Почувствовав поддержку, я осмелела. И мне тут же стало интересно, а что там случилось в юности?
– Напомнить? – спросил отец, немного повышая голос. – Так я напомню! Как ты в окно родительского дома вылезла! Как ты платье порвала, когда по плющу вниз спускалась! Пока твой отец спал! Чтобы мы с тобой могли тайно обвенчаться в часовне за городом! Как тебя наследства лишили! Как вычеркнули из списков семьи, а потом снова вписали после смерти твоего отца, который кричал, что ты ему больше не дочь! И слышать он о тебе не хочет!
Эти слова прозвучали для матери, словно пощечина. Она открыла рот и побледнела. Ее глаза стали холодными, как у рыбы. Она безотрывно смотрела на отца.
– Ты обещал, что никто об этом никогда не узнает! – змеиным шепотом произнесла мать, присаживаясь в кресло и сжимая ручки его так, что ее тонкие сухие пальцы побелели.
И при этом она с еще большей ненавистью посмотрела на меня.
– Но ты у меня бы первым! И ты прекрасно об этом знаешь! – внезапно парировала мать, покачиваясь в кресле. – А генерал таким похвастаться не может! Он не может похвастаться, что был первый у своей жены! Это – несмываемый позор!
– Если надо, я готов отстаивать честь дочери, – твердо произнес отец, а я видела, что слова почему-то дались ему с трудом. – Если надо, я вызову генерала на дуэль. Кто, как не я должен заступиться за свою малышку!
– Дракон тебя в два счета уничтожит! – процедила мать, задыхаясь от собственного яда. И тут же ее взгляд переметнулся на меня. – А ты! Что смотришь! Отец умрет из-за тебя!
– Не смей на нее кричать! – рыкнул отец.
– А вдруг она беременна? – с ядом в голосе настаивала мать, сжимая кулаки.
– Тогда тем более, не сметь повышать на нее голос! – твердо произнес отец.
– Ты прекрасно знаешь, что делают с такими … невестами! – мать указала на меня дрожащей рукой. – Он убьет ее на виду у солдат! Чтобы не потерять свой авторитет перед армией! Не хватало, чтобы какой-нибудь салага с соплей на погонах тыкал генералу тем, что спал с его женой! А если таких сопляков будет много?
– Я… я … – хотел было что-то ответить отец, но простонал и покачнулся.
Он сморщился, стараясь сделать глубокий вдох.
Я уже видела такое… Мне казалось, что все, что вокруг происходит – дурной сон. Фантасмагория из образов детства.
Побелевший, как полотно отец тяжело дышал, но при этом продолжал стоять ровно. Но я-то видела, что ему плохо. И не хватает воздуха.
– Врача! Это приступ! Это начало! – закричала я, видя, как отец отмахивается: «Не надо!».
– Сядь на место! Не позорь нас еще сильнее! – вскрикнула мать, вскакивая с кресла. – Хотя, куда уж еще сильнее!
Она сглотнул эти слова, а я чувствовала, что нужно бежать за помощью. У папы тоже так было! Это приступ! У него прихватило сердце!
Если ничего не сделать, он умрет! Как папа!