Там было пусто. Девушка ушла.
– И где она? – Селия бросилась за мастером. А он рванул в мастерскую, чтобы обшарить там каждый уголок. Но это было лишнее. Лина ушла. И в воздухе витал её запах. Запах обманутых надежд.
– Она слышала наш разговор, – в голосе мастера просквозила обреченность. – Она больше не придет.
– И что же ей помешает? То, что она узнала о нашей связи? – Селия усмехнулась. – Давно пора было догадаться.
– Мы слишком мало времени провели вместе.
Селия поняла, что, говоря «мы», он имеет в виду отнюдь не её. Он забил голову этой глупой девчонкой.
– Милый мой, тебе не обязательно продолжать с ней встречи. Разве ты не получил порцию вдохновения, которое так искал?
Её бархатный тон голоса, её крадущаяся кошачья походка, её безупречные манеры – всё это когда-то вызывало у него ответные чувства. Но не теперь.
В своём желании избавиться от соперниц Селия теряла очарование и становилась похожей на фурию.
– Кажется, ты не разделяешь моё увлечение, – заметил мастер. – Зачем тогда ты здесь?
– О, как ты заговорил, – Селии не нравилась его внезапная грубость. Но пока она решила не раздувать конфликт и обратить всё в шутку. С этим мужчиной нужно вести себя аккуратно. Он способен взорваться в момент. Но ранее ей всегда удавалось его успокоить. Вот только последнее время он перестал нравиться. Пил также много, забывался, потом приходил в себя. А девчонка не выветривалась из головы вслед за хмелем. Словно клешнями вцепилась в него.
«Подожди, – размышляла Селия, – придет время, и я вырву тебя оттуда. Тебе не место рядом с ним».
– Я думаю, тебе надо отдохнуть как следует, – продолжила она. – Ты давно никуда не выходил. Целыми днями торчишь тут. Скоро превратишься в камень – холодный и неприступный, – она погладила его плечи. – Мне больно видеть тебя таким.
Мастер молчал. Гнев и обида раздирали его изнутри. Лина ушла и, возможно, больше не вернется. Единственный способ её удержать – это угрозы. По-другому она не согласится прийти сюда. Он слишком много её обманывал. С самого начала опутал ложью. Она не захочет понять его мотивов. И это печально.
«Слишком быстро всё закончилось».
А Селия, наоборот, радуется. Ну, конечно, она никогда не одобряла его увлечений. Может, и не выказывала неприязнь открыто, но делала всё, чтобы он понял сам: этим девкам тут не место. Пусть делают своё дело и проваливают.
Лина задержалась дольше всех. Но она и единственная, кто так сильно похож на образ, рисуемый его памятью. А ещё удачное стечение обстоятельств, связанное с её отцом. Мастеру не было жаль его, ведь каждый получает по заслугам. И он тоже получил своё.
Резко обернувшись, он сгреб в свои руки Селию. Она сначала опешила от такого напора, но затем быстро обмякла. У неё не было привычки противиться проявлению его чувств. Пусть делает, что хочет, лишь бы не уходил надолго. В конце концов ей не с кем его делить. Неужели эти глупые испорченные девчонки могут считаться соперницами? Смешно.
Он толкнул её на диван, где спала эту ночь Лина. Задрал ей платье, довольно грубо стащил колготки, порвав их, и нижнее бельё. Селия помогала ему устроиться поудобнее. Её всё происходящее невероятно радовало и возбуждало. Она привыкла к его грубости, жесткости, и ей это даже нравилось. С бывшим мужем такой страсти никогда не было. Да и с многочисленными любовниками, которые были поле него. Одна скука.
Её мастер, её художник – он сумасшедший. Он умеет не только создавать потрясающие образы на холсте. Он и в жизни творит шедевры. Например, то, что сейчас происходит с ней, – очередное его творение. Которое она, конечно же, потом будет вспоминать и прокручивать в голове. До следующего раза.
В момент приближения к разрядке, он склонился к ней, опустил голову на плечо. И осипшим голосом прошептал имя.
Не её имя.
А затем вышел из неё, устало прикрыв глаза и откинувшись рядом на подушки.
Злоба душила её. Ей хотелось ответить ему, ударить побольнее, чтобы он прочувствовал на своей шкуре, каково это, когда вместо тебя хотят другого. Но ранить его сердца она не могла. Для неё оно было закрыто. Оставалось только тело.
Поискав глазами, Селия нашла на столике статуэтку обнаженной женщины. Потянулась к ней, сжала в руке. Мгновение она колебалась. Но потом решительно занесла статуэтку над головой мастера.
И в этот миг он открыл глаза и поднялся на ноги. Статуэтка выпала из руки Селии и упал на пол. Он даже не обратил на неё внимание. Настолько был поглощен очередной идеей, пришедшей в голову.
– Ты сегодня же поговоришь с ней, – твердо сказал мастер. – Она должна вернуться.
– Нет, – Селия сжала губы. Ни за что.
– Да, – он не собирался уступать. – Или я больше никогда к тебе не прикоснусь.
– Откажешься от нас ради этой девчонки? Да она ничего не умеет.
Он хищно улыбнулся.
– Но её можно научить.
– Нет, – повторила Селия. Мастер подумал в этот момент, какие некрасивые у неё губы, когда она сжимает их. Тонкая бледная полоска с размазанной помадой. И легкие морщины вокруг губ, которые проступают, когда она снимает грим.
– Да, – он склонился к ней. – И, чтобы ты понимала: я не собираюсь отказываться от нас. Мне хорошо с тобой.
– Тогда зачем нужна она? – с обидой в голосе ревнивой женщины спросила Селия.
– Я ещё не закончил, что хотел. Мне нужны картины.
– Ни на одной нет её лица.
– И не будет. Она сама – вдохновение. Её присутствие здесь. Её энергия. Мне всё это нужно.
– Ну-да, – вдруг согласилась Селия. – К тому же столько денег на неё потрачено. Она ни за что не расплатится с нами.
– Селия Гонсалес, – он редко называл её по фамилии. Только когда хотел основательно задеть. – Твой расчетливый ум не знает отдыха. Каждое дело для тебя – это вложение.
– Именно поэтому ты со мной. Когда владеешь красивой, умной женщиной, это поднимает тебя на новый уровень, – напрямую выпалила она.
– Ты знаешь себе цену, дорогая.
– А ты себе – нет. Но я бы, пожалуй, купила тебя.
– Хочешь, чтобы я продал тебе душу? Селия, ты настоящий дьявол. Довольствуйся телом. Разве тебе мало?
– Мало. И не надо считать меня бездушной расчетливой тварью. Я тоже человек. И я умею любить. Если бы ты только захотел…
Даже лежа на диване в неудобной позе она выглядела сногсшибательно. Нарочно не сдвигала ноги, чтобы он мог рассматривать её. Селия не знала стеснения. Зато мастеру было известно, что он далеко не первый, кто удостоился такого внимания с её стороны. И быть одним из многочисленных игрушек, тешащих её самолюбие, не хотел.
– Взаимная выгода – вот, что держит нас вместе, – напомнил он. – Давай не будем нарушать договоренность. У нас ведь и так всё хорошо?
Он подал ей руку, помог подняться, поправить платье. И пока Селия собирала волосы в пучок, напомнил ещё кое о чем. Что было важно для него.
– Поговори с ней сегодня. И убеди вернуться сюда. Ты знаешь, как это сделать.
– Так и быть. Но ты мне будешь должен.
– Не сомневался, что ты это скажешь.
* * *
Лина ворвалась в квартиру раздраженная. Слезы обиды жгли её щеки. Она готова была вот-вот разреветься. И сдерживалась, пока не оказалась дома.
В автобусе, в котором она ехала, было много людей. И девушке казалось, что каждый из них смотрит только на неё. Хуже – знает о её боли и втайне смеется над ней. Это было ужасно.
Нет, она не просила ни от кого сочувствия. Было бы идеально, если бы в её жизнь вообще никто не вмешивался. Но когда чувства оголены, словно электрические провода, по которым бежит смертельный разряд, достаточно малейшего касания. Например, взглядом.
Умом она понимала, что никому дела нет до её перипетий с мастером и его, как оказалось, любовницей – потаскушкой. Именно так Лина стала называть Селию, которая в один миг превратилась в отвратительную женщину. Она ещё хуже, чем этот безумный художник. Он человек творческий с больным воображением. А эта дама? Притворялась женщиной из высшего общества с изысканными манерами и безупречной репутацией. А на самом деле? Находит для своего любимого заказчика глупых наивных девочек, которых он использует по своему усмотрению. А сама потом трахается с ним в его же мастерской. На том самом диване, где Лина спала эту ночь. Там, где руки мастера гладили её тело. Как хорошо, что большего между ними не было!
Лина спряталась, когда он стал её искать. Укрылась в темном углу. Но оттуда ей было хорошо видно, как эти двое, легко перенеся её исчезновение, затем переместились на диван, чтобы излить друг на друга свою страсть. Ей было достаточно впечатлений, чтобы ещё и в подробностях увидеть, как они занимаются сексом. Лина ушла окончательно и больше решила не возвращаться.
– Предатель! – она швырнула сумочку на пол. – И она предательница тоже. Все вокруг!
Кроме папы, конечно. Он единственный верный и надежный человек. Но его нет рядом, и приходится справляться в одиночку. Впрочем, она бы всё равно ему ничего не рассказала. Слишком стыдно. Хотя папа говорил, что любить и поддаваться чувствам – это нормально, даже хорошо. Но он ведь не знает, насколько сильно занесло его дочь. Переспала с одним, а на следующий день пыталась соблазнить другого. И ей это почти удалось.
– Что за черт! – Лина продолжала ругаться.
Она не могла найти места. И не могла успокоиться. Возмущение не утихало. Лина ходила из угла в угол, натыкаясь на мебель, словно первый раз была в этой квартире. Комнаты теснили. Тогда она снова оделась и вышла на улицу.
Погода менялась. Ещё вчера синоптики предсказывали смягчение температуры, легкий снегопад и потепление. Что это – грезы о весне? Вряд ли она принесет с собой кусочек счастья. В этой жизни, похоже, его так просто не заслужить. Нужно или выгрызать зубами или ждать сюрпризов, которые зачастую оказываются перевертышами.
Лина и сама не понимала, почему так сильно злилась. Мастера она почти не знает, и он ей ничего не обещал. Между ними договоренность, сделка. И собственно всё. Тогда почему она испытывает… ревность?
«Да он мне совсем не нравится! Мне просто не хватает мужского внимания», – решила она.
Может и так. А только мастер излучал какой-то особый магнетизм, который можно было сравнить, пожалуй, только с эмоциями, возникающими у неё с Артуром. Чем-то они похожи. Что-то на энергетическом уровне.
«Странно… Никогда не думала, что меня будут привлекать мужчины постарше».
Гуляя по городу, Лина понемногу успокаивалась. Прогулки влияли на неё благотворно. Она любила город, особенно, его старые улицы, где располагалось много храмов, частично отреставрированных купеческих домов, уютных сквериков. Удивительно, что в одном городе с ней живут такие странные люди. Как мастер, например. Раньше она не увлекалась изобразительным искусством. А сейчас, проходя мимо художественного музея, решила заглянуть.
– Девушка, на сегодня сеансов нет, – равнодушным голосом приветствовала её администратор.
– Да мне не нужно. Я просто хочу посмотреть, как здесь.
– Программа мероприятий на стенде у выхода справа.
Лина тщательно просмотрела афишу на ближайший месяц. Ничего, что могло бы её зацепить, не нашла. Виртуальная выставка, обычный лекторий, выставка живописца, мероприятия для школьников. Ни слова о её мастере. Хотя она до сих пор не знает его имени и фамилии, Лине казалось: если бы она где-то о нем прочла или услышала, она бы сразу догадалась. У такого человека имя должно быть особенным.
Выйдя за ворота музея, она пошла дальше. Неподалеку находилась одна из кофеен, которых в последнее время открылось очень много. Почти на каждом шагу можно было взять кофе. Лина зашла и заказала капучино с соленой карамелью.
– Может быть, пирожные? – предложил бариста. – У нас большой выбор.
– Спасибо, нет. Только кофе.
«Интересно, а какой у него любимый напиток?» – подумала она о мастере. Или он пьет только вино? От него не разит алкоголем. Всегда приятный мужской аромат. Если б только можно было к нему приблизиться… Почему Селии он разрешает, а ей – нет? Потому что она – его артистка, модель, образ, который он переносит на холст? А Селию он любит по-настоящему? Если любит, то почему ведет себя так будто испытывает влечение к Лине? И вообще как распутать этот клубок, если с каждым днем её затягивает всё больше?
Лина поблагодарила бариста и, взяв стаканчик с кофе, вышла на улицу. Пора возвращаться к дому. Скоро стемнеет. День пролетел быстро. Зато она успела остыть. Ни к какому решению, по сути, не пришла. Но это и не нужно. Она больше не пойдет в мастерскую. Фантазии художника достаточно, чтобы дорисовать картины без её присутствия. А ей видеть его лишний раз тоже не нужно. Потом разочаровываться придется.
Однако возле дома её ждали гости. И стоило Лине показаться из-за угла, как к ней подъехала машина.
– Ангелина, – её окликнули.
Стекло опустилось, и в проеме показалось напудренное лицо Селии.
«Стерва».
Лина хотела пройти мимо, сделав вид, что не видела и не слышала её. Но у неё ничего не вышло. С переднего пассажирского сиденья вышел мужчина, взял Лину под руку и довольно грубо затолкал в салон.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась Лина. – Это похищение?
– Нет, конечно, – медовым голосом пропела Селия. – Но по-другому тебя не уговорить обратить на нас внимание.
– Мне некогда отвлекаться на посторонних людей, – резко ответила Лина.
– Я заметила. Вот только посторонних здесь нет. И ты, милая, ведешь себя невежливо, забывая о тех, кто принял участие в твоей судьбе.
Лина закатила глаза. Сейчас она будет напоминать о неотработанном долге.
– Что вы хотите?
– Поговорить. Всего лишь поговорить.
– А если я не хочу?
Кривая ухмылка полоснула по лицу Селии.
– Сожалею. Но вряд ли твои желания будут учитываться больше, чем желания других заинтересованных лиц. Так что придется подчиниться, милая.
– Я только это и делаю в последнее время, – Лина сокрушенно покачала головой.
– У каждого свой путь. Не все имеют право выбора.
– А вам нравится, что я оказалась в таком положении, да?
– Мне? – Селия усмехнулась. – В принципе, всё равно. Я лишь помогаю другому человеку исполнить его желание.
– И у вас в этом своя выгода.
Еле заметно, но у неё дрогнули губы. Впрочем, Селия быстро вязла себя в руки и вернула себе уверенно безмятежный тон голоса.
– Милая, не тебе об этом рассуждать. Давай поговорим о том, что волнует нас обеих.
– О мастере, – подхватила Лина. – Кстати, может быть, вы скажете его имя? А то как-то нечестно получается. Мы обе даем в его распоряжение свои тела. Вы с ним спите. Мной он любуется. Неужели этого недостаточно, чтобы узнать имя того, кто так ловко обставляет свои дела?
Селия изменилась в лице. Улыбка исчезла, губы плотно сомкнулись. В глазах появилась темнота. Она метнула взгляд на передние сиденья, где находились водитель и мужчина, втащивший в салон Лину (по-видимому, охранник). А потом прошипела, склонившись к уху Лины. Не забыв при этом взять прядь волос девушки и больно оттянуть вниз.
– Ещё одно слово – и я вырву тебе язык. Сиди молча.
– Но вы же хотели поговорить, – Лине было больно, но она старалась терпеть.
– Поговорим. Только без свидетелей. Ты, я смотрю, совсем распустилась. Пора дать тебе новый урок.