Пока Вадим проверял бумаги, я рассматривала дизайн офиса. Тут была не просто мебель. Зуев создал на своей территории настроение. Ощущение силы, мощи, устойчивости компании. Об этом мало кто думает. А у него и в доме всё стильно и на работе.
Только одежда вся чёрная, гнетущая. Хотя и сидит на нём идеально, и качества отменного. О ворот рубашки сейчас, казалось, порезаться можно. Но разнообразия никакого. Чёрный и с чёрным.
Жесть.
Вадим проверял договор. Арендная плата, и правда была крохотной. В документах всё было гладко и без опечаток. С авансовым платежом тоже вопросов не возникло. Но по выражению лица я видела, что Клюев расстроен.
Он начал поджимать губы, потом их прикусывать. Покачивать ручку между пальцами. А потом и вовсе отодвинул листы договора от себя.
Я подошла к столу.
– Всё нормально?
– А? Да. Договор очень хороший. Можно сказать, что полностью в твою пользу. Мы возьмём с собой один экземпляр, сможешь прочитать. Я объясню, что непонятно.
– Но тебе не нравится?
– Нравится. Пойдём отсюда, я по дороге тебе всё расскажу.
Вадим с грохотом отодвинул стул и двинулся к выходу. И прощаясь с секретаршей, и открывая передо мной дверь приёмной, он был полностью погружён в себя. Двигался, словно робот.
Я его таким видела только несколько раз в жизни. Когда его сестру муж не приехал забирать из роддома, перед моей свадьбой, да и всё, пожалуй. Он был какой-то ошарашенный, растерянный. Потерянный!
У меня внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. Так нужный нам с Андрюшкой дом стал гораздо ближе, но, судя по выражению лица Вадима, радоваться этому не стоило.
Пытаясь успокоиться, я начала сжимать и разжимать руки. Но к моменту выхода на улицу уже плохо контролировала происходящее. И, едва мы оказались в машине Вадима, вцепилась в его руку.
– Что там не так? Что тебя так расстроило? Не отнекивайся уже. Говори прямо!
Вадим завёл машину, но трогаться не стал. Вместо этого освободил свою руку из моего захвата. Сам.
Отстранился. Заговорил, глядя перед собой.
– Всё так, кроме отсутствия денег. У тебя есть аванс?
– Нет. – Я растерянно обхватила себя руками.
– И у меня нет, Лер.
Он посмотрел на меня зло и с размаху стукнул по рулю. Не посередине, а за самый край. Гудка не было, но звук получился тупой, неприятный.
Я вздрогнула от неожиданности.
– Но ведь ты и не должен об этом думать. Это же моя головная боль?
– Твоя! Конечно, твоя! Но я хотел тебе помочь. А получается – не смогу. Я только что вложился в новострой. Оттуда деньги не выдернуть быстро. А вчера Ванька позвонил – у него там накладка. Я и с кредиток дёрнул всё, до последней копейки! И заложить быстро ничего не получится, и занять не у кого!
Он снова саданул по рулю. Теперь уже в самую серединку, по эмблеме японского производителя. Раздался резкий гудок.
– Вадим, ты что? Я разберусь сама, не переживай.
– Да? – Он развернулся ко мне всем корпусом. – И многое ты решала сама? Да за тебя всё время кто-то что-то делал. Пробила колесо? Иван поехал менять. Затопило квартиру – я подключился. Надо устроить на работу, тоже в складчину. Ты просто не понимаешь, откуда берутся деньги. Ты же ни дня не работала. Вышла замуж студенткой и жила на деньги Вадика. Он, разумеется, та ещё козлина, но ни ты, ни твой сын, ни в чём не нуждались. На работу после родов тебе идти не пришлось.
Мне стало неприятно. Значит и он думает обо мне, как о приживалке. Это слово у нас частенько использовала свекровь. За глаза меня только так и называла. Но с ней я смирилась, а услышать такое от Вадима было неприятно.
Хотя и возразить мне было нечего. По фактам – он полностью прав.
– Всё так и есть.
Я опустила глаза вниз и постаралась сморгнуть набежавшие слёзы. Они не только жгли глаза. Они схватили меня за горло, перекрывая кислород. Я никак не могла справиться с обидой.
Беременность была тяжёлой. Я бесконечно лежала на сохранении. После родов вся забота об Андрюшке легла на меня. Вадик даже не гулял с сыном. О ночной смене памперсов или купании, речи не шло.
Как там было работать? Когда?
Пошёл сын в 1 год и 2 месяца. Потом эти бесконечные консультации неврологов, логопедов и прочих специалистов. Тоже всё сама, без мужа. Он и машину мне купил только для того, чтобы я его не дёргала вопросами и знакомые не удивлялись, чего это я при такой роскошной тачке у Вадика, езжу всюду на автобусе.
У меня уже не было сил сдерживать рыдания, но в последнюю минуту, взгляд упал на босоножки. Бежевенькие, «подо всё». Безо каблука, чтобы удобно было бегать за Андрюшкой. Из переплетённых тонких ремешков.
Из экокожи, которая обтрепалась по краям. Встала шубой и уже миллион раз была мной подстрижена и замазана фломастером, чтобы не бросались в глаза проплешины. Те самые босоножки, которые я постыдилась оставлять на виду в доме Зуева.
Слёзы высохли моментально.
– Знаешь, вы все правы. Я ничего толкового не сделала за всю жизнь. Только Андрюшку родила. Решила, что оставлю его, и родила. Для себя. Представляешь? Замужем и только для себя. Это было единственное, что я прямо выбирала. И сейчас, наверное, как-то справлюсь. Приживалкой больше не буду, не беспокойся. За помощью бегать тоже перестану.
В моём голосе было что-то такое, от чего Вадим решил смягчить ситуацию.
– Лер, да я не это имел в виду. Чего ты обиделась?
– Я не обиделась. Тебе спасибо, что помог. Я сама найду аванс. Ты прав, надо как-то расти, учиться самостоятельности. Начинать понимать, откуда берутся деньги. Самой.
Мне захотелось вырваться из клетки салона дорогого авто на улицу. Я дёрнула дверцу, но открыть её не получилось. Шаря пальцами по обтекаемой ручке, нащупала кнопку снятия блока.
– Лер, да погоди ты! Я не это имел в виду. Просто расстроился, что ситуация с деньгами сейчас дрянная. Я поищу варианты. Не уходи, я тебя отвезу на квартиру.
– Спасибо, Вадим. Ты и так мне помогаешь. Я сама. Мне надо самой. До встречи завтра тут же в 9:45. Я принесу нужную сумму.
Он ещё что-то говорил мне вслед, но я не слушала. Распахнула дверцу и выскочила наружу, едва не попав под колёса выезжавшего со стоянки бизнес-центра авто.
Действовать надо было быстро.