Пламя свечи дрожит, словно от ветра. Нет, это её рука, держащая подсвечник, дрожит. Артур, заметив это, забрал его и поставил на столик.
– Лина, ты боишься меня?
– Нет, – быстро сказала она. – Или да. Я не уверена. Я слишком мало тебя знаю.
– Что тебе нужно, чтобы узнать меня получше?
Ей казалось, он наступает. Словно идущий к своей цели, отметает всё на пути, не замечает преград, которые она пытается ставить. Они слишком слабые. И ей не удастся бороться с ним. Это самый притягательный мужчина, которого она знает. Его близость головокружительно действует на неё. Кажется, это именно то, о чем говорил ей мастер. Тот самый мужчина, способный заставить её чувствовать по-другому, смотреть на мир по-другому. Себя саму ощущать по-другому.
Артур…
Художник как будто предсказал ей это. А она не верила, что такое возможно. Но сейчас, стоя напротив Артура, она начинает сознавать, чего сама хочет. И что хочет он.
Щеки запылали. Этот стыд ей непривычен. Она ведь всегда была хорошей девочкой. Пока рядом был папа.
– Так ты воспринимаешь меня как старшего друга? – повторил свой вопрос Артур.
– Нет, – пролепетала Лина. – Это невозможно. Тогда бы я относилась к тебе по-другому.
– Но ведь я почти ровесник твоего отца.
Почти.
– Ты не он. Ты не близкий, не родной.
Чужой.
– Лина… – он произнес её имя на выдохе, вложив в него, кажется, весь пыл, который был внутри. – Я не хочу делать тебе больно. Ты нравишься мне, и я хочу тебя. Но ты потом будешь жалеть о том, что сделала.
Он отвергает её? Тогда почему его слова действуют на неё так, что она, наоборот, готова броситься к нему в объятия прямо сейчас?
– Ты пожалеешь, – повторил он, развязывая пояс её халата.
– Нет.
– Бесстрашная. Тебе шампанское так в голову ударило?
– Откуда ты знаешь, что я его пила?
«Ты, всё-таки, следишь за мной».
Он не дал ей возможности говорить дальше. Сомнений и вопросов на сегодня достаточно. Обхватив её затылок, он впился в нежные пухлые губы. Языком проник вглубь рта. Это было головокружительно приятно. И тогда Лина поняла: то, как целовал он её до этого, было лишь разминкой. Он примерялся, пробовал на вкус. А сейчас это было по-настоящему – так, как свойственно ему.
Горячий обжигающий мужчина.
Её халатик спадает на пол. А под ним нет ничего. И она могла бы по привычке закрыться, обхватить себя руками, если бы он так прочно не завладел ею. Желание острое отдаться пронзило её насквозь. И стало просто и понятно: она хотела этого мужчину так же, как и он её.
И это желание пришло к ним обоим с первой секунды знакомства.
Полный разрыв шаблона.
– Артур…
Единственное слово, которое у неё вырвалось. И дальше он вновь завладел её ртом, не давая возможности даже дышать. А руки исследовали тело. И вдруг она ощутила самое жаркое прикосновение, которого ждала, наверное, не так скоро. Она думала: он потянет время, даст ей возможность привыкнуть.
Нет.
Артур не станет церемониться ни с кем. Даже с ней.
Он четко сказал, что хочет её.
И если она согласна, то преград между ними нет.
Бережно он опустил её на постель. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы ему снять с себя одежду. Лина зажмурила глаза от невольного стыда, напомнившего о себе принципами хорошей девочки. Но в полумраке было сложно что-либо разглядеть. И она могла познать его только через ощущения.
Артур взял её руку, притянул к себе. Коснувшись его члена, Лина вначале испугалась и отдернулась. Ведь ей никогда не приходилось касаться мужской плоти. Но Артур вернул её руку на место, разжал пальцы, помог обхватить ствол.
Твёрдый, горячий. Пульсирующий.
– Я хочу, чтобы ты ощутила его. И не нужно бояться. Это естественно, Лина.
– Но я ничего не умею, – пыталась протестовать она.
– Научишься. Расслабься. Так будет лучше.
– Хорошо, – она выдохнула.
– Вот так, – продолжал Артур. – Всё гораздо приятнее, чем кажется.
Его голос действовал безошибочно – на поражение. Словно звал в новый мир, обещая увлекательное путешествие. Лина, действительно, расслабилась. А когда он стал губами ласкать её грудь, ей показалось, что она проваливается в негу.
Мир удовольствий.
Большой огромный мир, который неожиданно открыл перед ней двери. И Лина готова была в него упасть, если бы не резкая отравляющая боль. Она вернула её к реальности настойчивым толчком. И тонкая пленка – последняя грань, отделяющая её от девичества, навсегда порвалась.
– Я предупреждал: будет больно, – шепнул Артур. Голос звучал надтреснуто, и было слышно, что ему тяжело дышать. Но он не останавливался, продолжая двигаться внутри неё.
Лина не хотела признавать свою слабость. Да, больно. Но это же скоро пройдет. Это ведь у всех так бывает в первый раз.
– Девочка моя, расслабься. Всё уже сделано.
Да, он прав. Обратного пути нет. И вроде немного жаль, что она так опрометчиво распорядилась своей судьбой. А вроде и нет.
С каждым его новым толчком ей становилось легче. Тело привыкало. Глаза закрылись. Не нужно ничего видеть, если можно так глубоко чувствовать. Боль ещё не прошла. Но вместе с ней стало зарождаться другое ощущение – удовольствия. И тогда Лина поняла, что всё сделала правильно. Именно потому что она этого хотела.
Хотела стать взрослой. Хотела познать мужчину. Хотела через него познать себя, свою женскую природу. И дело даже не в мастере, её рисующем, и его приказе. Дело в ней самой. Её тянуло в мир взрослых. И она туда пошла, ведомая этим мужчиной, едва знакомым ей. Но так остро осязаемым в этот главный момент их близости. И если бы её спросили, после того, как откинулась на подушке, разметав волосы, облизывая пересохшие губы, жалеет ли она теперь о случившемся? Ответила бы однозначно: нет. Тысячу раз – нет!
«А если бы на месте Артура был кто-то другой?»
«Тоже нет».
«А почему?»
«Кто, если не он?»
* * *
«Лина, дорогая моя девочка…»
Ей показалось, или она слышала голос отца? Он звал её, как в детстве.
Привиделся сон. Папа, ещё молодой, склонился над её кроваткой и, мягко поглаживая волосы, звал её по имени.
Мама рассказывала, что когда дочь родилась, именно папа настоял, чтобы её назвали Линой. Ангелиной. Ангелочком.
«Мой ангел… Теперь ты никогда меня не оставишь».
Лина проснулась и ощутила, что в постели ей тесно. Слегка повернув голову, она увидела Артура, пристально глядящего на неё. Похоже, он давно проснулся и просто лежал рядом. Разглядывал её обнаженное тело. Одеяло сбилось и сползло, открыв Артуру все прелести девушки. Лине стало стыдно. Она хотела закрыться, но он, протестуя, накрыл её руку своей.
– Не надо. Я видел всё, что хотел.
– Мне не привычно, – Лина пыталась скрыть смущение.
– Возможно. Это был твой первый раз.
Пальцы играли с её выпуклым соском. И от этого кожа вокруг покрывалась мурашками.
– А у нас ещё что-то будет? – вдруг спросила Лина.
На самом деле в этот вопрос она вложила гораздо больше смысла, чем было на поверхности. Не только о продолжении ночи она спрашивала, но и о том, что ждет их обоих в дальнейшем. Потерять девственность, а затем потерять мужчину – такого расклада ей бы не хотелось.
С другой стороны Лина не могла не признавать, что потерять можно лишь то, что имеешь. А Артур, как был, так и остался ей чужим. Даже несмотря на слияние тел, души их по-прежнему жили порознь.
Но Артур воспринял её слова по-своему. И, легко сжав упругую грудь, он перевел взгляд на лицо девушки, и сказал:
– Тебе лучше потерпеть несколько дней. Иначе снова будет больно.
– Я вовсе не это имела в виду… – щеки Лины покрылись краской. Но Артур приложил палец к её губам, прося молчать. А потом, приоткрыв эти губы, проник пальцем внутрь и охрипшим голосом, так нравившимся Лине, шепнул:
– Если бы ты знала, как много всего мне хочется с тобой сделать!..
Если каждое его признание будет так шокировать её, она сгорит со стыда.
Но Артур не собирался дальше развивать эту тему. Откинув одеяло, он встал с постели и начал собирать одежду.
– Ты хочешь уйти? – Лине не хотелось признаваться в том, что ей будет обидно, если он так поступит.
– Да, мне пора, – Артур оказался безжалостным. – Дела не ждут. И прерывать их даже ради такого ангела, как ты, я не могу.
– Но мы… ещё увидимся? – она испугалась, что со стороны это будет выглядеть, как будто она выпрашивает у него внимания.
– А тебе бы этого хотелось?
Артур повернулся в профиль, и Лина так и застыла взглядом на его мужском достоинстве. Судя по всему, Артуру и впрямь хотелось продолжить ночные приключения. Ну, неужели работа может быть важнее чувств?
– Лина, – он вернулся к постели и навис над девушкой, – не скрою: мне было хорошо с тобой, и я бы с удовольствием продолжил тебя обучать. Но, во-первых, тебе, действительно, пока нельзя. Хотя бы два дня нужно подождать. А во-вторых, я ухожу. Есть то, что важно для меня и никак не связано с тобой.
Всё-таки, она обиделась. Эти слова предназначались для девушки на одну ночь. Но ведь она не хотела быть такой для него! Между ними летали искры. Неужели после проведенной вместе ночи они погасли?
Только не внутри неё.
– Артур, – она жалобно позвала его, – когда ты снова придешь?
И тут он засмеялся.
– Я говорил, что ты маленькая развратница? Ну, признайся: тебе не столько я нужен, сколько то, что ты можешь от меня взять.
– Это что значит?
– Подумай. Ты же умная девочка. Кстати, – будто бы вспомнил он, – ты сегодня идешь на свою работу?
– Какую работу? – у Лины не выходили из головы его слова о том, что ей на самом деле от него нужно.
– Ну, ты говорила, что заключила какую-то сделку. Я так понял, тебе пообещали заплатить, если ты выполнишь свою работу.
– Ах, это… – как она забыла про мастера? – Я всё улажу. Думаю, теперь это не проблема.
Гораздо больше её теперь заботили отношения с Артуром. Которые сложно было охарактеризовать как настоящие.
– В таком случае желаю тебе удачи, Лина, – он уже полностью оделся и вышел в коридор. – Ты выйдешь проводить меня?
Машинально она поднялась, накрывшись одеялом. Артур стоял в дверях и улыбался. А вот ей хотелось расплакаться от того, что её бросали. Да, именно бросали. Использовали по своему усмотрению, а потом оставили.
Несправедливо.
– Знаешь, что я тебе скажу? – Артур стал серьёзным. – Никогда не считай себя жертвой. В конечном счете, неизвестно, кто был на самом деле игрушкой, а кто – игроком. И кто получил больше выгоды, а кто – проиграл. Всего хорошего, моя дорогая.
Он ушёл и даже не поцеловал на прощание. А Лина, захлопнув с силой дверь, заперла её ключом, а потом несколько раз стукнула по ней кулаком.
«Я ненавижу тебя, Артур! Ненавижу и больше никогда не хочу видеть».
Ощущение, что ею воспользовались, а потом бросили как ненужную вещь, было таким сильным, что срочно захотелось чем-то его заглушить. Это было нестерпимо. Словно пчелиное жало, проникало оно под кожу, отравляя ядом и напитывая ненавистью и обидой. Если бы она знала, что всё так закончится, то ни за что бы не легла с ним в постель.
А тело горело. И хотело его прикосновений. И чтобы снова пережить те незабываемые ощущения, которые она испытала этой ночью. Если он ушёл навсегда, ей будет очень больно. Гораздо больнее, чем сейчас.