать больше нечего.
– Позаботься о своей женщине. – сказал я, кивнув в сторону машины. – А мы сделаем остальное. Нужно ещё найти Алёну.
Картер тяжело вздохнул, провёл рукой по лицу, оставляя на щеке тёмные разводы грязи и крови, и коротко кивнул.
– Хорошо, спасибо за помощь. – сказал Ник, и в его хриплом от усталости и пережитого стресса, звучала искренняя благодарность. Он посмотрел на Кирилла и добавил: – Я отправлю людей проверить последний известный маршрут Алёны и Лёли и обыскать каждый метр.
Кирилл коротко кивнул, и на его губах на мгновение появилась лёгкая, почти неуловимая улыбка. Но и я, и Ник, слишком хорошо его знали, чтобы принять это за чистую монету. Под маской скрывалась расчётливая ярость и жажда мести, не менее сильная, чем у нас.
Мы обменялись короткими кивками. В этой ситуации любые слова казались излишними и бессмысленными. Николас тяжело опустился на заднее сиденье своего автомобиля и захлопнул дверцу. Машина, ревя мотором, сорвалась с места, оставляя за собой два алых огонька, которые быстро исчезли в темноте.
Я жестом подозвал Хасана, и когда он подошёл, отдал ему чёткие распоряжения:
– Взорви это место. – приказал я, не отрывая взгляда от темнеющего на фоне неба здания.
– Да, босс. – коротко ответил он и, кивнув, исчез в тени склада.
Мы отошли на безопасное расстояние и стали ждать. Ночь окутала нас, и тишина, нарушаемая лишь дальним шумом машин и приглушённым шорохом ветра, казалась зловещей. Через несколько минут земля под ногами слегка задрожала. Низкий гул нарастал, и вдруг раздался глухой звук взрыва, от которого заложило уши. Затем последовал ещё один, более мощный, раскатившийся по округе, как раскат грома.
Здание охватило яркое пламя. Огромные, жадные языки огня вырывались из разбитых окон и дверей, взмывая к нёбу. Они лизали обгоревшие стены, пожирая всё на своём пути. Мы с Кириллом молча наблюдали за этим зрелищем, за тем, как склад превращается в гигантский погребальный костёр для албанских ублюдков.
В этот момент к нам подошли Хасан и Алексей. На их лицах, освещённых багровым заревом пожара, читалось напряжение. Я сразу понял, что они пришли не с хорошими новостями.
– У нас потери. – тихо произнёс мой помощник, его голос оставался ровным, но под ним чувствовалась тяжесть. – Трое мужчин.
Алексей молча кивнул и добавил:
– У нас двое.
Эти слова отозвались в моём сознании, как удар молотом. Каждая утрата – это не просто потеря, а тяжёлое бремя, которое давит на душу. Мы не могли вернуть погибших, но должны были сделать всё, чтобы их жертва не пропала даром. Впереди нас ждали новые трудности, но мы все были едины в своей цели – отомстить и восстановить справедливость. И это было только началом нашего пути.