– Что это? – спросила я, дрогнувшим голосом, изучая грани флакона.
Генерал промолчал. Он был задумчив и хмур. Красивые брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщину.
– Вам следует это выпить, – твердо произнес генерал, а его взгляд скользнул по моему животу.
– Я не станут пить то, что я не знаю, – негромко произнесла я, вглядываясь в лицо мужа.
– Ты и дальше хочешь мучиться? – спросил он, уставившись мне в глаза. – И дальше хочешь, чтобы это продолжалось? Ты сама понимаешь, что дальше будет только хуже. Это и так зашло слишком далеко. Выпьешь один раз, и все.
Значит, это все-таки то зелье, о котором говорила маменька. Я смотрела на флакон, понимая, что выбора, как такового нет. Но в этот момент я понимала, что волею судьбы ответственная за крошечную жизнь внутри меня. И лишать крошку права на первый вдох, на первую улыбку, на первое: “Мама!”, я не стану!
– Нет, – прошептала я, отчаянно мотая головой. – Я не хочу… Я не стану это пить! Не стану! Я понимаю, что ситуация неприятная!
– Тогда в чем дело? – настаивал генерал, перебив меня тоном, который не терпит возражений. – Если ситуация тебе не приятна, то пей!
– Нет! Мне жаль, что так получилось! Мне очень жаль. Но я не готова это выпить! – произнесла я с твердостью, на которую, казалась, была не способна. – Делайте со мной что хотите! Хоть стреляйте! Но я не притронусь к этому флакону!
– То есть, ты готова умереть? – спросил дракон, изучая меня горделивым взглядом.
– Я готова немедленно уйти отсюда, если вам это так мешает! – произнесла я. – Я согласна поехать с отцом в какой-нибудь дальний гарнизон, где нас никто не знает!
Я помолчала, чувствуя, как гулко бьется внутри меня возмущенное сердце.
– Я не позволю вам убить моего ребенка! Не позволю! Он ни в чем не виноват! – выкрикнула я.
Внезапно генерал удивленно поднял брови.
– При чем здесь убить ребенка? – спросил он, глядя на меня сверху вниз.
– Но вы же сами сказали, что это – решит проблему раз и навсегда! – произнесла я, глядя на него.
– С тошнотой это решит проблему! – повысил голос генерал. Глаза его сверкнули.
Что?
Мои глаза скользнули по флакону.
– Чтобы вы есть могли нормально! Слуги донесли мне, что вы не можете есть! Я поднял ротмистера Клепфорда! Тот посоветовал мне хорошее средство, которым пользуется его жена! – произнес генерал. – Я послал за ним к аптекарю.
– Я … я думала, что вы хотите избавиться от ребенка, – прошептала я, положив руки на живот.
Нда, неловко получилось.
– Какого же вы обо мне мнения! – выплюнул генерал. – Я, значит, узнаю, где принимает портниха, способная пошить для специальные платья с поддерживающим корсетом. И какая у нее сейчас очередь. Не все портные делают правильные платья! Я тоже уже об этом узнал. Там достаточно не там перетянуть, и все! Ребенок задохнулся! Или матери больно!
Мне казалось, что это – сон. Нет, это – действительно сон! Таких мужчин не существует! Они вымерли, кажется, в … эм… Затрудняюсь сказать в каком веке. Но до нас они не дошли. До нас, в основном, дошли потомки тех, кто на дуэлях за честь не стрелялись. Короче, от принца на белом коне до нас дошли короны и блохи. Или блохи в короне.
– Правда? – прошептала я, а у меня по щекам покатились слезы. Мне было ужасно стыдно перед мужем за то, что я так о нем плохо подумала. Мне тут же захотелось спрятать лицо в руках, накрыться одеялом и сгореть от стыда.
– И кстати, – произнес генерал, глядя на меня. – Плакать вам не рекомендуется.
В этот момент его голос стал почти мягким.
– Давайте на чистоту, – вздохнул генерал, видя мое состояние. – Вы сейчас же вытрете слезы, сядете в кресло, а я скажу вам как есть.
Он протянул мне платок, а я осторожно вытерла мокрые щеки. Кресло, на котором сидела матушка в своем пышном платье, жалобно скрипнуло.
– Я не в восторге от новостей, – произнес генерал, глядя мне в глаза. – Но, раз я вчера дал клятву вам, значит, ее слышал и ваш ребенок. Я поклялся, что буду заботиться, защищать, любить… Вас. Обоих. На счет заботы – за это можете не волноваться. На счет защиты – тоже. А вот любить… Я постараюсь любить вас обоих. Я буду учиться любить вас двоих. Вы просто мне не оставляете выбора. Но при одном условии.
– Каком? – прошептала я, чувствуя, как у меня все внутри сводит при мысли о благородстве этого мужчины.
– Ребенок никогда ни при каких обстоятельствах не узнает, что я не его отец, – произнес генерал, глядя мне в глаза. – Это второе условие, которое я вам ставлю. Надеюсь, вы помните про первое!
Он помолчал.
– Я многого не прошу, – произнес генерал, пока я сидела, положив руки на свой живот. – А я буду учиться любить. Заново.
– Вы… вы… – прошептала я. Мне так хотелось поблагодарить его… От всего сердца… Я никогда в жизни не встречала таких, как он. Платья! Он ищет портниху, чтобы мне пошили правильные платья! Чувства переполняли меня, а я не знала даже как их выразить. Я никогда в жизни не встречала таких мужчин! Никогда! И теперь у меня в горле стоял ком.
– Я … надеюсь… – прошептала я, сдавленным голосом. – У вас … по-получится…
Я почувствовала, как меня рука утерла мои слезы, а мне дико захотелось прижаться к ней.
Встав, я нервно прошлась по комнате. Чувства внутри бушевали, а я не знала, как их выразить.
– И не надо плакать, – произнес генерал уставшим голосом, откинувшись в кресле. – Сейчас это вредно…
После таких слов, мне ужасно захотелось расплакаться, как маленькая девочка.
– Х-х-хорошо, – прошептала я, чувствуя, как на душе светлеет. – Я не буду… Обещаю…
В этот момент он встал, подошел ко мне. Неужели обнимет? После такого, я бы обняла жену шнуром от фена. Но генерал бережно обнял меня, а я застыла и прижалась, поглаживая пуговицы его мундира. Я боялась спугнуть свое счастье. Мысли крутились вокруг него, словно вихрь. Аврелия не ценила, но я – не она. Я готова ценить… И тоже попытаюсь полюбить, хотя, кажется, почти влюбилась.
Оторвавшись от генерала, я подошла к окну. Глотая воздух, я пыталась успокоиться, как вдруг услышала странный голос мужа.
– Мадам, а это что?
Я не поняла о чем он, поэтому обернулась на звук голоса.
– Мадам, вы что? Нарушили данное мне обещание?