– Сегодня ты не такая.
Мастер работал медленно, постоянно отвлекаясь на Лину. Мимика её играла, то демонстрируя скучающее выражение (всё это уже было), то вспыхивая заинтересованностью. И было кое-что ещё.
Он ловил её взгляды. Она смотрела на него не как на агрессора или мучителя. Не как покорная рабыня, исполняющая его волю, навязанную ей. Она смотрела как женщина. И это мешало ему рисовать.
– И ты не такой.
Она сказала «ты»?
Кисть дрогнула, бросив пару капель на холст. Лазоревый оттенок на её лице. Он определенно не должен был появиться.
Скомкав бумагу, мастер швырнул её в угол. Что за черт!
Лина проследила за его резкими движениями. Он раздражен? Прекрасно. Агрессия – первый шаг к сближению.
Их учили, что это самая простая форма защиты. И что агрессируют те, кто не находит другого способа закрыться от нежелательного взаимодействия. Значит, она попала в цель. Мастер теряет свои позиции лидера.
Иногда глазами можно сказать больше, чем словами. Лина и об этом знала. А с этим человеком всё общение сводится к минимуму – уровень глаз и уровень губ. Всё остальное сокрыто. Но в этом и преимущество.
Если бы она видела его лицо, ей было бы сложнее. Что если на нем шрамы или оно уродливо? Соблазнять такого мужчину ей бы не хотелось. А так под маской может быть что угодно. И пока она прячет лицо, можно вообразить себе любые черты.
Например, представить, что это Артур. Горячий, красивый мужчина, зацепивший её с первой минуты знакомства. Он прочно сидит в голове. И если бы она осталась наедине с собой, обида задушила бы Лину. Артур бросил её. Но есть мастер, которому она нужна. Пока нужна. Почему бы не воспользоваться этим, раз уж и он её использует так, как ему надо?
– Поменяй положение, – нервные нотки отчетливо слышались в его голосе. – Этот ракурс смотрится проигрышно.
– Ок, – Лина спустила бретельки платья с плеч. Белье светилось сквозь него. И в общем в платье не было нужды. Но мастеру сегодня хотелось оставить на ней больше ткани, чем всегда. Ещё одна защита? Но зачем, если он видел её почти всю?
– Замри.
– Что такое? – Лина удивилась. – Я что-то делаю не так?
Но мастер подошел к ней, склонился и сказал:
– Я сам.
Еле-еле она сдержалась, чтобы не уронить сарказм в ответ. Так можно его спугнуть. И тогда придется всё начинать заново.
Потянув завязки, он распахнул платье. Оно соскользнуло вниз к талии.
– Дальше снимать? – Лина, не отрываясь, смотрела ему в глаза.
– Ты слишком нетерпеливая. Я же сказал: сам.
Руки в черных перчатках легли на открытые плечи. Пальцы пролезли под бретельки бюстгальтера. Но снимать их мастер не торопился. Взгляд замер на уровне груди. Лина ждала, что последует за этим. Пыталась задержать дыхание, чтобы не пропустить момент.
Но мастер и в этот раз повел себя непредсказуемо. Убрав руки, отвернулся от неё. Лина почувствовала разочарование: неужели на этом всё?
Она не видела и не чувствовала того, что происходило. Мастер тяжело дышал, пытался собраться с мыслями, успокоиться. Девчонка затеяла свою игру. И это не приведет ни к чему хорошему. Надо пригрозить ей, чтобы знала своё место. Вот только… не получается.
Женщины… С ними нельзя быть уверенными ни в чем.
Сжав кулаки, мастер обернулся и довольно жестко сказал:
– Ты будешь делать только то, что я скажу. И ничего лишнего. Поняла, Лина?
– Но ведь я так и делаю. Разве нет?
– Нет! Ты изменилась.
– Ты сам меня просил об этом, помнишь? Теперь хочешь, чтобы я вела себя как раньше? Но я уже не та девочка, – парировала она.
– Знаю. К этому нужно привыкнуть.
Одно дело – когда позирует девочка. Красивая, соблазнительная, но ничего не знающая о своих чарах девочка. С такой очень просто держать себя в руках. Но когда девочка становится взрослой, она меняется так сильно, что удержать себя с ней прежним сложно. И кто тогда будет руководить, а кто подчиняться?
– Ты можешь дать мне воды? – попросила Лина. – Ужасно хочу пить.
– Здесь только вино. Воды нет.
Странно, подумала она.
– Хорошо. Тогда налей вина. Только чуть-чуть.
Белое полусладкое. Со вкусом шоколада. Лина сделала несколько глотков и облизнула губы. Жажда не прошла. Наоборот, пить захотелось ещё сильнее. Но мастеру, видимо, нравилось мучить её, пусть даже таким образом. Лина хотела отдать ему бокал, но сделала слишком резкий выпад. Вино пролилось на его одежду.
– Извини. Я неловкая.
Мастер коснулся намокшей ткани брюк.
– Может, сделаем перерыв? – предложила Лина. – А ты пока переоденешься.
– Не надо решать за меня. Я сам знаю, что мне делать.
– Хорошо, я только хотела как лучше.
– И поэтому облила меня вином?
– Я же извинилась.
Она повела плечом, и бретелька сползла вниз, приоткрыв грудь. Буквально на уровне нежно-розовых окружностей. Кожей Лина ощутила это, но поправлять одежду не стала. Пусть смотрит. Ободок бюстгальтера касался соска, заставляя его твердеть и набухать. И на всё это действо смотрел мастер.
Его рука против воли потянулась к Лине. Поддев полукружие белья, он спустил его. Грудь обнажилась. Продолжая стягивать бюстгальтер, мастер медленно наблюдал за девушкой.
– Красивое тело. Тебе надо научиться им управлять.
– Тело не всегда подчиняется разуму. Даже если я очень сильно постараюсь скрыть свои эмоции, оно всё равно выдаст меня.
Об этом рассказывали на факультативных занятиях по телесно-ориентированной терапии. Был один приглашенный специалист, который в рамках пяти занятий постарался погрузить студентов первого курса в мир большой «телески». Кое-что Лина запомнила. Но только спустя месяцы поняла, как много правды в этой науке.
– Положительно ты сегодня сама не своя, – повторил мастер. – Что с тобой случилось? Может быть, разговор с отцом повлиял на тебя?
– Папа тут ни при чем. Не надо его впутывать.
Любое высказывание, затрагивающее папу, её пугало. Как будто мастер таким образом охлаждал её, отрезвлял. Знал, на что надавать. Ну, конечно, ему важно было перехватить инициативу.
Лина собралась с духом и максимально постаралась отринуть мысли об отце. Не время для тревоги. Перед ней опасный соперник, которому ужасно хочется её раздеть. Неужели она этим не воспользуется? Ведь за тем она и пришла сюда сегодня.
Она смело взглянула в его черные глаза. Интересно, а волосы какого цвета? Обычно такие глаза бывают у жгучих брюнетов. Светлые волосы смотрелись бы нелепо. Да, он наверняка темноволосый. Как и Артур.
– Похоже, сегодня ты не настроена на работу.
– Наоборот. Сегодня у меня настроение как никогда.
Платье спущено вниз. Ноги плотно сжаты. Руки мастера легли на колени девушки и развели их в стороны. Совсем чуть-чуть.
– Мы будем делать то же, что и вчера?
Горячий взгляд скользнул по её телу, задержавшись между ног. Лину обдало жаром. Сейчас он попросит, чтобы она запустила руку себе в трусики.
– Не совсем, – сказал мастер. – То, что было вчера, сегодня уже неинтересно. Я хочу попробовать другое. И для тебя это будет новым опытом.
– Что ты хочешь со мной сделать?
– Для начала – связать тебе руки.
Пауза.
– Что-что? Повтори.
– Хочу связать тебе руки, – четко проговаривая каждое слово, повторил мастер.
– Помнится, вчера мои руки были тебе нужны.
– Не мне. Ты сама ими отлично пользовалась как инструментом удовлетворения своей похоти.
– За неимением рядом мужчины, который бы меня удовлетворил, – парировала Лина. – Что ещё остается?
– Ты давно этим занимаешься?
– Нет. Ровно с того дня, как потеряла девственность.
– И тогда же ты испытала первый оргазм?
– Пока нет. Я его не достигла. Было больно… вначале. Потом я привыкла.
– Хотела бы продолжить?
– Конечно. Это новые ощущения и они… очень… очень…
– Не «очень», а «самые», – поправил мастер. – Ты ведь это имела в виду?
– Я не знаю, насколько они «самые», пока не испытала их с мужчиной.
– Но ты знаешь, каково это, когда ты сама себя удовлетворяешь.
– Мне кажется, это не одно и то же. Когда он прикасался ко мне, – улыбка поплыла по губам, – это было гораздо острее. Не так, как делала я.
– Добавь к этому тот факт, что не ты управляешь своими ощущениями, а кто-то другой ведет тебя по этому пути. Кто-то очень желанный для тебя.
– Ты прав. Это добавляет остроты. И делает ощущения сильнее.
Она так запросто говорила с ним о том, что все восемнадцать лет было под запретом. С подругами Лина это, конечно, обсуждала. Та же Зина делилась своими впечатлениями от интимной близости с разными партнерами. Но Лине поделиться было нечем. Она могла только мечтать. И вот теперь она сидит перед мастером, рисующим её обнаженную, и так легко делится своими переживаниями и открытиями, как будто он самый близкий человек.
Синдром вагонного попутчика. Лина позже вспомнила об этом термине. Когда случайный человек внезапно получает такой кредит доверия, что узнает о тебе самое сокровенное. Причем без взаимных обязательств. И нет никакого страха, что он выдаст, поскольку эта встреча – первая и единственная.
Но мастер… этот удивительный художник, вдохновляющийся эротическими мотивами, не равен случайному попутчику. Он пришел в её жизнь и остается там на неопределенный срок. А она доверяет ему самое важное.
– Как тебе это удается? – спросила Лина.
– Что именно?
– Притягивать меня к себе. Я делюсь с тобой такими вещами, о которых не говорила никому. Я вся открыта перед тобой. У меня почти ничего не осталось, что я могла бы спрятать.
– Сквозь обнаженное тело так и светится душа, – ответил он. – Если бы я был дьяволом, Лина, то забрал бы и её.
Что-то чарующее, магическое пробежало между ними. В виде электрического разряда, невидимого глазу. Но улавливаемое обоими. Лина застыла, приоткрыв рот. Хотела что-то спросить, но слова застряли в горле. Бывают такие моменты, когда говорить ничего не нужно. Просто смотреть друг на друга и чувствовать сердцебиение.
«Он сегодня в ударе», – мысленно произнесла Лина.
«Как и ты», – отозвался его электроток.
Минуты текли, словно вечное движение вод, не останавливаясь и не замедляясь. Мастер стоял над ней и смотрел глаза в глаза. А Лина, всё больше увлекаемая этой черной бездной, чувствовала, что её затягивает этот водоворот, который она сама же и запустила.
В один момент ей показался знакомым этот взгляд. Тут же отогнала от себя мысль. Она видит мастера только здесь, в их уединенном пространстве. И вряд ли когда-либо они могли пересечься. Пусть даже он знаком с её отцом. Всё равно. Она бы его запомнила.
Но, отвлекшись, Лина вернула себе самообладание и слегка охрипшим голосом напомнила ему:
– Ты хотел связать мне руки. Я готова, – и протянула их ладонями вверх.
– Отведи назад.
Она послушалась и завела руки за голову.
– Так правильно?
– Да. Удивительно послушная ты стала.
– Должна же я когда-то тебе довериться, – она нарочно тряхнула волосами, чтобы рассыпать их по плечам. Мужчинам нравятся длинные волосы. И мастер тоже мужчина.
– Умница, – он очень бережно убрал ей волосы с плеч.
Затем…
Он оторвал клок ткани от своей рубашки и стал связывать ею руки Лине.
– Я думала, ты лучше подготовился.
– Иногда импровизация способствует большему успеху.
Ткань он затянул не сильно. Но остаточно для того, чтобы с первой попытки Лина не сумела её развязать. Она, конечно, попробовала сделать это.
– Что теперь?
– Теперь… – он говорил медленно, растягивая удовольствие от предвкушения того, что предстоит им обоим. – Теперь я завяжу тебе глаза.
– Ты боишься, что их огонь тебя испепелит?
Мастер не смог скрыть усмешку.
– Сегодня просто ночь перемен, Лина. Ещё немного – и ты заставишь меня волноваться.
– А разве ты сейчас спокоен?
Она позволила ему повязать себе повязку вокруг глаз. Сквозь черную ткань, бывшую его рубашкой, ничего не было видно.
– Теперь мне гораздо спокойнее, Лина. И я могу позволить себе то, что не делал раньше.
Легкий холодок по телу. Предчувствие опасности.
– Мне не будет больно?
Губы пересохли, и Лина облизнула их. Мастер точечно отмечал каждое микродвижение её тела.
– Нет. Боль была в первый раз, и она не повторится. Просто доверься мне. И я поведу тебя дорогой, по которой ты очень хотела пройти.