Сидеть и ждать, чем закончится дело, я не собиралась. Мне было плевать на этого барона с высокой колокольни.
Я выскочила за дверь, глядя то в одну сторону, то в другую. Дом был незнакомым. А я еще ни разу не покидала этой комнаты.
Бросившись наугад, я стала прислушиваться. Я выбежала к лестнице, ведущей в просторный холл. Изысканная плитка шахматной доской блестела. Служанки убирали остатки нарядных украшений, снимая их со стен. Лепестки цветов осыпались вниз, где уже расхаживала девушка с метлой и совком на длинной ручке.
– Мадам! – послышался голос старика, который подошел ко мне. – Вам что-то нужно?
– Где хозяин? – спросила я, не скрывая тревоги в голосе.
– Хозяин уже уехал, – удивленно произнес старый слуга. – Он сказал, что у него неотложное дело к барону Армфельту!
– Простите, а вы не знаете, кто такой барон Армфельт? – спросила я, понимая, что на меня искоса поглядывают девушки-служанки. Я видела, как они едва заметно перебрасываются парочкой тайных фраз, явно не предназначенных для моих ушей.
Эти слова заставили меня напрячься. А если с ним что-то случится? Нет, ну мало ли!
Внезапно послышался стук колес.
– О, кто-то приехал? В столь поздний час? – удивился старик, расправив плечи. – Может, кто-то из гостей что-то забыл? Или потерял? И послал слугу? Ах, нет покоя старому дворецкому!
Я с надеждой смотрела на дверь, видя, как к ней подходит старик. Он приосанился и открыл роскошную дверь.
– Мадам! – удивился дворецкий, а я увидела на пороге свою мать. Она нервно осмотрелась по сторонам. – Что-то случилось?
На мгновенье я испугалась, думая, что что-то случилось с папой.
– Мне нужно срочно увидеть дочь! – резко произнесла маман, глядя на служанок с презрением увядающей красоты и богатства к юности и бедности.
Щелкнув веером в руках, она увидела меня.
– Проходите, – чинно произнес дворецкий, приглашая ее внутрь. Ее энергичные каблучки отбивали дробь по паркету, а потом приглушенно стучали по лестнице.
– Ты как моя дорогая? – приторно елейным голосом произнесла мать, поглядывая на слуг.
– Что ты здесь делаешь? – холодно спросила я, глядя в ее бегающие глаза.
– Решила тебя навестить! Как ты вышла из комнаты! В каком виде?! – ужаснулась мать, глядя на меня. И тут же, поравнявшись со мной змеиным шепотом добавила. – Ты еще раз подтверждаешь сплетни о своем распутном и беспутном поведении! Сквозь рубашку все видно! Это позор!
Она нервными шагами направилась в мою комнату, а я, подняв брови, направилась за ней. Мать влетела в мою спальню, осматриваясь по сторонам. Подозрения, которые закрались у меня, рвались наружу, когда я видела, как мать смотрит на пол.
– Письмо потеряла? – насмешливо спросила я, вспоминая обращение к леди Брайс.
Мать замерла возле кресла, а потом медленно повернулась в мою сторону.
– Моей дорогой леди Брайс от барона Армфельта? – спросила я, видя, как мать бледнеет.
О! Я запомнила, как его зовут! Прямо наслаждение какое-то видеть, как мать покрывается пятнышками.
Только сейчас неприятное чувство заставило меня нервно сглотнуть. Она изменяет отцу с каким-то бароном! Нет, ладно, что муж подумал на меня! Но … Я вспомнила добрейшего и честнейшего подполковника Брайса, который готов был укрыть свою дочь от любой беды, и мне срочно понадобился стул. Но вместо этого я сжала кулаки.
– Какое ты имела право читать чужие письма! – разъяренно произнесла мать, а ее бледные, напудренные щеки вспыхнули болезненным румянцем. – Кто разрешал тебе его вскрывать!
Она задыхалась от ярости, а глаза ее превратились в узкие щелочки.
– А кто разрешил тебе читать мне нотации о правильном поведении, пряча под юбкой письмо от любовника? – нагло спросила я, внезапно осмелев. – Кто?
Мать на секунду растерялась.
– А не твоего ума дело! – произнесла мать с вызовом. – Ты не смеешь меня судить! Не смеешь! Ты думаешь что? Все вот это вот куплено на жалование твоего отца?! На те семь тысяч золотых, которые он получает в год? Разве это много? Одно твое платье дебютантки стоило почти тысячу золотых! Сережки с сапфирами? Все это на деньги твоего отца? О, нет! Я сказала твоему отцу, что получаю доход с имения! И благодаря ему мы сумели вывести тебя в свет! Ты не стояла в углу, не отплясывала в доме офицеров кадриль с каким-нибудь нищим лейтенантом!
– Вот именно, что деньги с имения. Только имения тебя, – строго произнесла я. Но мать тут же занесла руку для пощечины. Потом остановилась, обжигая меня холодным взглядом.
– Я сделала все, чтобы тебя не постигла моя судьба! Все! – прошипела мать. – Чтобы ты ни в чем не нуждалась! Или ты хотела бегать, как гарнизонные дочки? В обносках с чужого плеча? В старых перешитых платьях матерей? У тебя всегда все было новеньким! Ты ездила в карете! У тебя были лучшие учителя!
Странное, двойственное чувство не давало мне покоя. Она вроде бы и старается для меня, а вроде бы и нет. Бедная Аврелька. Она явно недополучала материнской любви.
– Мне кажется, – с вызовом произнесла я. – Что я куда больше нуждалась в любви матери, чем платьях!
Это я говорила не только ей, но и своей матери, которая меня не слышала.
– Я бы с удовольствием поменялась бы с любой девочкой в обносках, зная, что мать пошила ей платье с любовью! И она всегда может прийти к матери, рассказать о своих бедах и просто поплакать. Что мать ее поймет! А не смотреть на красивую глыбу льда, которая ведет себя так, словно я ей по гроб жизни обязана! Что из-за меня она испортила свою безупречную фигуру! И теперь я обязана почитать ее, целовать паркет, по которому она ходила и молиться на нее!
Повисла звенящая тишина. Или от моего голоса все еще звенели стекла, или просто в голове был звон от собственных слов.
– Больше всего на свете… – внезапно произнесла мать, а голос ее упал. Сейчас она казалась сломанной женщиной. – Я не хотела, чтобы ты повторила мою судьбу. Мою несчастную судьбу. Когда я была в твоем возрасте, то отчаянно влюбилась. Он был лейтенантом в красивом мундире… И ни гроша за душой. Но тогда я не думала о деньгах! Я привыкла к драгоценностям, и считала, что они появляются сами собой! Поэтому вместо того, чтобы выйти за барона Армфельта, которого мне сватал отец, я сбежала с лейтенантом Брайсом! Если бы можно было бы вернуться в тот день! Ах, я бы никогда не допустила этой страшной ошибки! Отец лишил меня всего. Он вычеркнул меня из наследников. И я только спустя несколько лет я осознала. Я все осознала! Ты знаешь, какие огромные крысы обитают в северном форте? Одна генеральша придумала бить их каблуком! Поверь, когда ты спишь с туфлей в руках, все в голове меняется Я была не готова к таким лишениям. И да, любовь быстро выветрилась у меня из головы. Барон купил нам дом! Чтобы я с грудным ребенком не таскалась по гарнизонам! А теперь… Отдай мне письмо! Немедленно!
Она требовательно протянула руку.
– У меня его нет! – ответила я, видя, как подрагивают в воздухе ее пальцы. Золотые ободки колец сверкали при свете свечей.
– Не ври!!! – выдохнула мать. – Отдавай!
Она бросилась почему-то к кровати, скинула подушку, потом покрывало, подняла салфетку на столе.
– Я знаю! – внезапно произнесла мать, снова уставившись на меня. – Я знаю, что ты собираешься сделать! Ты собираешься сделать глупость! Ты собираешься отдать его отцу! Только попробуй! У него слабое сердце…
– А ты думала, о его слабом сердце, когда начинала … как ты там говоришь? Заниматься развратом с другим мужчиной? – не выдержала я, видя, как мать покрывается пятнами. – Или что? Это та самая любовь, ниспосланная свыше? Которую ты заслужила, а я нет?
Я чувствовала, как с каждым словом во мне растет уверенность.
– Не смей! – резко бросила мать. – Письмо мне сюда!
– У меня его нет,– с улыбкой повторила я.
Она подлетела ко мне, дыша так, словно вот-вот взорвется.
– Хватит… Хватит со мной шутить эти дурацкие шутки, – задыхаясь произнесла мать. – Если это письмо попадет в чужие руки… Ты сама представляешь, чем это обернется… Сплетни по всему гарнизону! Так что хватит показывать свой характер! Раньше надо было его показывать, когда тебя в постель тащили! А сейчас отдай мне письмо!
Я смотрела на ее руку, видя, как требовательно она зависла в воздухе между нами.
– У меня нет письма. Оно у генерала. Он нашел его первым! И даже зачитал вслух! – заметила я, видя, как сереет лицо матери. – И сейчас он полетел к барону Армфельту, будучи уверенным, что он – мой любовник.
Мать в этот момент постарела на несколько лет. Она медленно опустила руку.
– Какой ужас, – прошептала она, прижав руку к губам. Глаза поднялись на меня. – Ты… Ты должна была отобрать это письмо! Ты себе не представляешь, что теперь будет!